Элизабет Гейдж - Ящик Пандоры. Книги 3 – 4

С этими журналистами следовало обходиться очень мягко и внимательно, потому что у каждого была своя обширная аудитория, и при желании каждый из них мог бы доставить Диане немало неприятностей всего лишь парой не к месту сделанных реплик. Диана была со всеми более чем обходительна и вправе была рассчитывать на хороший результат своей работы, занявшей все утро. Это не означало, однако, что все будет так просто.

Трудности начались, когда Патриция Хэнд из ЮПИ начала задавать вопросы.

– Скажите, пожалуйста, миссис Ланкастер, – сказала она, – ваш муж начал борьбу с Эмори Боузом за место в Сенате от штата Нью-Йорк. Изменился ли ритм вашей супружеской жизни? Меньше ли вы теперь видите своего мужа?

Диана улыбнулась. Это были еще цветочки.

– Конечно, немного изменился, – ответила она. – В самом начале Хэл участвовал во множестве митингов. Но он отлично планирует время. А так как теперь он уже не занимается заокеанскими поездками для президента, я вижу его значительно чаще.

Наоми Рассел из «Таймс» продолжила интервью.

– А нет ли здесь противоречия, возможного конфликта между карьерой вашего мужа и вашей домашней жизнью? Не возникало ли у вас ощущения, что вы – вдова при живом муже?

– Вовсе нет, – мягко улыбнулась Диана. – Хэл и я отлично понимаем, что он избрал общественное поприще для служения людям – и, естественно, это отнимает у него много времени и сил. Но мы сумели добиться того, чтобы наша совместная жизнь страдала от этого как можно меньше. Например, я рано встаю, чтобы позавтракать в его компании, мы ужинаем вместе – довольно поздно, когда его рабочий день уже кончается. В случайно выпадающие свободные часы мы частенько сидим у камина и обсуждаем последние события нашей жизни.

– Карьера вашего мужа до сих пор была достаточно противоречива, – заметила Джессика Фогель из Эн-Би-Си, которой Диана к Рождеству послала подписанный оригинал картины художника, которым та восхищалась. – Его политические взгляды наверняка вызовут немало дискуссий во время предвыборной кампании. Скажите, пожалуйста, просит ли он ваших советов по наиболее щепетильным вопросам? И можно ли говорить о вашей паре, как о других, – что за каждым великим мужчиной стоит великая женщина?

Диана скромно засмеялась.

– О нет, какая же я великая женщина? Но вы правы – Хэл на самом деле обсуждает со мной политические вопросы. Я думаю, что каждый мужчина может доверять жене свои самые большие проблемы. Когда он спрашивает моего совета, я даю ему совет, если мне, конечно, есть что сказать. Но я вовсе не ожидаю, что он обязательно последует этому совету. У него есть свои соображения.

Диана была очень обходительна. Ответы ее были обтекаемы, а поведение очень контрастировало с поведением той подвижной и энергичной девушки, какой она была всего лишь несколько лет назад. Все журналисты прекрасно знали, что этот образ был тщательно продуман, и мало кто из них поверил в его искренность. Но это вряд ли имело для них большое значение.

Мадлен Барон коснулась вопроса, который был хлебом насущным для всех журналистов, тем более, если речь шла о Диане и Хэле.

– Миссис Ланкастер, – сказала она, – вы не только красивая женщина, чьей внешностью все восхищаются. Вы замужем за человеком, который из всех американских политиков является самым привлекательным мужчиной, да и самым сексуальным. Как это обстоятельство сказывается на вашей жизни?

Диана улыбнулась:

– Да, – признала она, – вынуждена сказать, что нелегко быть женой человека, у которого столько поклонниц. Мне приходится следить за тем, чтобы он не потерял голову.

Шутка вызвала оживление среди безразличных и неулыбающихся журналистов. Приятная улыбка Дианы и ее остроумие были оценены – это, несомненно, будет показано по телевидению и отмечено в статьях. Она пригласила их сюда не для того, чтобы подружиться с ними, но чтобы произвести положительное впечатление на прессу. Они же пришли сюда не для того, чтобы полюбить ее, но чтобы передать ее образ зрителям и читателям.

– Но если быть серьезной, – добавила Диана, – я считаю себя очень счастливой женщиной. Я знала Хэла, когда он еще был чувствительным и безумно привлекательным юношей. Я видела, как он повзрослел и стал самоотверженным, работоспособным мужчиной, который может быть не только привлекательным, но и любящим и понимающим мужем. Я считаю, что мое дело – оказать ему поддержку настолько, насколько это в моих силах.

Казалось, послышались недоверчивые язвительные смешки, хотя все хранили молчание.

– Раз уж вы начали об этом говорить, – продолжила Алекса Берк из «Чикаго Трибьюн», – все, конечно, знают, какое влияние производит на аудиторию внешность Хэйдона Ланкастера. Ну, а в личной жизни? Я, конечно, не спрашиваю, чихает ли он или оставляет волосы в ванной, но каков он в семейном кругу?

Все понимали, о чем именно она спрашивает, и приготовились записывать. В интервью с Дианой всегда было три главных темы: каков размер ее состояния, каков Хэл в постели и когда именно он начнет борьбу за пост президента. Как бы однообразны ни были эти вопросы и ответы для журналистов и для Дианы, публике они никогда не приедались, поэтому их задавали вновь и вновь.

– Хэл – очень серьезный человек, – ответила Диана искренне. – Очень мягкий и нежный во всех отношениях. Таким он был, когда мы встретились, таким он остается и по сей день. Он не возносит женщину на пьедестал, но и не опекает ее постоянно. Он относится ко мне, как к человеку, которого любит. Не знаю даже, как еще это можно передать словами. Мы очень близки. Мы нужны друг другу, и мы скучаем порознь. Он очень скучает по мне, а я очень скучаю по нему.

Упоминание о жизни порознь было ее грубой ошибкой и поставило в невыгодное положение. Слишком поздно она это поняла.

Вступила Вера Штрик из «Кроникл».

– Конечно, миссис Ланкастер, мы здесь все добрые друзья, – начала Вера. – Многие из нас знают вас не один год, нам всем всегда приятно с вами общаться. Но вы, очевидно, знаете, что пошли слухи, будто вы с мужем все меньше и меньше видитесь друг с другом. Всем известно, что прошлым летом вы долго одна жили в Ньюпорте, а ваш супруг – в Нью-Йорке, за исключением лишь двух выходных; известно, что вы провели две недели без него в Нассау прошлой весной и что во время переговоров по разоружению в Хельсинки вы лишь дважды прилетали к нему. Людям интересно знать, как вы поддерживаете свои брачные отношения, так редко видясь друг с другом.

Нож был уверенно воткнут в рану. Вера Штрик откинулась назад и на ее жестком лице заиграла довольная улыбка. Диана широко улыбнулась.

– Эти разлуки были болезненны, – произнесла она, – для нас обоих. Но в то время, учитывая давление, которое оказывали на Хэла, у нас не было выбора. Но как выяснилось, такие долгие расставания дались непросто каждому из нас. Мы только что оплатили самый огромный телефонный счет в истории. Но так как впереди – выборы в Сенат, мы решили быть вместе, и будь что будет. К тому же нам и веселее вместе. Мы всегда и поддержим, и развеселим друг друга.