Сесиль фон Зигесар - Сплетница

«Когда же подадут ужин?» — думала Блэр, не слушая их дурацкую болтовню.

Она и забыла, какие у Серены роскошные волосы. Какая чудесная кожа. Какие стройные длинные ноги. Какими глазами на нее смотрит Нейт — будто бы боясь моргнуть. На Блэр он никогда так не смотрел.

— Что молчишь, Блэр? — раздался голос Чака. — Ты-то должна была знать о приезде Серены. Давай рассказывай, что с ней стряслось.

Блэр тупо уставилась на Чака, ее маленькое личико, похожее на лисью мордочку, начало заливаться краской. На самом деле она уже год как не получала от Серены вестей.

Вначале, когда Серена только уехала в пансион, Блэр искренне скучала. Но вскоре выяснилось, что без Серены жизнь куда проще. Внезапно Блэр оказалась самой красивой, самой умной, самой модной, самой популярной девчонкой. Окружающие стали ей подражать. Блэр перестала скучать по Серене. Она испытывала слабое чувство вины за то, что не пишет, но и улетучилось, когда от Серены стали приходить короткие, бездушные письма о том, как весело в пансионе.

«Сбежала в Вермонт кататься на сноуборде и всю ночь танцевала с самыми потрясными парнями!

Ну и ночка. Черт, голова раскалывается!»

В последний раз Блэр получила от Серены открытку:

«Блэр, сегодня мне семнадцать! В день взятия Бастилии! Франция рулит!!! Люблю, скучаю, Серена.»

Блэр сунула открытку в старую коробку из-под туфель от Fendi, где хранились остальные подарки от Серены. Воспоминания о дружбе, драгоценной — да, но подошедшей к концу.

Серена вернулась. Воспоминания хлынули наружу, скоро все станет так, как было до ее отъезда. Лучшие подруги, Блэр и Серена, Серена и Блэр, маленькая пухлая глупенькая серая мышка на фоне шикарной блондинки Серены Ван дер Вудсен.

Или нет. Не станет. Если в силах Блэр будет этому помешать.

— Вот здорово, что она вернулась! — прочирикала Изабель. И сменила тон, увидев выражение лица Блэр. — Ну конечно, директриса приняла ее назад. Еще бы! Лишится наших денег! — Изабель перешла на шепот: — Я слышала, прошлой весной Серена спуталась с каким-то типом из Нью-Гэмпшира. Пришлось делать аборт.

— Ей не впервой, — откликнулся Чак. — Только взгляните на нее.

Они так и сделали. Все четверо обернулись к Серене, жизнерадостно болтавшей с Нейтом. Чак видел перед собой девчонку, с которой хотел переспать с тех самых пор, как вообще задумался о сексе — с первого класса? Кати — девушку, которой она подражала с тех пор, как сама стала выбирать себе одежду в третьем классе. Изабель — соперницу, которой досталась роль ангела с крыльями из настоящих перьев в спектакле, поставленном в церкви Блаженного Упокоения на Рождество. Изабель играла простую пастушку в мешковатом тряпье. Третий класс. Вместе Кати и Изабель видели перед собой девушку, которая крадет у них Блэр, а без Блэр их дружба будет такой скучной, что лучше об этом не думать. Блэр же видела Серену, лучшую подругу, которую всю жизнь любила и ненавидела. Девушку, которую ей не превзойти, девушку, чье место она так отчаянно пыталась занять. Ту, кого по сценарию Блэр все должны были забыть.

Секунд десять Блэр размышляла, не сказать ли правду: она понятия не имела о приезде Серены. Но что о ней подумают? Блэр, которая должна быть в курсе всего, не знает ничегошеньки о Серене в отличие от всех остальных, предложивших столько версий! Блэр не могла больше отмалчиваться. Скоро все выплывет наружу. Если Блэр было что сказать, она никогда не молчала. И потом, кому нужна скучная правда? Блэр жила кино. Вот ее шанс закрутить сюжет.

Блэр откашлялась.

— Все случилось… так внезапно, — таинственно произнесла она.

Она опустила голову, покручивая на среднем пальце кольцо с рубином. Начиналась завязка, актриса разогревалась.

— Серена попала в сложное положение. Но я обещала ничего не рассказывать, — добавила она.

Друзья понимающе кивнули. История пахла скандалом и сплетнями, и что самое главное, выходило так, будто Блэр знала о Серене все. Если бы только Блэр могла повернуть сюжет в нужную сторону, главный герой достался бы ей. А Серена… Серена могла бы сыграть роль девушки, сорвавшейся со скалы, разбившей голову о камни и попавшей на обед стервятникам.

— Ты смотри, Блэр, — сказал Чак, кивая в сторону Серены и Нейта, которые по-прежнему тихо говорили у бара, не отрывая друг от друга глаз. — Наша Серена наметила новую жертву.

Серена держала Нейта за руку, слегка раскачивая ее взад-вперед.

— Помнишь Клыкастого? — тихонько рассмеялась она.

Нейт прицокнул: несколько лет спустя ему все еще было неловко. Клыкастый был изобретен в восьмом классе, на вечеринке, где все они впервые напились. После шести бутылок пива Нейт снял рубашку, и Серена и Блэр изобразили у него на животе черным маркером нечто зубастое и клыкастое. Нейт окончательно расхулиганился и затеял игру на выпивание. Все сели в круг, Нейт взял учебник латыни и начал выкрикивать глаголы, которые надо было спрягать. Запнувшийся должен был выпить и поцеловать оскаленную морду. Запинались все, и мальчики и девочки, так что Клыкастый получил изрядную порцию поцелуев. На следующее утро Нейт пытался притвориться, будто ничего не произошло, но на животе чернела улика. Клыкастого удалось полностью смыть лишь через несколько недель.

— Помнишь Красное море? — сказала Серена. Она смотрела ему прямо в лицо без тени улыбки.

— Красное море, — без улыбки повторил Нейт, чувствуя, что тонет в темно-синих озерах ее глаз. Он помнил. Как такое забыть?

Одним жарким августовским днем, после десятого класса, Нейт вернулся в Нью-Йорк с отцом, оставив всю семью в Мэне. Серена проводила лето в Риджфилде и так томилась от скуки, что выкрасила все ногти в разные цвета. Блэр была в Шотландии, в фамильном замке, Уолдорфов, на свадьбе тети. Это не помешало ее лучшим друзьям встретиться и немного оттянуться. Едва Серена сняла трубку и услышала голос Нейта, она вскочила в поезд и отправилась в Нью-Йорк.

Нейт встретил ее на вокзале. Она вышла из поезда в голубом шелковом платье и розовых пляжных шлепанцах. Светлые волосы, едва достававшие ей до обнаженных плеч, были распущенны. Ни сумочки, ни кошелька, ни даже ключей. Нейту показалось, он видит ангела. Вот счастье. В его жизни не было мига лучше, чем тот, когда Серена прошлепала по платформе, обняла его за шею и поцеловала в губы. Удивительный, неожиданный поцелуй.

Сначала они выпили мартини в маленьком баре на углу Вандербильт-авеню у Центрального вокзала. Поймали такси и поехали по Парк-авеню в особняк Нейта на Восемьдесят второй улице. Отец допоздна развлекал иностранных банкиров, поэтому кроме Нейта и Серены, в доме не было ни души. Они впервые осознали, что остались вдвоем.