Второй шанс на счастье (СИ) - Лакс Айрин

Виталий немного погрузнел за последние три года и поплыл в талии. Не могу назвать его толстым. Но сравнение с Богданом не идёт на пользу моему мужу.

— Уверен, что уже завтра мы подпишем бумаги… — брызжет весельем Виталий. Касается моего бокала своим. — За успех!

Едва отпив, муж снова начинает говорить. Переживает каждый момент вечера, смакует собственные шутки и посмеивается так, словно произносит их впервые. Он либо слеп, либо отчаянно верит, что всё получится. Виталий не замечает очевидного — Чернов не собирался давать деньги просто так.

Внезапно я понимаю, что весь ужин — это фарс. Лишь средство, чтобы Богдан мог воочию убедиться: Макс — его сын. И теперь, получив подтверждение, он не остановится ни перед чем, чтобы заполучить его.

А муж… Муж убеждён, что снова поднимется с колен и гроза банкротства минует его стороной. Внезапно накрываю губы Виталия пальцами.

— Да, ты права. Хватит болтать.

Муж отставляет свой бокал и отбирает мой, притягивает к себе.

— Ты очень красивая в этом белье, — шепчет он, сминая талию, спускается ладонями ниже.

Внутри поднимается волна протеста.

— Постой… — выворачиваюсь из его объятий, отходя на значительное расстояние. — Ты должен кое-что знать о Максе.

Виталий подливает себе ещё вина.

— Ты обеспокоена чем-то. Шумы в сердце Макса, да? Что нам сказал врач? С его заболеванием это в пределах нормы! Нет поводов для беспокойства!

— Врач сказал, что время ещё есть. Но не стоит не тянуть до последнего и позаботиться о протезировании сердечного клапана. Чем раньше, тем лучше. Так я буду уверена, что со здоровьем сынишки всё в порядке.

Муж кивает.

— Да, я знаю. Но что ты будешь делать сейчас? Глубокой ночью? Ты ничего не сможешь поделать. Нужно дождаться очереди на операцию.

Я плотно смыкаю губы, чтобы не закричать. Пренебрежение Виталия к здоровью Максу накатывается на меня отрезвляющей волной. Желание откровенничать с мужем пропадает.

— Да. Конечно. Только очереди очень длинные. Я рассматриваю варианты платной операции. В Израиле очень хорошие клиники.

— Мы можем себе это позволить? — хмурится Виталий.

— Разумеется! Я уже собрала половину стоимости на операцию. И потом, сделка же у тебя в кармане! — восторженно отвечаю я.

В моих словах слышится слишком много яда. Даже Виталий это понимает.

— Кажется, не только Марина сегодня не в настроении, да? — муж целует меня в щёку. — А я взбудоражен будущим успехом и не смогу уснуть. Пожалуй, отправлюсь в бар.

Виталий натягивает пиджак и оставляет меня одну. Тишина скручивается кольцом. Я отставляю бокал с вином в сторону — так и не пригубила, пропало желание. Отправляюсь в детскую Макса и долго смотрю на спящего сына — единственного, по-настоящему дорогого человека.

Муж возвращается под утро. От него сильно пахнет дорогой выпивкой и дымом сигарет, но сквозь этот чад пробивается сладковатый запах женских духов.

Утро приносит ещё одну порцию едкого разочарования — я нахожу смазанный, едва заметный след чужой помады на рубашке мужа. Становится обидно. Не стану врать себе — я не люблю Виталия и никогда не любила, но я была верной женой, несмотря на трудности… А он похаживает налево.



Но день становится разочарованием не только для меня. Богдан Чернов не говорит мужу «да», но и не отказывает. Просит ещё немного времени взвесить риски.

— Чернов хочет всё взвесить и обсудить ещё раз. Он пригласил нас в ресторан, — сообщает муж.

Виталий не унывает, продолжая верить в то, что Богдан захочет вложиться в его бизнес. Я же понимаю совершенно другое — Богдан даёт мне время. Отсрочку, чтобы я подготовила сына к правде.

Чернов любезно предоставляет мне фору. Сколько? День? Два… Пять?

— Чудесный вечер. Спасибо, Антон, до встречи! — улыбается Аня, прощаясь с Антоном.

Жена делает шаг в сторону дома. Но не услышав эха моих шагов, изумлённо оборачивается.

— Богдан?

— Иди, — киваю ей. — Мне нужно с Тохой перетереть ещё пару тем. Наедине.

Аня порывается возразить.

— Иди, — говорю с нажимом, отсылая жену прочь.

— Ты вернёшься сегодня?

— Возможно, только под утро, — пожимаю плечами. — Не забивай голову, иди спать.

— Да, конечно! — соглашается Аня, но идёт в сторону, противоположную от дома.

Целует меня в щеку, обдавая знойным ароматом парфюма. Упругая грудь прижимается к моей. Аня прижимается всем телом, намекая на продолжение. Она раскованная и умелая в сексе. Я не был её первым мужчиной, готов поспорить, что не был и вторым. Но сегодня у меня просто нет желания кувыркаться с кем-то в постели. Есть только одно желание — вытравить из себя дурман памяти и жажду по другим прикосновениям. Марь-Яна.

— Мне пора. Тоха ждёт… — отстраняю от себя Аню.

Она обижена, но старается держать лицо и не подавать виду.

— Желаю вам хорошо посидеть! — улыбается она.

Поворачивается и демонстрирует фигуру, доведённую до совершенства. Жена… Это в самом начале она была просто Анька-давалка. Она была готова сигануть с пропасти вниз, если бы я щёлкнул пальцами, пообещав, что мы обязательно взлетим. С ней было не в напряг. Поначалу просто тусовался, не заботился о сохранении верности. Думал, что однажды ей это наскучит. Но Анька никуда не уходила.

Неужели она меня любит? Прошло шесть лет, а она до сих пор рядом. Не могу сказать, что Анька верила в меня и поддерживала в трудные минуты. Но всегда была готова прогнуться, чтобы я мог снять злое и тугое напряжение. Ждала меня с очередных поездок и попыток пробиться в этой жизни.

Как-то однажды она позвонила и заикнулась о детях, мол, мы уже больше года вместе, а что, если однажды у нас появятся дети? Я не рассматривал её даже в качестве жены, тем более не ждал, что Аня станет хорошей матерью. Тогда это было ни к чему, о чём я и заявил прямо. Анька сказала, что её слова были сказаны на будущее. Я посоветовал ей выкинуть мусор из головы и не пропускать приём гормональных препаратов. Любая другая оскорбилась бы пренебрежительным тоном. Но Анька смолчала, встретила меня после поездки.

Я её не любил. Она была для меня очень удобной и необременительной — только и всего. Я женился на ней только потому, что в одной из программ финансирования старт-апов отдавалось предпочтение семейным кандидатам.

Финансирование мне не досталось, но немногим позднее в мои идеи захотел вложиться Антон. Шансы были пятьдесят на пятьдесят, но он рискнул и не прогорел. Мы стали не просто бизнес-партнёрами, но подружились. Разводиться с Анькой я не стал. Она оставалась для меня всё тем же удобным аксессуаром в жизни, умелой любовницей в постели и женой по паспорту.

— Буду ждать! — улыбается Аня напоследок.

Наверное, она идеальная жена по стандартным меркам. Но сейчас я остро чувствую, что она просто хорошая актриса. Её многое не устраивает, но она надевает маску радушия и терпит — потому что лодка нашего брака в последнее время стала золотой.

— Поехали? — предлагает Антон.

— Да. В паб. Бухать…

— Утром будешь жалеть, — предупреждает Антон. — Ты не умеешь пить, с похмелья напоминаешь мертвеца.

— Знаю, — говорю без улыбки. Тоха прав — я не умею пить. Наутро голова будет раскалываться и звенеть, как колокол. — Но ты будешь со мной.

— Притормози, — усмехается Антон, хлопая по плечу. — Я за рулём и не смогу составить тебе компанию.

— Сможешь. Обратно поедем на такси, — возражаю я.

Вижу по лицу друга, что его подмывает спросить меня о чём-то. Но Антон пока молчит и выжидает удобного момента. Впрочем, его терпения не хватает надолго. Едва мы успели смочить горло выпивкой, как друг ставит локти на стол и спрашивает, глядя мне в глаза:

— Что у тебя с той красоткой?

— С какой? — опрокидываю ещё одну стопку, делая вид, что не понимаю, о ком говорит Антон.

Спиртное прокладывает обжигающую дорожку. На мгновение становится легче. Но потом опять начинает зудеть. Так же, как раньше. Этот зуд не унять. Его удалось немного приглушить, когда я прижал Марьяну к стене. Но потом опять нахлынуло.