Ирэне Као - За всю любовь

Линде нравится быть самостоятельной, и всегда нравилось самой следить за домом, принимать решения. Все, что было невозможно с Томмазо, все, что она вынуждена была подавлять в себе, когда была с ним. Она благодарна Алессандро, что поняла это.

Линда выходит из ванной. На ней шорты, майка и шлепанцы, волосы еще не до конца высохли. Она идет по коридору и на мгновение останавливается перед висящей на стене картиной «Семь смертных грехов». Это единственное, что она попросила у Томмазо, когда они виделись в последний раз для подготовки документов о разводе в лиссабонской мансарде.

Он настоял на том, чтобы они встретились именно там. Всего двадцать дней – и его устоявшийся мир рухнул. Он всего лишь уехал в командировку, а вернулся – и Линда уже его не ждала.

Они встретились, чтобы объясниться (как будто отсутствие Линды в Лиссабоне по возвращении Томмазо из Бразилии не достаточно ясно говорило о ее намерениях). И для них обоих эта встреча была болезненной. Линда готова была расплакаться, а он старался сохранять самообладание. Хотя, наверное, это был единственный раз, когда Томмазо не удалось скрыть покрасневших от слез глаз.

– Ты уверена, что поступаешь правильно? – спросил он Линду, когда они прощались.

– Да, – ответила она. – Но ты не представляешь, как я не хочу причинять тебе боль.

Он улыбнулся и прикоснулся к своей груди:

– Если мне больно, значит, я еще жив. Это ты меня научила.

Тут Линда не выдержала и разрыдалась, бросившись ему на шею, будто она была пострадавшей стороной и хотела попросить у него защиты. Томмазо крепко обнял ее.

– Ты дикий зверек, Линда. Я был счастлив, пока ты была со мной, но я всегда знал, что рано или поздно ты уйдешь.

Томмазо поцеловал ее в лоб и ослабил объятия.

– Теперь – иди, – внезапно произнес он. И глаза его мгновенно стали сухими. – Твое место больше не здесь. Твое место – рядом с ним.

И Линда ушла, не оглядываясь. Она запомнит их любовь, ведь она стала частью ее жизни, ее взросления. Но эти отношения уже ушли в прошлое, и произошло это еще раньше, чем она сбежала.

Линда другими глазами смотрит на картину «Семь смертных грехов», испытывая что-то вроде озарения: ей все кажется яснее и понятнее. Она идет в спальню, берет бумажный пакет с фотографиями, открывает его и, задумав странную игру, начинает искать параллель.

– Интересно, удастся ли мне найти среди моих фотографий иллюстрацию к каждому пороку, – произносит она вслух.

Тщеславие

Есть!

1999 год.

Она стоит на обломке скалы, уперев кулаки в бока, с гордым взглядом, как владычица вселенной.

Гнев

Вот он – 2001 год.

Она кричит на кого-то, рот широко открыт, ноздри расширены, взгляд свирепый. Само воплощение ярости. А Але, как всегда, точно поймал момент.

Роскошь

Лето 2004 года.

Она нежится на солнышке, распластавшись, как ящерица на скалах Систианы. Взгляд – желание. Рядом с ней – светловолосый парень с озорными глазами обнимает ее за талию. По правде говоря, она понятия не имеет, кто это…

Алчность

Новогодняя ночь 2001 года.

Она сгребает гору позолоченных фишек, только что выигранных в покер с друзьями. Глаза алчные, опьяненные победой.

Зависть

Зимний день 1996 года.

Она помнит его, будто это было вчера. В куртке-«Аляске» она стоит с Анджелой, первой девушкой Алессандро. Линда поставила ей «рожки» на фотографии, но даже под пыткой не созналась бы (улыбка является тому доказательством), что она завидует ей.

Чревоугодие

Вот тут, думает Линда, иллюстраций множество – ведь она всегда любила покушать… и в самом деле, выбор так велик, что глаза разбегаются. Но одна фотография нравится ей больше всех: это ее совершеннолетие, и она отправляет в рот гигантский кусок торта!

Наконец уныние.

По времени это одна из последних фотографий, снятых Алессандро: она развалилась на диване с выражением лени на лице. Для Линды такие моменты – редкость, но фотография не лжет…

Линда берет эти семь фотографий и вставляет их в рамки со стеклом и металлическими крючками. Затем вешает эту композицию на стену рядом с картиной «Семь смертных грехов», стоит и любуется ими.

Два произведения искусства. Два разных проявления любви.

Конечно, Томмазо любил ее, подарив эту картину, будто говоря: «Я люблю тебя, хоть ты и не идеальна». И все же он и не смог по-настоящему принять ее со всеми недостатками, пытался исправить, сгладить острые углы, но ему это так и не удалось. Линда думает, как тонка грань между любовью и властью.

С Алессандро все иначе. Он всегда видел в Линде хаос несовершенства, бурлящую магму эмоций. И полюбил ее за это, и всегда будет любить, не требуя, чтобы она стала другой.

Внезапно Линда слышит звонок в дверь. Не может быть! Неужели это Алессандро! Она стремительно бежит на первый этаж, предвкушая, что сейчас обнимет его – ведь они не виделись целых три недели!

Она открывает дверь и попадает в объятья Алессандро, который крепко прижимает ее к себе.

– Как это замечательно – возвратиться домой, где ты ждешь меня, – шепчет он ей на ушко.

Линда счастлива и не задумывается о будущем – она всегда была похожа на вольного странника, который плывет наугад, повинуясь вдохновению и подстраивая свой маршрут под изменчивый ветер. Так же думает и Алессандро, поэтому они не загоняют себя в жесткие рамки с долгосрочными целями.

– Как я люблю, когда ты возвращаешься. Каждый раз в тебе появляется что-то неуловимо новое, – тихо говорит Линда.

Линда и Алессандро стоят, обнявшись, и смотрят вдаль, уверенные в том, что никогда не устанут вместе идти хоть тысячи километров пути, радуясь и наслаждаясь жизнью.

Вам, читатели и читательницы. Моей семье, Микеле, Катерине и «компании формата», Сильвии, Массимо.

Джованне и ее чудесной команде.

Всему издательству Rizzoli, от первого до последнего этажа. Маддалене, Лауре за то, что познакомила меня с Лиссабоном; Алу, Диане и Элене, Личии Н.

14 часам 21 минуте, 17 мая 2014 г., городу Лиссабон.

Волшебным местам моей земли. И всей любви.

Черт! Вот дерьмо! (Пер. с португальского)