Джослин Рэйнс - Романтика любви

Этот шарфик стал для девочки символом другой, прекрасной жизни. Теперь, больше чем когда-либо, Кэролайн Шоу чувствовала почти магическую связь с этим отелем, связь, закаленную в огне. «Брэйкерс» стал осязаемой реальностью того, что до сих пор было только мечтой, фантазией, сотканной из воздуха. Франческа рассказала ей, что «Брэйкерс» был уничтожен пожаром, а потом его отстроили заново — и он стал еще лучше, чем прежде. Кэролайн не забыла ее слова. Они стали для нее маяком надежды, они согревали ее в течение всех тех унылых дней и месяцев, потянувшихся за пожаром. Если можно заново построить здание, то почему нельзя построить заново жизнь? Если можно собрать по кусочкам целый дворец, то можно, видимо, и разбитое сердце.

Кэролайн чувствовала: в ней еще осталось нечто живое, и именно это крохотное нечто, эта слабая пульсация жизни и является ее самым ценным достоянием.

Три года спустя

Мечты, как давно поняла Кэролайн, всегда были ее настоящими друзьями. Они сглаживали острые углы жизненных трудностей, и, поскольку это были ее собственные мечты, она могла сама создавать их по своему желанию, изменять и совершенствовать. Они позволяли видеть жизнь не такой, какая она есть, а такой, какой она могла бы быть. Действительные друзья, как оказалось, были совсем не такими. Кэролайн наблюдала, как к концу последнего учебного года ее одноклассники стали строить каждый свои планы: кто собирался учиться в колледже, кто решил устроить себе каникулы, а некоторые — просто выйти замуж. И никому не было никакого дела до Кэролайн. Никому даже не пришло в голову спросить ее о том, что она будет делать дальше.

Кэролайн боялась, что ее попытку сдружиться с кем-нибудь просто-напросто отвергнут, поэтому погрузилась в свои мечты и в учебу. Она старательно занималась, работала после занятий и изо всех сил старалась, чтобы мать простила ей тот звонок в полицию, после которого отец их бросил. Она была тихой и послушной, отдавала матери все деньги, заработанные в магазинчике «Салон украшений Эвелин», чтобы возместить свою долю расходов на содержание.

— Ты хорошая дочь, — снисходила Мэри до похвалы раз в неделю, когда принимала из рук Кэролайн гроши, заработанные тяжким трудом. Она всегда говорила с дочерью поджав губы и лишь изредка по-человечески искала у нее утешения.

— Мне следовало уже давно расстаться с твоим отцом, — признавалась мать в такие моменты, смахивая слезы.

— Почему же ты не сделала это? — спрашивала Кэролайн, не в состоянии постичь странное представление Мэри о ее замужестве. Кэролайн была совсем маленькой, когда произошел тот несчастный случай. Она даже не помнила его. Она не помнила отца таким, каким, по словам ее матери, он был когда-то: красивым, трудолюбивым, хорошим мужем и отцом.

— Потому что я любила его, — отвечала ей Мэри, которая все помнила. — Я до сих пор его люблю. Несчастный случай — не его вина, он может произойти с кем угодно. Когда-нибудь Эл станет таким, каким был в старые добрые времена. Я знаю, что станет.

Кэролайн так не думала, но не говорила об этом вслух. Ее мать просто обманывала себя. Кэролайн была уверена в том, что когда она достаточно повзрослеет, чтобы влюбляться, то ни за что не повторит ошибку своей матери: она найдет человека, который будет относиться к ней с уважением, который сделает ее счастливой.

В последний четверг мая, как раз накануне окончания средней школы, произошло два события, круто изменивших жизнь Кэролайн, хотя эта жизнь и так не была достаточно стабильной. Первое событие пришлось как раз на тот день, когда она пришла на работу после занятий. Ее начальница, Эвелин Аддамс, пригласившая ее в маленький офис на складе, была не в лучшей форме: лицо как-то посерело, похоже, она только что плакала. Кэролайн подумала, что у нее, наверное, снова болит голова. Приступы мигрени у Эвелин были настолько сильными, что иногда ей приходилось день или два отлеживаться в затемненной комнате.

— Я только что от врача, — начала Эвелин, пытаясь не расплакаться. — Он сказал, что у меня очень высокое давление и что, если я не изменю образ жизни, меня ждет удар.

— Боже! Если с вами что-то случится, я этого не переживу! — воскликнула Кэролайн.

Эвелин похлопала Кэролайн по руке и попыталась выдавить из себя улыбку.

— Все будет хорошо, — неуверенно произнесла она. — Но я должна тебе еще кое-что сообщить, Это касается аренды. Владелец предупредил меня, что нашел другого клиента, который заплатит ему столько, сколько он запросит. У меня не остается выбора. Мне придется закрыть магазин.

— Закрыть «Салон украшений Эвелин»? Когда? — спросила Кэролайн, чувствуя, что к горлу подступил комок и что сердце готово выпрыгнуть из груди.

— В конце месяца. Мне очень жаль, Кэролайн, — сказала Эвелин. — Я все время надеялась, что ситуация изменится к лучшему. Думала, что мне станет лучше. Надеялась на успешные переговоры об аренде. Наверное, я просто обманывала себя.

Кэролайн тяжело вздохнула. Она так надеялась, что станет работать у Эвелин полный день, после того как закончит школу. Деньги пошли бы на вечерние занятия в колледже. Плата за обучение в местном колледже была довольно низкой, но теперь для Кэролайн даже эта смехотворная плата стала просто несбыточной мечтой. Кэролайн также подумала о том, что скажет мать, когда она сообщит ей, что потеряла работу и не может платить свою долю за квартиру.

Кэролайн вдруг почувствовала себя страшно несчастной.

— Даже не знаю, где я смогу найти другую работу, — сказала она. — Ведь я работала у вас с четырнадцати лет.

Эвелин похлопала ее по плечу.

— Здесь недалеко есть скобяная лавка Джо Дэниэлса, — сказала она. — Он говорил, что ему нужны работники. Кроме того, Арлин Касло намекала, что ей нужны помощники в ее ателье. Обратись к ним и попроси навести справки о тебе у меня. Я дам тебе самые лучшие рекомендации. Не стоит беспокоиться.

Но Кэролайн не могла не беспокоиться. Ее беспокоило здоровье Эвелин. Другая работа. Со страхом она думала о том, как сообщить матери эту новость. По дороге домой она пыталась отрепетировать, что и как сказать матери. Подойдя к пансиону, выкрашенному в зеленовато-желтый цвет, Кэролайн увидела на пороге Селму Йоханнес. Та стояла подбоченясь, и ее морщинистое лицо было печальным, когда Кэролайн подошла поближе и поздоровалась с ней.

— Он вернулся, — сказала Селма.

— Кто? — спросила ее Кэролайн.

— Твой отец, кто же еще? Он в доме с твоей матерью, да поможет ей Господь. — Селма перекрестилась.