Эрин Пицци - Плавать с дельфинами

— О, значит, я буду жить долго, правда, ба? — засмеялся Бен.

— Сядь, Бен.

— Сейчас, я только принесу еще стул для Пандоры.

Бен сидел как на иголках, то и дело меняя позу. Мисс Рози суетилась над его тарелкой, приговаривая:

— Ешь, мальчик мой. Вот суп из рыбьих голов. Еще я тебе приготовила жареного цыпленка. А потом будут еще твои любимые клецки.

Пандора с интересом следила за ними. Вне всяких сомнений, старая женщина просто обожала своего внука.

Бен взглянул на Пандору через стол и обратился к бабушке:

— Ба, я передам рыбий суп Пандоре. Там, откуда она приехала, первым подают блюда дамам.

— Да-да, Бен, конечно. Пожалуйста. Так вы американка?

Пандора кивнула. Она очень надеялась, что ее не причислят с ходу к разряду презренных туристок.

— Да, я американка, из Бостона.

— Вы, американки, не умеете заботиться о своих мужчинах. — Мисс Рози вынула из духовки блюдо с булочками. — Я работала на одну американку несколько лет назад. Так у нее никогда не было даже припасов еды в кладовке. Она не стирала и не гладила для своего мужа, не меняла постельное белье. Поэтому он и ушел от нее к девушке с острова. Островитянки знают, как заботиться о мужчинах. — Старушка яростно и обильно принялась солить суп Бена.

«Да, и эта забота приводит мужчин к страшной гипертонии», — мысленно возразила Пандора.

— Не все американки такие уж плохие, ба. Времена-то меняются. — Бен явно не хотел перечить старушке. — И, знаешь, я и сам могу посолить суп.

— Может быть, ты и прав, мой мальчик. Что-то где-то наверняка меняется. А вот на моей кухне точно ничего и никогда не переменится. Садись, девочка, я положу тебе наших местных угощений. Они самые лучшие во всем мире, увидишь.

Пандора села за стол и, зачерпнув ложкой, осторожно попробовала суп из рыбьих голов. Ей показалось, что из суповой гущи на нее уставились большие мертвые глаза. Может быть, рыбьи головы находились где-то там, на дне тарелки, но суп был, тем не менее, превосходный. Ее желудок, воспитанный на американской пище, воспротивился было: как можно есть это! Однако вкусовые бугорки языка Пандоры теперь уже были явно заодно с ее бунтующими против цивилизации, испачканными песком пятками. Вместе же они твердили отныне лишь одно: «Мы не где-нибудь, а на Малом Яйце, и мы намерены жить здесь так, как живут все, и развлекаться, развлекаться вовсю!»

Бен высадил Пандору у ее гостиничного домика-коттеджа. Он опять отрицательно покачал головой в ответ на предложение войти.

— Нет, — возразил он мягко, — я обещал друзьям встретиться с ними в баре.

Пандора нахмурилась, а Бен, торопливо обняв ее, уехал. Не ожидавшая такого развития событий Пандора чуть не плача опустилась на кровать. Как же так? Они провели вместе такой прекрасный день, а он вдруг берет и уходит. Значит, она ошибалась, когда предполагала, что останется с Беном и на эту ночь и, может быть, Бог даст, еще на много-много ночей. Ей стало вдруг неспокойно, в сердце вернулась знакомая боль одиночества. Она знала, откуда пришла эта боль. Маркус, черт бы его побрал, не переставал твердить ей: «Мужчины всегда бросают таких, как ты, тварь! — При этих словах он еще плевал ей в лицо, а потом, продолжая кричать, доводил себя до близкого к оргазму состояния ярости. — Даже твой отец и тот не смог тебя выносить. Он ведь бросил тебя, когда тебе было только двенадцать. Какой же тварью, наверное, ты была уже тогда!»

— Я не была тварью, — прошептала Пандора. — Никакой тварью я вовсе не была. Я была всего лишь костлявой, робкой, некрасивой глупышкой, которую ее собственная мать называла недоразумением. У всех прочих мамаш, встречавшихся на улицах, были симпатичные маленькие девочки с мягкими вьющимися волосами. У меня же была копна ужасающих рыжих волос на голове, огромные веснушки и диковатые зеленые глаза.

Подойдя к зеркалу в ванной, женщина изучала свое лицо, немного приоткрыв рот. Долгие годы она вынуждена была носить на зубах скобы. Именно из-за них она даже сейчас не могла без смущения и стыда вспоминать свои первые поцелуи — неумелые и слюнявые! Пандора вздохнула и вновь подумала, что, если пробудет тут еще хоть чуточку дольше, ее мамаша обязательно нагрянет сюда. Примчится, как большая сказочная птица, хлопая крыльями и растопыривая наманикюренные убийственных форм когти. «Она доберется до меня, где бы я ни была, усядется рядом и будет поносить все, чем бы я ни занималась. Ну а я, я опять превращусь под ее давлением в ничто, в пыль. Только моя внешняя оболочка останется той же. Да, все правильно. Я — неудачница. Я не смогла удержать рядом с собой отца. Норман не смог вбить в меня хоть какую-то способность чувствовать. Ну а Маркус так и не заставил меня признать нормальным то, чего он от меня требовал». Тут Пандора все же не могла не улыбнуться, осознав, что против Маркуса она как-никак сумела выстоять и не поддалась ему.

Но ее лицо опять погрустнело при воспоминании о ласковом, но совсем беспомощном и безответственном Ричарде. В конце концов он так от нее устал, что сам решился просить о разводе. Кто бы мог подумать, что Ричард окажется на это способен! Пандоре страшно захотелось прямо сейчас поднять трубку телефона и просто поговорить с ним. Однако, поразмыслив, она оставила эту идею. В любом случае это было невозможно, потому что один Бог ведал, где в данный момент пребывал Ричард, где искал он сейчас удовольствий и приключений. После десяти лет совместной жизни он вдруг вежливо спросил ее, не будет ли она против, если он изменит свою жизнь. Она помнила, как потекли тогда у них обоих слезы по щекам, как Ричард, болезненно переживая весь этот тяжелый разговор, тем не менее не отступал, настаивая на своем. Тогда Пандоре показалось, что ее лодку вновь начинает срывать с якоря. Позже, уже в их бостонской квартире, когда она ждала возвращения Ричарда из «Бостон телеграф», ее вдруг охватила злость. Да что вообще он знает об окружающем мире, о жизни! Сама-то Пандора к тому времени уже прошла через многие испытания, пережила достаточно страданий и горестей, чтобы прочно усвоить: от всех этих напастей надо держаться подальше. Ричард же в этом отношении был полным профаном, ибо всю жизнь от превратностей судьбы его надежно оберегали любящая семья и деньги, которые всегда у него имелись. И все же он был полон решимости в своем желании разойтись с Пандорой. Так что пришлось им прийти к соглашению: договорились продать все, что у них было, после чего Ричард, как он сказал, намеревался куда-то уехать, чтобы «сесть писать роман». Он намеревался также осуществить и другую свою давнюю мечту — поселиться где-нибудь в Европе и, конечно же, найти себе такую женщину, как Гретхен, которая смогла бы очаровать его так, как не смогла, очевидно, этого сделать Пандора.