Пенни Винченци - Жестокий роман. Книга 2

— Неужели вы не читали статью?

— Нет, — призналась Флер, — ее всегда прятали от меня. — Взглянув на Розу, она заметила, что та побледнела. — У вас есть эта статья?

— Да, вы хотите прочитать ее?

— Непременно, — твердо ответила Флер.

Роза мягко заметила:

— Это не слишком приятное чтение. Флер. К тому же там мало информации. Только намеки. Я сейчас принесу ее.

Через секунду Флер держала в руках вырезку из журнала с весьма примечательным заголовком — «Байрон и бригада мальчиков»:

«Что может возразить Байрон Патрик, убежденный холостяк и второразрядный актер киностудии „Эй-Си-Ай“, тем, кто утверждает, что он, ошиваясь в поисках работы по различным киностудиям, вступал в интимные отношения с некоторыми голливудскими джентльменами? Скорее всего он постарается отделаться типичной фразой: „Никаких комментариев“ — как это сделал, например, Перри Браун, его агент по связи с прессой. Однако сами эти господа могут сообщить нам нечто весьма интересное. Байрон, которого пятнадцать месяцев назад подобрала на улице Наоми Макнайс и который теперь всегда рядом с ней на всех премьерах и приемах, говорят, был тесно связан с Линдсей Ланкастер, новым ярким приобретением киностудии „Эй-Си-Ай“. Интересно, этот парень соображает, что делает?»

— Кто такая Линдсей Ланкастер? — спросила Флер, не узнавая своего голоса.

— — О, в сущности, пустое место, дорогая. Одна из многих едва заметных голливудских звезд в то время.

Кажется, сейчас она замужем за каким-то сосунком, владельцем консервной фабрики или чего-то в этом роде.

Дважды перечитав эту маленькую заметку, Флер опустила голову на руки и заплакала, Роза подошла к девушке и дружески обняла се.

— Не надо плакать, — сказала она дрогнувшим голосом. — Все это позади. Мне очень жаль, Флер, очень.

— Вы не понимаете, — всхлипывала Флер. — Я так любила его. Он казался мне совершенством — добрый, сильный, смелый и очень веселый. Он шутил даже в самые трудные времена, никогда не выходил из себя, не кричал на нас, придумывал самые разные игры, выполнял все мои желания. А сейчас.., сейчас…

— Флер, — решительно прервала ее Роза, — взгляните на это с другой стороны. То, что он был гомосексуалистом, ровным счетом ничего не значит. Это не перечеркивает всех его достоинств. Он остался таким же славным, добрым и смелым. Внутренне Брендон не изменился, понимаете? Вы можете по-прежнему любить его и помнить о нем, как это делаю я.

Флер подняла голову.

— Это правда? Вы до сих пор любите его?

— — Конечно, Флер. Послушайте, Голливуд — ужасное место. Как только человек приезжает туда, его моральные установки сразу же начинают меняться. Все теряют там ощущение реальности, становятся неисправимыми прагматиками. Особенно те, кто голоден. А еще больше те, кто знает, что голодает их маленькая дочка. — Она сделала паузу и ласково посмотрела на Флер.

— Как вы думаете. Роза, кто мог рассказать им это? — спросила Флер. — Кто-то вроде Перри Брауна или Хилтона Берелмана? Похоже, мой отец обидел их обоих.

— Да, это так. Он задел их самолюбие. Но едва ли они рассказали все это журналу «Инсайд стори» напрямую. Это противоречило бы их собственным интересам. Связать свое имя с человеком, подозреваемым в гомосексуальных связях, было бы крайне неразумно. Нет, всю эту грязную историю подбросил в журнал кто-то другой. За такой материал платят очень большие деньги.

— Каким образом они получают подобную информацию?

— О, дорогая, это не так уж сложно. Иногда они нанимают частных детективов, используют добровольных информаторов. Кроме того, у них есть тайная организация под названием «Исследование Голливуда». А иногда они используют сведения, добытые девочками по вызову… Эти девочки часто прячут магнитофон в свои сумочки, а потом начинают шантажировать своих клиентов.

— Да, но если мой отец был гомосексуалистом, как утверждает эта статья, зачем ему пользоваться услугами девушки по вызову и рассказывать ей об этом?

— Я вовсе не знаю, была ли у него такая девушка. Я просто хотела объяснить вам, как делаются эти грязные дела. Может, нам лучше оставить этот разговор? Вы уверены, что хотите продолжать его?

— Да, — ответила Флер, все больше осознавая, что в этой бредовой стране ночь превращается в день, черное — в белое, а порок — в добродетель. — Неужели этого было достаточно, чтобы покончить с моим отцом?

— Видимо, да. Так уж это было тогда преподнесено… Его падение было стремительным. У него забрали все: квартиру, одежду, машину. Брендон пытался найти какой-нибудь заработок, но это было очень трудно.

Изведав очарование славы и богатства, человек, как правило, не может вернуться к обычной жизни. Он привыкает к вниманию, поклонникам, почитателям таланта. Конечно, кое-кто, утратив все это, питается объедками с барского стола, но Брендону не удалось бы и это. От него все шарахались, как от прокаженного.

Жертва грязной интриги, он не смог найти выход из положения. А потом…

— Что случилось потом?

— Он… В общем, все закончилось трагически.

— Что это была за трагедия? — Флер испытывала такую боль, хуже которой ничего не было, но решила выяснить все до конца. — Вы должны сказать мне правду.

— Он стал сниматься в порнографических фильмах.

Флер, я сделала все возможное, чтобы хоть как-то помочь ему, но у меня ничего не получилось. У меня не было денег, чтобы поддержать его, да и влияния тоже.

Но мои попытки только раздражали гордого Брендона.

— Понимаю.

— А потом он начал пить. Не просто пить, а спиваться. Что случилось потом, вы знаете.

— Да, — сказала Флер, — кое-что знаю, но далеко не все. Роза, как по-вашему, кто продал эту информацию редакции журнала? Он когда-нибудь… Он говорил вам об этом?

— Мне? Нет, он ничего мне не говорил. Мы стали нормально общаться с ним лишь тогда, когда было уже поздно. Да и то только мимоходом, при случайных встречах.

— И что же он вам говорил? Расскажите мне, пожалуйста.

— Он сказал мне однажды: «Я слишком много болтаю, Роза. Я всегда был слишком болтлив, к сожалению, и оказался глупее, чем предполагал».

— О-о-о! — простонала Флер.

— Ничего конкретного он мне не сказал. Я спросила его, могу ли чем-нибудь помочь ему, но Брендон ответил, что нет и что моя помощь лишь все ухудшает. Потом добавил, что чем меньше я знаю, тем лучше для меня. А потом еще: «Грязь очень быстро прилипает к человеку. Роза. Всегда помни об этом». Но, Флер, не думайте, что ваш отец был отъявленным негодяем. Нет, он всегда оставался хорошим человеком. Мы жили вместе почти год, и я не могу сказать о нем ничего плохого.

— И вы.., вы.., вы не считаете, что он был гомосексуалистом?

— Нет, не думаю, что он был способен на это. Флер, он делал только то, что вынужден был делать. Извините, что я так говорю. Это глупо и даже отвратительно, но в Голливуде многие добиваются успеха, не опускаясь до такого. Этого можно избежать, Флер. Однако нужно быть очень сильным человеком, чтобы успех не вскружил голову. Нельзя нарушать определенные нормы. Можно понять, что Брендон связался с директором студии, но он не должен был вступать в борьбу с такими людьми, как Берелман и Клинт, оказавшись на гребне успеха. Это было очень глупо. Вообще он слишком доверял людям и слишком много болтал о своих похождениях. Голливуд этого не прощает.

Флер напряженно молчала. Как ни странно, она испытала некоторое облегчение.

— Роза, — сказала она наконец, — я очень хочу выяснить, кто это сделал, кто распустил все эти слухи.

— Я понимаю вас, но перед вами стоит трудная задача. Ведь прошло уже много лет.

— Я была бы весьма признательна вам, если бы вы помогли мне в этом. Как по-вашему, Линдсей Ланкастер может рассказать мне что-нибудь полезное?

Роза удивленно приподняла брови.

— Сомневаюсь, но, пожалуй, стоит попробовать. Вы очень смелая девушка, Флер, но самое важное для вас помнить, что Брендон был порядочным человеком, достойным любви и уважения, несмотря на все эти слухи и сплетни, которые погубили его. Он очень боялся, что все это дойдет до вас.

Флер напряженно размышляла, знал ли обо всем этом Джо. Скорее всего знал, подумала она, но не нашел в себе смелости рассказать ей правду. Как ома ненавидела его в эту минуту! Хорошо, что она встретилась сегодня с Розой Шарон и что на свете есть такие смелые и прямые люди. Флер казалось, будто она встретила давнего друга, с которым не виделась много лет. Как жаль, что у нее так мало настоящих друзей.

Флер чувствовала себя ужасно, ибо пережила шок.

Догадываясь и прежде об этой стороне жизни отца, она гнала от себя дурные мысли. Душа ее изнывала от боли, она потеряла сон и аппетит. Сколько раз Флер вспоминала слова Розы: «Он все-таки ваш отец и всегда любил вас».

Но все это мало утешало ее. Флер снова стала злой и раздражительной, ибо чувствовала себя несчастной и обездоленной. Один только Рубен осмелился спросить, что с ней происходит, но Флер отказалась обсуждать с ним это.