Елена Рахманова - Любит – не любит

Но Альбина этого, к сожалению, не знала и в выполнение задуманного вкладывала всю свою житейскую сообразительность, чисто женскую хитрость и волнение сердца. Без последнего никак нельзя было обойтись. Бина никогда не ввязалась бы в подобную авантюру, не испытывай она чувственного влечения к Венчику.

Она признавала, что он ей нравится, и очень. Дело было за тем, чтобы понравиться ему, тоже очень. А иначе Бина могла просто затеряться в толпе порхающих вокруг него особ женского пола. Значит, следовало чем-то выделиться, запасть ему в душу. Одного только домашнего уюта здесь было маловато. Представить дело так, будто Венчик первый мужчина в ее жизни, она, увы, не могла при всем своем желании. Поэтому решила дать понять, что у нее никогда еще не было возлюбленного, равного ему. Мужское тщеславие – тот самый пунктик, на котором очень даже можно сыграть…

Оказавшись, как и предполагалось, в объятиях Венчика, она не столько предавалась страсти, сколько проводила научно-исследовательскую работу: собирала информацию, подвергала ее разбору, делала выводы. Выясняла, какие ласки, какие позы больше волнуют ее избранника, как смена ритма влияет на его настроение. Предпочитает ли он, чтобы партнерша молчала или же страстными стонами выражала свой восторг. Оказалось, что Венчику страшно нравится, когда она замирает на судорожном вздохе и с закрытыми в блаженстве глазами прислушивается к дивным ощущениям, переполняющим ее.

О, как бы ей хотелось действительно отдаться сейчас этим самым переполняющим ее ощущениям, любить, а не анализировать! Но если она поведет себя правильно, Венчик будет ее до скончания веков. Ради этого стоило и пострадать немного…

– Боже, кажется, мне никогда еще не было так хорошо, – прерывисто произнес он, в изнеможении откидываясь на диванные подушки и переводя дыхание.

Бина улеглась рядом, свернувшись теплым котенком и положив ладонь ему на грудь – чтобы он каждую секунду чувствовал ее присутствие. Она, как ни странно, тоже испытывала огромное удовлетворение. Сдерживая себя, устремив все свои помыслы и действия на то, чтобы доставить удовольствие Венчику, она добилась-таки своего – услышала заветные слова. И это заставляло ее сердце биться так же гулко и часто, как у ублаженного партнера, а голову – кружиться от чарующих сцен, смутно вырисовывающихся в туманной перспективе.

Минут тридцать спустя Альбина осторожно соскользнула с дивана и подняла с пола алый пеньюар. Она не стала надевать его в рукава, а накинула на себя, будто ей внезапно стало зябко. Тонкая ткань окутала ее обнаженное тело романтическими складками.

– Эй, ты куда, малышка? – мгновенно отреагировал Венчик и нарочито огорченным тоном спросил: – Я тебе уже надоел, да?

Бина счастливо распахнула глаза и посмотрела на него так, словно сбылась ее мечта. Словно для нее не было ничего желаннее, как ответить ему:

– Ну что за ерунда пришла тебе в голову! Мне казалось, ты задремал, и я боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не разбудить тебя…

Он усмехнулся с самодовольным видом и протянул к ней руки:

– Глупая малышка, ну разве можно спать, когда ты рядом. Иди ко мне…

Альбина не подошла, она впорхнула в его объятия с сияющими от радости глазами. И без каких-либо душевных переживаний. Да и с какой стати мучиться угрызениями совести, когда она не разбивает семью, не уводит жениха у невесты, не сиротит невинных деток. Она просто делает все от нее зависящее, чтобы двоим людям в этом неустойчивом и сложном мире было хорошо. А то, что один из этих людей – она сама, так это же просто замечательно. Ради себя и никому не во вред можно пуститься на любые маленькие хитрости…

Утро Венчик встретил в соседней комнате, на двуспальной кровати. Один. Но по звукам, доносящимся из кухни, он догадался, что очередная серия его многосерийной жизни выйдет просто отличной. В каждой такой серии у него, как и у Джеймса Бонда, была своя красавица. Почувствовав себя суперменом, Венчик повальяжнее расположился среди белоснежных подушек и простыней и приготовился ждать, чем порадует его следующий эпизод серии.

Альбина появилась не в алом пеньюаре, как он предполагал, а в милом домашнем платьице с круглым воротничком и на пуговицах сверху донизу. В руках она держала деревянный поднос на ножках.

– С добрым утром. Не возражаешь позавтракать в постели? – спросила Бина, мило улыбаясь.

Вообще-то Венчик этого не терпел. Попробовал пару раз – и зарекся. На простыне после таких трапез обязательно оставались незамеченными крошки, которые высыхали и не давали спать ночью, впиваясь в тело. Но сейчас он не был уверен, что в этой же спальне проведет следующую ночь. Да и избавляться от противных крошек в случае чего тоже не ему.

– Привет, малышка. С тобой я готов на все, – ответил он и расплылся в ответной улыбке.

Затем Венчик приподнялся и поудобнее устроился среди подушек, а Альбина поставила поднос ему на колени. Сама девушка примостилась на краешке кровати, подогнув под себя ноги. Она наливала ему кофе, размешивала в чашечке сахар, мазала на крохотные тостики масло и джем и подносила к его губам. Ему оставалось лишь уцепить их зубами. При этом оба ойкали, хихикали, словом – наслаждались.

Со стороны это походило на сцену из фильма о красивой жизни, а не из реальности. Альбину уж точно никто никогда так не баловал, но, чего греха таить, ей очень этого хотелось бы. Как, впрочем, и любой другой женщине…

Продюсер нежился, как кот на залитой солнцем завалинке. Биночка была так трогательна со своей заботой, так неожиданно мила в простом домашнем платьице! Вот она поднесла к его губам очередной тостик, но в самый последний момент, лукаво стрельнув глазами, ловко отправила в свой алый ротик. Проглотив, Бина сладострастно облизнулась розовым язычком.

Венчик закатил глаза и судорожно перевел дыхание. Нет, он все-таки прав: к черту завтраки в постели! Он сам не знал, как ему удалось не смахнуть стоящий на его коленях поднос, не заключить девушку в объятия и не рухнуть вместе с ней на смятые простыни. Вряд ли под платьицем у Бины было много надето.

Он обиженно посмотрел на нее. Разве можно быть такой жестокой – дразнить без толку? Он же как-никак живой человек.

– Эй, не делай так больше! – пригрозил Венчик. – А то пожалеешь!

Альбина игриво передернула плечами, и платьице, на котором словно сами собой расстегнулись верхние пуговки, соскользнуло с одного из них.

– Это как же?

– А так, что все это, – он указал на поднос с чашками и тарелками, – окажется на полу!

– И только-то? – нарочито изумленно подняла брови девушка. – Я могу убрать, если мешает.