Фантош (СИ) - Савельева Алина

— У меня его нет. Я только наброски сделаю, потом напишу. По ним и по памяти. И мольберт куплю. Потом. Переносной такой на ножках.

— Разве удобно так рисовать? — подходя ко мне, спросил Женя, а у меня язык к небу прилип. Я не могла отвести глаз от его торса. Да, Лерка, ты не ошиблась, наблюдая за ним из окна. Античный воин эпохи Возрождения. Длинная шея, жилистые руки с рельефной плечевой зоной, развитая мускулатура, V-образная спина и четкая талия с твердым прессом, и даже замерять пропорции карандашом не надо. И так видно, что верхняя половина туловища и низ одинаковые от пупка.

Женя расстегнул ремень и снял брюки, стоя в двух шагах от меня, так же небрежно кинул их на кресло. Когда он подцепил пальцами резинку боксеров, я поспешно отвернулась, делая вид, что убираю волосы, закручивая их в пучок и закрепляя карандашом вместо шпильки. Всегда так делаю, потом ищу этот карандаш. Справившись со своей непослушной копной, повернулась в его сторону и… никого не увидела. Что за чертовщина?

— Оставь их распущенными, — прошептал мне в ухо Женя, каким-то непонятным образом материализовавшийся за моей спиной.

Он опять не прикасался ко мне, но стоял очень близко. Обволакивая своим ароматом парфюма и жаром тела. И его дыхание растекалось по шее, заставляя меня дрожать от предвкушения его прикосновений, которых я с нетерпением ждала. Ведь он не смотрит мне в глаза, значит, это не гипноз? Это уже мои желания? Мои руки сами собой потянулись к волосам, распуская их. Одновременно с падающей копной, молния моего платья поехала вниз. Не сама собой, конечно, ей помогли ловкие пальцы моего натурщика.

Мое платье с тихим шелестом соскользнуло на пол, ловко и почти молниеносно он скинул его с моих плеч, почти не касаясь. Боже, кто же он? Гипнотизер? Иллюзионист? Маньяк? Я резко развернулась к нему лицом и опять попала в этот водоворот синих глаз. Они манили за собой, призывали поддаться желанию, которое все сильнее разгоралось во мне от его близости, запаха и его мощной энергетики.

— Ты маньяк? — все же умудрилась спросить я. Очень вовремя, конечно. Стоя в одних трусиках перед полностью обнаженным мужчиной.

— Теперь, кажется, да, — тихо сказал Женя, — я не могу тебе противостоять, Маша, — в его глазах помимо пленящего огня промелькнула растерянность, как будто он сам от себя не ожидал такого.

Как же неприятно слышать чужое имя, но что поделать, сама виновата. И что значит — не может противостоять, это он сейчас жертва? Я его соблазняю? Это же совсем другое дело, это я люблю!

Женя все еще не дотрагивался до меня, наверное, давая мне шанс уйти. Он скользнул по мне взглядом, задержавшись на ключицах на мгновенье, и опустил ниже, на грудь, которая уже сладко потяжелела и отвердевшие соски настырно требовали его ласк. Губы Жени чуть приоткрылись, как будто он желал того же. Но он по-прежнему не двигался, а я уже изнывала от желания почувствовать его объятия, поцелуи. И раз уж я тут главная и вообще-то смелая на всю голову, значит, я могу делать все, что хочу.

Подняв обе руки, я опустила ему их на плечи, и это лишило меня последнего шанса избежать секса с первым встречным. Женя больше не стоял неподвижной куклой. Крепкая рука тут же обхватила меня за талию, прижимая к себе. Свободной рукой он удерживал мой затылок, не давая мне отводить взгляд, и я, поддавшись порыву, прижимаюсь к его плотно сжатым губам, он не спешит ответить мне на поцелуй, и это болезненным уколом разочарования пронзает меня так, что я готова уже отступить. Но он не дает мне маневра, опуская руку на ягодицы, вжал меня настолько крепко, что я ощущаю всю мощь его эрегированного члена, горячим стержнем вжимающегося в меня, не оставляя сомнений, что этот самец меня не выпустит из рук, пока не получит то, что хочет.

От него просто необъятными потоками исходит похоть, обжигающая кожу, заставляя меня в ней тонуть, забыться. И такая же сильнейшая волна, кричащая об опасности этого мужчины, о том, что нужно бежать от него без оглядки.

Женя снова ловит со мной зрительный контакт и в то же мгновенье сдвигает тонкую полоску трусиков и проникает пальцами в мою плоть, заставив вскрикнуть и сжать его плечи сильнее.

— Не бойся меня, — вдруг тихо говорит Женя, продолжая движения пальцами, с каждым разом погружая их глубже.

Внизу живота становится горячее, и впервые я чувствую такую влажность и такие тугие спазмы, что из горла вырывается невольный сдавленный стон. Я заживо сгораю от жара наших тел, от его потемневших глаз, не сводящих с моего лица взгляда. Я явно вижу, что он изучающее смотрит на меня, но уже не могу ничего сделать со своим телом, безропотно отзывающимся на его настойчивые и умелые ласки.

Внезапно толчки пальцами прекращаются и, не дав мне опомнится, он сдергивает с меня последнее кружево, подхватив на руки, несет на диван. Едва я ощутила под собой мягкую ткань, рука Жени слегка надавливает мне на горло, заставляя откинуться назад. Слышится шелест фольги, и через секунду горячие ладони дергают мои бедра. Я вскрикиваю от ощущений вторжения тяжелой плоти, немного болезненно растягивающей лоно. Но Женю это не беспокоит, он продолжает методично вбиваться в меня, исследуя глазами. По телу прокатывается странное наслаждение, граничащее с болью, которое стремительно концентрируется внизу живота, нагнетая и без того бешеную пульсацию до предела.

От переизбытка ощущений спину выгибает дугой, и я слышу его сдавленный стон, прежде чем его губы накрывают грудь, прикусывая набухший сосок. Пальцы Жени ложатся мне на клитор, массируя. Контраст этих ощущений настолько полярный, — мягкие, почти нежные, но настойчивые движения пальцев, и буравящая меня массивная твердость внутри. Внезапно как вспышкой меня оглушает первый в моей жизни оргазм такой силы, что я чувствую не только судорожную пульсацию вокруг его члена, но и мелкую дрожь в ногах.

Я не успеваю прийти в себя, как Женя быстро переворачивает меня на живот, приподнимая ягодицы и не позволяя подняться, прижав тяжелой рукой спину, снова врезается в меня быстро, как сошедший с ума отбойный молоток. Мне кажется, что я больше не вынесу, но новая густая вулканическая лава опять разбегается по венам, обжигая и наращивая с каждым его толчком и звуками соприкасающейся плоти. Вторая волна потрясает меня как от ударов током, оглушая собственными стонами и криком, и где то вдалеке слышу хриплое рычание Жени, и он выходит сразу, как прекращаются мои спазмы. Слышу звук щелкнувшей резинки, и раскаленная эрекция прижимается к моим ягодицам, сжимая их руками, Женя почти неслышно стонет, и через несколько скользящих движений по пояснице и ягодицам рассыпаются горячие брызги.

Густой туман вокруг рассеивается, и я хочу встать, но Женя не позволяет мне, опуская руку, теперь уже с салфетками мне на спину. Пока он убирает свои следы, на меня накатывает чувство стыда. Переспала с первым встречным. Беречь-то мне, конечно, уже нечего. Ни девственности, ни совести давно нет. Но почему-то было очень горько от мыслей, что я — достойная дочь своих родителей. Мама — жрица любви, папа — вор. И дочурка впитала все самое лучшее. Будущая убийца и нынешняя шлюха.

— Маша, — позвал меня Женя, видимо заметив, что я ушла в свои мысли, забыв, что лежу голышом на его диване.

Я повернулась убедиться, что в его глазах опять пусто, но он опять удивил. Женя явно был обеспокоен моим настроением.

— Все нормально. Вызовешь мне такси? — как можно беззаботнее спросила я.

В конце концов, мне нечего терять, я все равно не выберусь из папиной ямы. Плевать на этого Женю. Пусть думает, что хочет. Нарисую по памяти и буду в него дротики кидать.

— А ты не можешь остаться? Я напугал тебя? — спросил Женя, впервые за все время нахмурив брови. Надо же, оказывается, умеет.

Наверное, прими я тогда решение уехать, все было бы совсем по-другому. Но либо неведомые мне космические силы, либо гипнотизирующий взгляд синих глаз не позволили мне это сделать. И с этого началась моя бесперспективная авантюра.