Няня для родного сына (СИ) - Фомина Татьяна

– Ошибаешься. Виталий оставил пост за тобой, и я бы хотел, чтобы ты вернулся к работе.

– Этот вопрос мы с тобой уже обсудили. Если у Виталия Ефремовича будут проекты здесь, я готов ему помочь.

– Надеюсь, что после развода, ты вернёшься к своим обязанностям.

– Артур! – возмутилась Елена, но на неё мужчины не обратили никакого внимания. – Ника, давай мы выйдем отсюда, – предложила она мне.

– Нет. Извините, но я предпочитаю остаться. Не хочу, чтобы за меня что-то решали, – ответила и столкнулась с прямым взглядом Артура Робертовича.

– Не думаю, что тебе это будет приятно слышать, – с нажимом произнёс отец Мартина.

– Гораздо неприятнее, когда говорят за моей спиной.

– Папа, если ты вернулся только для того, чтобы запугать Веронику, то напрасно потратил время и деньги, – вмешался Мартин.

– Мартин, как ты можешь такое говорить?! Я столько времени тебя не видела! – воскликнула Елена.

– Мама, я тоже рад тебя видеть, только не понимаю, зачем нужно было ждать, когда меня не будет, чтобы приехать?

– Артур хотел поговорить с твоей женой.

– Поговорить, или поставить условия, мама?

– Мартин, пожалуйста, – взмолилась Елена. – Артур, я говорила тебе, что ты не прав, но ты никогда никого не слушал. Почему нельзя оставить Мартина в покое?

– Потому что он должен сохранить то, что я ему передал, – ответил Артур жене. – Ты не должен был разводиться с Ангелиной, бросать компанию и жениться второй раз!

– Тогда ты тоже не должен был уезжать в Нью-Йорк. Нужно было остаться работать в своей компании, – парировал Мартин.

– Я не мог поступить иначе.

– Папа, я тоже не мог поступить иначе, и Виталию Ефремовичу сразу об этом сказал, а ты, вместо того, чтобы помочь ему найти замену, обвинил во всём Веронику.

– Я её ни в чём не обвинял, а попросил не рушить твою карьеру.

– Она никак не касается моей карьеры, папа.

– Артур, хватит! Ты невыносим! Я не хочу ещё несколько лет не видеть своего сына! Мартин, Вероника, пожалуйста, не сердитесь на него, – попросила Елена.

К счастью у меня раздался сигнал, оповещая, что Кирилл проснулся, я извинилась и ушла наверх. Выдохнула, только когда закрыла дверь. Пусть сами разбираются.

– Привет, – улыбнулась сыну. – Кто у нас проснулся?

– Я, – ответил сынок, протягивая ручки.

– Иди ко мне, счастье моё, – произнесла.

– И моё, – эхом повторил Мартин, обнимая меня и сына.

– Зачем ты поднялся? – спрашиваю с раздражением.

– Чтобы быть там, где хочу, – отвечает Мартин.

– Твои родители будут не довольны. Они никогда не примут меня и не одобрят твоего поступка.

– Мне всё равно.

– Мартин, тебе не может быть всё равно, потому что они твои родители.

– А ты моя жена, и мать моего сына. Или ты забыла? – Мартин провёл руками по моим бёдрам.

– Перестань, у меня Кирилл.

– И что? Кирюша, маму же можно целовать?

– Дя, – разрешил сынок.

– Вот видишь! Нас двое! Или уже не двое? – вдруг спросил Мартин.

– Нет.

– Жаль. Надо срочно исправлять эту несправедливость.

Глава 54.

Больше подобных разговоров, пока Артур с Еленой жили с нами, не было. Мартин почти всё время был занят с отцом в кабинете, и мне было сложно сказать, кто кого там больше держит. По крайней мере, сил на «воспитательные меры» у Артура Робертовича уже не оставалось. Елена тоже решала какие-то свои вопросы, исчезая из дома практически на целый день. Поэтому мы с Кириллом спокойно могли проводить время, как и раньше. Единственное, я старалась никуда не выезжать, потому что Мартин откладывал все дела и ехал с нами. Не стала «отбирать» его у отца.

Родители Мартина уехали через две недели. В аэропорт я не поехала, поэтому попрощалась в доме. Артур Робертович сухо кивнул, а Елена Валерьевна клюнула в щёку, успев при этом шепнуть:

«Мартин обещал мне свадьбу. Имей в виду: я ничего не забываю».

Не знаю, что она хотела этим сказать, но выдохнула, когда они ушли. Поднялась наверх, сначала заглянула в комнату к сыну: Кирюша спал теперь в своей комнате.

Это совсем не понравилось моему солнышку. Он привык засыпать рядом со мной, и как уговорить его, я не представляла, но Мартин заказал детскую кровать в форме гоночной машины. Естественно, ребёнку захотелось спать только на ней.

– Кирюша, так кроватка стоит там. Пойдём? – спрашивает Мартин. Кирилл качает головой и тянет ко мне ручки. Мартин удивлённо смотрит на сына. – Ты будешь спать с мамой?

– Дя.

– Ну, хорошо. Тогда залазь в кроватку.

– Неть.

– Почему?

Кирилл показывает на новую кровать.

– Ты хочешь спать в машинке?

– Дя.

– Тогда нужно идти в свою комнату.

– Неть. С мамой.

– Кирюша, но тут нет места новой машинке. Видишь?

– Дя.

– И где будет спать Кирюша? – терпеливо спрашивает Мартин, предлагая сыну самому сделать выбор.

Кирилл обиженно сопит. Ему явно хотелось спать на новой кровати, но и при этом, чтобы я спала рядом.

– Там, – выбрал сынок.

Закусила губу, чтобы не улыбнуться. Вот так меня легко променяли на новый «автомобиль».

Мартин сам отнёс Кирилла, раздел его и сидел, пока сын не уснул.

– А ты оказывается ещё и детский дипломат, – похвалила мужа, когда он вернулся в спальню.

– Это не сложно. Нужно немножко терпения и легонько подтолкнуть к правильному решению, – улыбнулся Мартин.

– Теперь я понимаю, как тебе удаётся всегда добиваться желаемого.

– Это не всегда работает, – прошептал он, обнимая. – Иногда приходится навязывать свой выбор, – тихо добавляет муж.

Я поняла, что сейчас он говорит про наш брак.

– Почему?

– Потому что я не был уверен, что ты сделала бы правильный выбор.

– То есть ты хочешь сказать, что ты и есть мой «правильный» выбор?

– Конечно.

– Вы слишком самоуверенны, Мартин Артурович.

– Нет. Я до чёртиков боялся, что ты не согласишься.

– А если бы я не согласилась?

– Я старался об этом не думать.

Мартин убирает мои волосы и касается губами открытого участка, его прикосновения лёгкие и от того сводят с ума. Невозможно устоять перед таким искушением, да я и не пытаюсь даже, потому что сама ужасно скучала по нему.

Теперь я знаю, что такое быть по-настоящему счастливой – когда рядом те, кто тебе очень дорог, когда ты открываешь глаза и видишь улыбку своего ребёнка, когда радуешься его новым успехам больше, чем своим собственным, когда готов отдать всё, только чтобы он был счастлив.

Именно так, ради счастья нашего сына, мы смогли вернуть то, что казалось, было потеряно навсегда.

Смотрю, как муж качает на качели сына, а Кирилл заливисто смеётся. Не представляю, как бы жила сейчас без Мартина. Наверное, смогла бы, но счастье было бы неполным.

Подхожу ближе.

– Кому-то пора есть и спать, – говорю своим мужчинам.

– Всё, Кирюш, маму слушаться надо, – Мартин останавливает качели. – Потом ещё покачаемся, хорошо?

– Хошо.

– Хо-ро-шо, – просит повторить сына Мартин.

– Хо-во-шо, – улыбается маленькая егоза, спрыгивая на папины руки.

Мартин не даёт мне поднимать Кирилла. Совсем. О беременности он узнал даже раньше меня, с дотошной пунктуальностью высчитывая дни задержки. Иногда его неотступность в этом вопросе пугала, и когда тест подтвердил его правоту, Щегельский был довольный без меры.

В душу закралось сомнение, что узнав о моём положении, Мартин посчитает «миссию выполненной» и отдалится. Но ничего подобного не произошло.

– Ты можешь объяснить к чему такая спешка? – пыталась докопаться до истины.

– Почему спешка? Кириллу уже три, а когда родится малыш, будет почти четыре, вполне нормальная разница для детей.

– Мартин, давай без вот этих вот твоих неоспоримых фактов, хорошо?

– Я просто хочу ещё одного ребёнка. – Это была вторая попытка, но она тоже меня не убедила.