Наталья Нестерова - Средство от облысения

«Наверное, второгодник», – подумали бездетные Алла и Родион.

«Неужели наши такими же вымахают?» – размечтались Мила и Гена.

«Искусственно лысый!» – отметил Володя.

«Как Ванечка возмужал!» – подумала Лена, которая помнила его хрупким первоклашкой.

Она поставила перед Ваней тарелку и навалила всяческой еды. Он принялся с аппетитом есть.

Петя пристально за Ваней наблюдал.

Взрослые как всегда: говорят тосты про любовь и дружбу, а спорят про политику и литературу.

Наконец Ваня насытился и заявил:

– Я к вам на минутку зашел. Мне еще к репетитору по английскому надо.

– «По английскому надо», – передразнил Петя. – А сам сколько съел!

– Как тебе не стыдно! – хором пристыдили сына родители.

Иван на замечания «мелкого» внимания не обратил:

– По просьбе Насти я сделал и хочу показать вам некоторые снимки.

– Не надо ничего показывать – всполошилась Лена.

– Почему? – удивился Володя. – Какие снимки?

– Показывай, показывай, – кивнула Настя, – папа сильный, он выдержит.

Лена собрала посуду, чтобы уйти на кухню.

Она не хотела видеть, как изменится лицо мужа и друзей, когда они увидят Настю, позирующую полуобнаженной. Но потом передумала и осталась: вдруг понадобится стать на защиту дочери от гнева разъяренного отца.

Иван достал первый снимок из конверта:

– Семейство Ивановых около своего дома и в полном составе: отец, мать и два их сына.

Порядочные мерзавцы. Я отпрысков имею в виду. Побираются в метро – вот видите, на этом снимке. На груди таблички: мы, мол, немые, мама в больнице, папа в тюрьме, бабушка вчера умерла, хоронить нет денег.

– Я пять ошибок насчитала, – вставила Настя, – орфографических и пунктуационных.

– Неплохо, – одобрил Родион работу «фоторепортера».

– Есть настроение и любопытный ракурс, – поддержала Алла.

Володя не слушал их объяснений, он смотрел на фотографии. Та самая Иванова, и клипсы те же, застыли в полете, как маленькие ядра.

Рядом с ней толстяк под стать. Он точно не из списка изобретателей. Этого Иванова Володя никогда не видел.

– Дети, – растерянно проговорила Лена, – чем вы занимались? Что это такое?

– Дети, продолжайте! – велела Алла.

Инициативу захватила Настя.

– Следующая группа фотографий, – говорила она, явно наслаждаясь моментом, – должна внести в отношения моих родителей ясность и умиротворение. Демонстрирую:

Иванов и наша соседка тетя Лена с пятого этажа, любовники, входят в подъезд. Они же, выходят из подъезда.

– Мы ждали меньше часа, – сообщил Ваня.

– Век скоростей! – хмыкнул Гена. Заработал строгий взгляд жены и, кашлянув, подобострастно заявил:

– Таких надо выводить на чистую воду!

– Частный сыск, – со знанием дела сказала Мила, – начинает у нас развиваться, лицензируются фирмы. Но не особо процветают, так как в основном занимаются поиском оснований для разводов.

– То ли еще будет! – оптимистично брякнул Гена и скис под недовольным оком жены.

– Не перебивайте, – попросила Настя и продолжила выкладывать на стол фотографии. – Петька, отгреби посуду. Это – гвоздь программы. Целуются. В нашей арке. Они думали, что их никто не видит, а мы с Ванъкой за мусорными баками сидели.

– Классный снимок, – похвастался Иван. – Смотрите: ей, чтобы до его губ дотянуться, его же живот и мешает. А? Как стоят! Прямо буква "Л", между ногами расстояние точно больше метра. Здорово получилось. Я на конкурс пошлю.

– А сколько, интересно, за эти фотки дядя Валера, муж тети Лены, даст? – задумчиво произнес Петя.

Его вопрос вывел родителей из растерянности, они снова хором воскликнули:

– Петька!

– По шее он тебе даст, – сказал Володя.

– Как минимум, – тихо сказал Гена. – В этой семье не портрет Пушкина должен висеть на стене, а Павлика Морозова.

– Как на конкурс, так можно, – надулся Петя, – а как правду, ну за маленькую там плату, сразу «набью, набью». А кто с уроков сбегал, чтобы караулить?

– Кто? – строго спросила Лена.

– Никто, – ответила Настя и ткнула брата кулаком в спину. – Ой, посмотрите на этих Ивановых, – она взяла один из снимков, – в этом семействе есть нечто гоголевское. Он – вылитый Собакевич, а она – настоящая Бобелина.

– Точнее, Боболина, – поправил ее Родион. – Кстати, в жизни Боболина не была столь мощного телосложения, как ее изображали на русских лубках. И Гоголь тоже ошибался.

– Кто такая Боболина? – спросила Мила.

Никто, кроме Насти и Родиона, не знал.

– Господи, ну кто сейчас читает Гоголя? – презрительно пожала плечами Алла.

– Героиня войны за независимость в Греции, – пояснила Настя. – Купчиха, вдова, все имущество отдала повстанцам, а сама стала капитаном военного фрегата и сражалась против турок. В кабинете Собакевича висел ее портрет, и одна ее нога, как пишет Николай Васильевич, «казалась больше всего туловища тех щеголей, которые наполняют нынешние гостиные», – процитировала Настя наизусть.

«Литературу она сдаст, – подумала Лена. – Но что делать с химией?»

– Подожди, Ванечка! – остановила Лена мальчика, который собрался уходить. – Я тебя конфетками угощу. – Достала из серванта и открыла коробку ассорти, еще Канарейкиным даренную.

– Если отвлечься от Гоголя Николая Васильевича, – признался Родион, – то я ничего не понимаю.

– Аналогично! – поддакнули Мила и Гена.

– Все так просто! – бросилась на защиту Соболевых Алла, которая была в курсе дела. – Еще Фрейд говорил…

Что говорил Фрейд, узнать не удалось, потому что раздался звонок в дверь.

Лена вдруг подумала, что это пришла Иванова – та, что на фотографиях, которые лежат на столе. Ужас! То есть очень хорошо, сейчас бедной монументальной женщине все объяснят. Володя и объяснит.

Перед Володей стояла не Иванова, а бледный, взволнованный мужчина лет пятидесяти, с ухоженной, точно циркулем очерченной, бородкой-эспаньолкой. На свободной от растительности части лица разливалась бледность свежевыстиранной и подсиненной простыни.

– Я могу видеть Елену Викторовну?

– Кто вы такой? – довольно грубо спросил Володя, у которого были основания опасаться непрошеных гостей.

– По личному, очень личному делу.

– Кто вы такой? – еще строже спросил Володя.

– – Моя фамилия Канарейкин.

– Петр Сергеевич? – изумилась Лена, не выдержавшая ожидания и прибежавшая на помощь мужу.

– Елена Викторовна! – простонал Канарейкин в ответ.

Он вытянул руки вперед и, отстраняя Володю, рванулся к Лене с такой силой, словно она собиралась убежать от него.

Лена попятилась в комнату.