Всё, что нужно мне (СИ) - Резник Юлия

- Разве ты не слышишь этот топот?

Шумоизоляция в доме была на уровне. Так что я действительно ничего не слышала, но у старой карги с возрастом обострилась не только вредность, но и, похоже, слух.

- Ничегошеньки.

- Ян изображает из себя самолет и пытается выгнать детей к завтраку. Лиля в кухне.

Я бросила сумку посреди холла, нисколько не сомневаясь, что ее не только поднимут наверх, но еще и разберут вещи, и потопала в сторону кухни, где, бормоча себе что-то под нос, у плиты колдовала Лиля.

- Привет, – она взмахнула лопаточкой, нахмурила рыжие брови и озабоченно пробормотала: - Ты здорова? Что-то неважно выглядишь.

- Да что вы все ко мне прицепились? Нормально все! Просто… хандра какая-то. Наверное, предновогоднее.

- Так, я за штопором…

- С ума сошла?! – обернулась к бабке, - утро на дворе.

- Ну, и что? – удивилась та. - Хандра время суток не выбирает.

- Что за шум? – раздался зычный голос отца, который тут же полностью утонул в заливистом смехе детей. Тот держал их подмышками, внучку - в правой руке, сына – в левой, и улыбался, полностью довольный жизнью.

- Бабушка меня спаивает, - настучала я.

- Вот как? А ты что?

- А я отказываюсь! Привет, моя золотая.

Я потянула руки к дочери, но та лишь сильнее вцепилась в деда. Почему-то сейчас как-то особенно остро бросалось в глаза то, насколько ей не хватало мужского внимания. Я облизала вдруг пересохшие губы и отвела взгляд.

- У тебя что-то случилось? – это уже отец. Сговорились они все, что ли?!

- Ай! Ну вас! Вы мне комплексов решили добавить?!

- Комплексов? – засмеялась Лилька. - Тебе?

«Да! Мне!» – хотелось крикнуть. Но я не стала. Ведь я сама была виновата в том, что поставила себя так… Будто мне все нипочем. А ведь за время беременности и потом… уверенности во мне в значительной мере поубавилось. Этель мне далась тяжело. Что-то случилось с мои гормонами, а тут я еще стала заедать стресс… В общем, за довольно короткий срок меня разнесло до необъятных размеров. Посмотрели бы они на свои лица, когда впервые увидели меня беременной! Расставание было долгим, я скрывалась в Америке, и за это время успела так сильно «преобразиться», что они узнали меня с большим трудом. Мои и без того пышные формы, которыми я всегда гордилась, превратились в необъятные бесформенные телеса. Натянувшиеся на животе, а на спине, напротив, собравшиеся крупными складками. Сама себе я казалось такой уродливой, что последние два месяца перед родами и почти полгода после практически не выходила из дома.

- Если у кого и надо интересоваться здоровьем, то это у тебя, - перевела я на отца стрелки.

Тот поставил малых на пол. Пожал широкими плечами. За последние недели он вновь набрал потерянную за время болезни массу. И уже ничто не напоминало о ней.

- В норме.

- Что? – открыла рот Лиля. - Результаты обследования уже готовы?! И ты мне не сказал?

- Эй, - отец подошел к моей подружке, коснулся ее подбородка пальцами и жадно коротко поцеловал: - Успокойся! Я только увидел в почте… - и погладил ее тем самым особенным жестом по животу. Ну, да… Лилька была опять беременна. И хоть этот опыт я уж точно никогда не захотела бы повторить, что-то кольнуло внутри. Тонкой ядовитой иголкой. Я бы многое отдала, чтобы во время беременности со мною был рядом тот, кто любил бы меня. Тот, кто ждал бы ребенка с таким же нетерпением…

Если бы все сложилось иначе, стал бы Алекс тем самым мужчиной? Мы были слишком молоды. И никогда не говорили о детях. Кто вообще заводит подобные разговоры двадцать три? И пусть он старше – темы один черт были другие. Хотя с уклоном в «долго и счастливо». Я так легко поверила в то, что он меня обманул. Что он это самое долго… с другой. А он…

- Что-то ты больно задумчива, милочка.

- Да так. Ничего особенного. Кое-какие неожиданности.

Я не хотела делиться тем, что произошло. Трудно было представить, как это воспримут близкие. Отец… Он, со своим непрошибаемым пониманием правильного, вообще с большим трудом смирился с тем, что его единственная дочь стала матерью-одиночкой. Отец был современным во всем, но в том, что касалось семьи… Таких дремучих староверов еще надо было поискать.

- Неожиданности – и есть наша жизнь, - философски заметила бабушка. – Покуда ты дождешься, когда ожидаемое постучит в твою дверь, неожиданное уже снимет куртку и обует твои же тапки.

Алекс тапок не обувал. Я вообще не была уверена, что в моей квартире имелись тапки. Но бабуля как всегда зрела в корень. И видела, кажется, даже больше отца, у которого сейчас все мысли были только о беременной женушке. В данной ситуации мне это было только на руку. Старая карга лезть ни во что не станет. У нее своя тактика. Сесть на берегу реки и ждать, пока по ней проплывут трупы врагов. Отец же предпочитал действовать.

Отвлекая меня от тревожных дум, ко мне подбежала дочка. Я обняла ее крепко-крепко и звонко поцеловала в нос.

А в ушах эхом…

Предательница, предательница, предательница!

София

Это было ошибкой. Приехать сюда. До этого я не чувствовала себя одинокой так остро. Нет… Мое одиночество пустило корни внутри… И затаилось. А вот теперь разрасталось в сердце, теснило грудь… пустотой.

- Лиля, немедленно слезь! Ты слышишь?!

- Да я только фонарики повешу! Во-о-он туда.

Лилька покачнулась на стремянке. Отец рванул к ней со всех ног. Словно она ничего не весила, на вытянутых руках плавно спустил на землю и…

- Спятила?! – даже встряхнул легонько. А потом так же быстро остыл, прижал Лильку к сердцу и зажмурился. Пряча… страх. Ужас. Самый настоящий. Растекающийся по радужке глаз.

Нет… Надо уезжать. Пока зависть не сожрала меня, как оголодавшая псина. Пусть я так ничего и не решила насчет Алекса… Как-то оно да будет.

- Я бы удержалась! – захохотала подруга, откидываясь в руках отца.

- Не смей! Не смей никуда больше лезть! Не то я…

- Не то у него инфаркт будет! – встряла. – Ты ж все-таки думай, Лиль! Папка у меня немолодой. Сердце у него слабенькое…

Лилька закатила глаза. Отец нахмурился. А когда я, забрав из рук Лильки гирлянду, сама полезла на ту злосчастную лестницу, и слова мне не сказал. То ли я, окончательно его достав, перестала представлять из себя всякую ценность, то ли он считал, будто опасность грозит только беременным.

- Куда цеплять-то?

- Повыше, Сонь… А потом по веткам.

- Лучше бы это сделал Михалыч, – гудел отец.

Деревьев тут еще было столько, что работы хватило бы всем. К тому же детям нравилось украшать двор к Новому году. Здорово Лилька придумала. Раскрасневшаяся на морозце Этель развешивала новогодние игрушки, те порой выпадали из непослушных в варежках ручек, но тут уж на подхвате был маленький Ян. Он, как истинный джентльмен, наклонялся и подбирал их, вновь возвращая… тетке.

Я повесила гирлянду, как сказала Лилька. Достала из кармана телефон и с высоты щелкнула открывающуюся картину. Чем тебе не рождественская открытка? Красивый дом, запорошенный снегом сад, влюбленная пара, дети… Даже бабушка вышла посмотреть на нас и теперь подслеповато щурилась, кутаясь в роскошное норковое манто.

И только я себя чувствовала лишней. Недаром взяла на себя роль фотографа…

Руки заледенели. Я спустилась с лестницы и, подув на ладони, запрокинула голову вверх. Кто сказал, что снег падает? Он не падает… Он летит! Искрясь, переливаясь в лунном свете и никуда не торопясь.

- Ты такая мечтательная, Сонька… Что-то мне это напоминает! – на плечи легли Лилькины руки. Она обняла меня и положила на плечо голову в забавной шапке с помпоном.

- И что же?

- Я тебя уже видела такой. Ты что… влюбилась? В этого таинственного Игоря, которого никак нам не представишь?

- Не выдумывай. У тебя просто разгулялась фантазия. Ты бы ее лучше в мирное русло направила. Кстати, о работе…

Ах да. Я ведь еще не успела рассказать о том, чем занимаюсь по жизни. Я – ментор, инвестор и бизнес-ангел в одном флаконе. Все началось еще с универа. И нашего с Лилькой стартапа, в который я вложилась из денег, доставшихся мне по наследству от матери. Проект выстрелил, и теперь ежегодно приносил мне столько кэша, что я могла бы безбедно жить до скончания лет. Но я была дочерью своего отца. Сидеть без дела мне было неинтересно. Вот я и занялась инвестициями. Прониклась духом Кремниевой долины по самое не хочу. Там мы с Этель и жили до некоторых пор. Пока что-то не потянуло меня назад, на родину. Поближе к моей семье. Я не была уверена, что хотела бы здесь остаться, скорей, пока приглядывалась. Разбиралась в себе.