Бандитский подкидыш (СИ) - Шайлина Ирина

– Лев, – прошептала я. – Похоже нам надо уходить.

Накинула свитер поверх футболки. Кеды обула. Сумку ребёнка я не утащу, и думать нечего. К себе в рюкзак запихнула смесь, несколько подгузников, деньги, немного детской одежды. Погремушку, только завернула в одежду, чтобы не гремела. Подумав – письмо. Я его перечитаю потом. Может просто от страха глаза велики… Может я зря все это сейчас. И это просто дядя малыша. Он бы его забрал и увёз домой…

Думаю это, а сама готовлюсь. Уходить придётся задами, по крапиве. Не обжечь бы ею нежные детские щеки… С этой мыслью я подхватила люльку – все ещё спит и осторожно вышла на улицу. Нырнуть за старую яблоню, что раньше заваливала кислыми яблоками, а теперь и цвести не хочет. Обойти кабинку туалета. К туалету прислонена ржавая железяка – я ею уничтожала крапиву. Мне тяжело, но её я все равно беру.

Сначала я слышу журчание. Кто-то из пришлых мужчин стоит на моем заднем дворе и справляет малую нужду. Спиной ко мне стоит. Затылок бритый, в складах, как у бульдогов. Мощная спина. Толстая шея. Такой убьёт недорого возьмёт. А мне ещё мимо него проходить – фантастика. И Лев ерзает. Господи, что делать то???

Руки действуют быстрее головы. Я просто поднимаю железку – тяжёлая. И стукаю ею по мужской голове. Звук получается глухой и громкий. Мужчина падает разом. Не шевелится. Я с опаской трогаю его пульс – живой. Ещё мне в тюрьму не хватало, я и так ребёнка ворую!

– Простите! – пискнула я.

Мужик печально вздохнул. Из его кармана вывалился пистолет – точно не картошку продавали. Я на пистолет смотрю, время идёт.

– Не смей трогать бяку, – сказала я себе.

Но пистолет взяла. И в крапиву я припустила уже не думая о том, что это больно. Что малыш тяжёлый, а рюкзак бьёт по спине. Я летела стрелой. Через крапиву, что росла на бывшем картофельном огороде. Через колхозный сад, поросший высокой травой, одуряюще пахнущий смородиновым листом. Через полосу лесопосадки. Дальше, вперёд. Мне казалось, я не дышала даже.

Лев проснулся и смотрел на меня как сумасшедшую. Наверное, обижался – я же обещала, больше никаких диких укачиваний, а теперь вот несусь сайгаком. Надоело ему уже в лесу. Ругаться начал.

Я села у подножия ели. Прислушалась – сегодня лес добрый. Он на моей стороне, мне хочется так думать. Я недалеко отбежала, мои силы не безграничны. Хорошо, что смесь развела… Лев сосёт, а я слушаю лес.

– Только не плачь, – прошу я мальчика. Он слушает так внимательно, что кажется, все понимает. Я в это верю. – Сейчас плакать никак нельзя. А злые дяди… Пусть побегают по лесу, я на здесь так в казаки-разбойники играть любила…

Шагаю, ноги путаются в высокой траве. Адреналин спал, теперь тяжесть ребёнка чувствуется в полной мере, руки нещадно болят. Лев не спит, но гулять ему явно нравится – грызёт свой кулак, по сторонам смотрит. Везёт ему, я бы тоже на ручки не отказалась.

– Я украла ребёнка, – говорю себе вслух. – Женщина, ты украла ребёнка. Может там и правда его дядя был, а ты…

В дядю не верилось. Кто к брату ездит толпой, да с пистолетами? Снова на мелкого покосилась. Не мой, да. Но рисковать им страшно. Такой он тепленький, такой живой, пусть и дальше таким будет. Правда, что с ним делать дальше я не знаю.

Под ёлкой я сидела почти час. Иногда слышала мужские крики – перекликивались. Потом тихонько ушла тропой, её не найдут. А куда идти дальше – так и не придумала.

– Я отдам тебя в полицию, – сказала я Льву. – Потому что именно так порядочные люди и делают.

А потом подумала… в прошлом году в нашем городе подбросили младенца к торговому центру. Во всех новостях об этом сказали, маму искали с полицией, объявления везде… А что если также будет? Сколько тем людям понадобится времени, чтобы догадаться и сложить дважды два? Остановит ли их полиция? Страшно.

– А может и не отдам, – решила я.

Топать было несколько километров и я обо всем успела подумать. Когда появилась связь позвонила отцу – начала за него переживать, вдруг эти и до него доберутся. Теперь они обо всем догадаются точно. Но и сидеть в доме ожидая, когда Лев заплачет я не могла тоже. Страшно. Все вокруг такое страшное, после того, как встретила в родном лесу бандита.

– Катя, – обиделся папа. – Ты чего? Я тебе сто раз говорил, что мы поедем к родителям Верочки. И домой звал. Нет меня в городе.

И правда, хлопнул я себя по лбу свободной ото Льва ладонью. Порадовалась, что папа на несколько дней в безопасности. Потом взгрустнула – вот поехала бы домой и ничего бы со мной такого не случилось. Я бы просто не узнала о Льве. О его папе. Их непонятной истории.

Но… Льва укачал мой монотонный шаг. Спит. Остановилась отдохнуть. Смотрю на него. А он…он вдруг взял и улыбнулся во сне. Я первый раз увидела, как он такое проворачивает. Такая улыбка смешная. Беззубая. Безмятежная.

Нет. Если бы я поехала в город, вдруг он бы остался на моем крыльце один? Кто бы ему помог? Приготовил смесь? Носил на руках, когда уснуть не может? Все что не делается – к лучшему.

– Но на папу твоего я все равно зла, – подытожила я.

Спящий Лев снова улыбнулся, и я невольно улыбнулась ему в ответ. Из леса я выходить не спешила – кто знает, что там дальше. До автобусной остановки добрела уже не чувствуя ног от усталости. Как шпионка сначала из кустов выглянула – чисто ли? Под козырьком остановки спал бродячий пёс. Больше никого. Автобус приехал только через пятнадцать минут.

А дальше я почувствовала себя папой Льва. Разве только, такой красивой, мне никогда не стать. А в остальном все тоже самое. Я одна. У меня ребёнок. И я совершенно не знаю, что делать. Я даже куда идти не знаю, потому что в квартиру страшно. И в гостиницу страшно, попросят документы на ребёнка, а я знаю только, что он львенок и у него сумасшедший папа. А ещё его хотят убить. Идти было некуда.

Конечная остановка автобуса была на самой окраине города. Вышла, огляделась. Дошла до ближайшего кафе, поела – пока я шарахалась по лесу времени прошло порядком. Милая официантка помыла Льву бутылочку и наполнила её тёплой водой для смеси.

– Он чудо, – искренне сказала она. Посмотрела на бейджик, Ира. – Такой красивый ребёнок. Сама нежность. Извините, я не смогла сдержать эмоций.

А я посмотрела на львенка и так загордилась, словно сама его родила. Так стало приятно. Я могу себе позволить – я его спасла. А ещё здесь никто не знает, что это не мой ребёнок.

– Спасибо, – поблагодарила я.

И оставила невероятно огромные чаевые – одну из купюр папы Льва. С ума сойти, я пошла в бега с его ребёнком, и даже не знаю, как бандита зовут. Но если закрою глаза… Я помню его запах, он бередил душу. Помню сильные руки с тонкими пальцами. Хвост татуировки, которую я так и не увидела. Тёмные глаза, опасные, притягательные, как магнит…

– Хватит, – скомандовала я себе. – Слюни собери! Тебе из-за этого красавца не известно, как вообще дальше жить!

Помогло, правда, временно. Из кафе вышла и побрела вглубь города. Порой оборачивалась – вдруг следят. Но прохожие спешили по своим делам. Им было все равно. Лишь иногда они улыбались, видя Льва. И люди, которые улыбались сразу казались мне хорошими.

Осенило меня через час, потому что я отлично знала этот район – раньше я тут часто бывала. Здесь жил мой бывший, счастливый обладатель собственной двухкомнатной хрущевки – именно поэтому наша любовь длилась целый год. Я не корыстна, нет, но порой так из дома сбежать хотелось.

И я пошла к нему, вечер уже скоро. Поднялась на третий этаж. Люльку поставила у ног – сил уже нет держать. В дверь звоню. Не открывает, блин, и зачем я только ему ключи вернула… наконец раздались шаги.

– Катя? – удивился мой бывший.

– Виталик! – воскликнула я искренне симулируя восторг. Хотя, я и правда его ощущала от мысли, что скоро сяду на диван. – Я так по тебе скучала!

Виталик удивился, но посторонился. Я правда не спросила, вдруг у него женщина в квартире, но если так, он наверное побрился бы и снял дырявую футболку. Я подхватила Льва и прошла в квартиру.