Кэтрин Манн - Танец лунного света

Кетлин подняла брови:

— Правда? Ты меня удивила. Вы постоянно старались остаться вдвоем.

— Мы же были подростками, которые к тому же работали после школы и имели в нагрузку бабушку с орлиным зрением, вечно дышащую нам в спины.

— Увы мне. — Кетлин подвинула солонку к перечнице. — Я-то думала, что свидания — это походы в кинотеатр под открытым небом, а не проникновения в спальню по дереву, растущему рядом с домом.

Сара задохнулась:

— Откуда ты знаешь?!

Кет ухмыльнулась:

— А я и не знала — до этой минуты.

Сара откинулась на спинку стула. Рейф второй раз ломал ей жизнь.

Кет сказала:

— Я просто хотела, чтобы ты была осторожнее. Я видела, что между вами происходит что-то очень сложное, с чем вы еще не могли справиться сами.

— Ты ошибалась. — Даже сейчас было больно вспоминать о том, как бездарно все закончилось. — Мы разбежались и четырнадцать лет даже не разговаривали.

— Судя по тому, что сегодня произошло, у вас есть о чем поговорить.

Сара сжала губы. Что она могла сказать, кроме того, что согласна? Но Рейф даже не соизволил хоть как-то дать знать о себе после возвращения. Боже, она была ужасно зла на себя, что вот так сорвалась, показывая ему, что ее чувства к нему — особенно злость и обида — никуда не делись. Особенно плохо было то, что он-то сам, по всей видимости, давно забыл про то, что между ними было.

Кетлин ласково взяла ее за руку:

— Всему в жизни свое время. Сейчас у тебя есть шанс попробовать начать сначала с Рейфом и одновременно помочь фабрике. Поговори с ним.

Вряд ли Сара смогла бы отказаться от такого шанса, особенно когда бабушка так все расписала. Сара думала, что ее сердце полностью скрылось под рубцовой тканью, но теперь чувствовала знакомый трепет в груди. Что и говорить, Рейф до сих пор был способен одним взглядом разбудить в ней вулкан, даже если теперь он стал одним из заносчивых снобов, которых всегда презирал.

Тем осторожнее ей надо быть при общении с ним.

Сара стояла у двери кабинета Рейфа в здании «Уорт индастриз» — теперь «Кэмерон энтерпрайзес» — и ждала, пока его секретарша проверяла, может ли он принять ее. Переоборудованное в стиле хай-тек помещение выглядело дорогим, современным и безопасным. Оно отличалось от дома Сары настолько, насколько могут различаться два помещения.

Когда они были подростками, Рейф часто говорил ей, что когда-нибудь весь этот город будет принадлежать ему и он построит себе дом больше и лучше, чем особняк Рональда Уорта. Сара верила, что он добьется успеха, но никогда бы не подумала, что он станет настолько успешен. Она даже представить не могла, как ему удалось забраться так высоко. Впрочем, Рейф всегда работал усерднее и больше всех в городе; часто у него не оставалось времени даже на нее.

Неудивительно, что он бросил ее и уехал. Даже если бы они поженились, то виделись бы очень редко, Сара становилась бы все несчастнее и в конечном итоге их брак развалился бы, едва зародившись.

Она понимала, что он принял правильное решение, но ей все равно было больно.

Дверь его кабинета открылась, и Сара подпрыгнула от неожиданности. Пожилая женщина, одетая в идеально сидящий, без единой складочки костюм, молча, знаком предложила ей войти, и Сара почувствовала себя неловко в своем простом платье. Ее сандалии беззвучно ступали по толстому ковру.

Рейф стоял спиной к ней у огромного сияющего чистотой окна, из которого открывался чудесный вид на Виста-дель-Мар и сверкающий между пальм Тихий океан. Домики простых горожан вроде Сары сгрудились по одну сторону от наблюдателя, по другую раскинулись роскошные обиталища представителей верхних слоев общества. Сара слышала, что Рейф купил дом среди них за три с половиной миллиона долларов. Интересно, что он чувствовал, наконец стоя в бывшем кабинете Уорта и имея право назвать его своим?

Какая-то часть ее не могла не радоваться тому, чего он достиг. Конечно, он разбил ей сердце, но она ведь любила его. Эти остаточные чувства должны помочь ей сдержать свой необузданный темперамент во время их разговора.

Сара чувствовала: он знает, что она здесь, но он не повернулся к ней, поэтому она терпеливо ждала, когда он соизволит заметить ее. Честно говоря, она была даже рада возможности спокойно рассмотреть его, не опасаясь, что он как-то не так истолкует ее взгляд или прочтет в нем так и не умершую до конца привязанность. Его костюм, подчеркивающий достоинства фигуры, был из такого хорошего материала, что не нужно было прикасаться к нему, чтобы почувствовать его мягкость. Все в облачении Рейфа, от запонок с гравировкой до туфель из мягкой кожи, было дорогим и качественным, это было заметно невооруженным глазом.

Наконец Рейф махнул рукой, подзывая ее. Желудок Сары сжался, когда она встала рядом с ним. Ее сандалии выглядели очень неестественно рядом с его туфлями на дорогом ковре. Она невольно вспомнила, как они танцевали на пляже босиком — вечность назад.

Она кашлянула, пытаясь собраться с мыслями.

— Хочу извиниться за инцидент в ресторане. Я не должна была так поступать. Я предложила бы оплатить ущерб, но Рейф, которого я помню, ни за что не позволил бы мне оплачивать что-то дороже бутылки содовой.

Рейф так и не посмотрел на нее, не отрывая взгляда от вида за окном.

— Ты извиняешься за то, что сделала, но не за то, что сказала?

Похоже, облегчать ей задачу он не собирался. Когда-то ей было бы достаточно просто начать гладить его по голове, пропуская пряди густых волос сквозь пальцы, и скоро он сбросил бы угрюмую маску и повернулся бы к ней.

Сара попробовала начать еще раз:

— Прости, что накричала на тебя на глазах у посетителей.

— И снова извиняешься за то, как и где ты сказала, но не за свои слова.

Отлично. Они меньше минуты вместе, а в ней уже начинает клокотать гнев. Похоже, сохранить достоинство не получится.

— Почему ты игнорируешь меня с самого своего возвращения?

— Я не думал, что ты захочешь видеть меня, — просто ответил он. — Разве не это ты сказала в нашу последнюю встречу? «Я выхожу из машины, и не смей идти за мной. Я позвоню бабушке и попрошу забрать меня. Я серьезно. Видеть тебя больше не хочу». Как-то так.

Именно так, дословно. То, что они оба это помнили, поразило ее.

— Мне было восемнадцать, я была донельзя взволнована. — Все это она сказала из страха и еще в надежде, что он все равно пойдет за ней. Она ошиблась. — Теперь мы взрослые люди.

— Ты права. — Он наконец повернулся к ней. Его лицо было знакомым, но оценивающее выражение голубых глаз — новым и тревожащим. — Давай перейдем к делу. Зачем пришла?