Дурная кровь - Надежда Жирохова

— Моя шлюха, нравится тебе, да? Такого Картера ты знаешь, такого?

— Нет, не такого….

Он как будто далеко. Тело бьется в конвульсиях. Самый яркий оргазм в моей жизни, он разрывает меня на части. Туман рассеивается, мое тело оседает на пол. Свет все еще продолжает моргать, я его слышу сквозь плотно закрытые веки.… Открываю глаза и ощущаю, как капля воды с потолка падает мне на лоб.

Вдох… выдох …

Поворачиваю голову, и от ужаса кричу, как ненормальная… Мы в бункере, Картер недвижим, лежит на полу, а я просто не понимаю, что происходит….

— Картер, нет, пожалуйста.

Я буквально ползу к нему, слезы градом сочатся из глаз.

Что за черт?

Этого не должно быть.

Мы же выбрались.

Его лицо настолько бледное, что я не верю своим глазам. Я трясу его за плечи, но он не шевелится. Щупаю пульс, прикладываю свое лицо к груди Картера, пытаясь услышать сердцебиение.

— Нет, пожалуйста, нет. Ты не умер, не умер.

Голова как будто в тумане.

— Это неправда. Так не должно быть.

Я поднимаюсь на ноги и начинаю оглядываться по сторонам. Все так, как и было, банки из-под еды валяются по всему полу. Нащупываю рукой одну из них и подношу к своему носу. Запах отсутствует, я вообще не чувствую никаких запахов. Бросаю жестяную банку на пол и вновь начинаю оглядываться по сторонам.

Что-то не так. Может я сплю?

Щиплю себя со всей силы, боль пронзает руку, но ничего не меняется.

Я что, действительно схожу с ума?

А затем в глазах начинает мутнеть, и я их попросту закрываю. Стою так, с зарытыми веками, и не могу открыть. Липкий страх сковывает и не позволяет мне этого сделать. Сердце забилось так, словно в него врезалось сотни болезненных разрядов. Рефлекторно дергаюсь всем телом и ощущаю чьё-то дыхание напротив меня.

— Открой глаза, Тера, — хриплый голос заставляет замереть на месте.

Мысленно прошу взять себя в руки и распахиваю веки. Боль мучительная, и настолько всепоглощающая, она так резко проникает во все отдалённые уголки моего тела, что я скручиваюсь.

— Тера.

Вдох … выдох….

— Сколько на этот раз?

— Три месяца.

— Нет, Картер, нет.

Он такой родной, такой живой, и мой. Весь полностью, без остатка. Я поднимаю голову, вглядываюсь ему в лицо, ищу что-то, за что я могу зацепиться, но он смотрит все с той же надеждой, что и несколько лет назад.

— Тебе нужно меня отпустить, так не может больше продолжаться. Я лишь сломанная игрушка, Картер. Ты не можешь нянчиться со мной всю свою жизнь.

— Ты вернулась ко мне, Тера, и это самое важное. Со временем мы справимся с этим.

— Не справимся, я ухожу все дальше и дальше. Меня не было три месяца, раньше, самое большое, это было неделя. Ты можешь меня окончательно потерять ... Я не хочу, чтобы ты так жил.

Он резко прижимает меня к себе. Запах обволакивает. Его запах, его тепло.

— Я люблю тебя, Тера. И все, что мне нужно для счастья, это ты! Мне плевать, что приходится постоянно мириться с тем, что ты пропадаешь в своем сознании. Мы с этим справимся, я тебе обещаю.

— Я снова была там, в том бункере. Картер, это повторяется раз за разом. Я возвращаюсь туда и переживаю все заново. Мне страшно. Иногда я боюсь застрять там навсегда. Что, если в следующий раз я не смогу открыть глаза. Не смогу вернуться к тебе. Я умру там, Картер, рядом с твоим бездыханным телом, в том гребанном бункере.

— Этого не будет. Вот твоя реальность тут, там лишь вымысел. Тебе нужно это понять, чтобы вернуться. Милая моя, мы найдем выход, я тебе обещаю.

Сколько раз можно переживать один и тот же кошмар? Мой лечащий врач говорит, что это редкая болезнь, синдром деперсонализации. Я могу жить в своем сознании, в своем личном аду, из-за травмы головы. Из бункера нас вытащила Холи. Не знаю, как ее шантажировал Эден, но после суда, где он отделался лишь штрафом, Эден навсегда уехал в Брентвуда. Мать пролила много горьких слез, просила у меня и Картера прощение за все, но я это все знаю лишь со слов самого Картера. Я еще в бункере впала в так называемый транс, и жила лишь в своем сознании. Вышла из него лишь через неделю и не могла долго понять, какая реальность на самом деле моя. Меня в то время переполняло счастье. Мы спаслись, и Картер сделал мне предложение. Нет, без всякого пафоса, а за завтраком. Он просто встал на одно колено и попросил стать его женой. Я целый месяц жила в раю, каждый день молилась и понимала, что я в буквальном смысле заслужила свое счастье. Я столько всего пережила, и поначалу даже боялась, что это лишь вопрос времени.

Мы готовились к свадьбе. Я перебралась в большой дом Тейлоров, и не знала, как спрятать постоянную улыбку на своем лице. Ночами мы предавались любви так отчаянно, что раз за разом я умирала от счастья. Вот только отпечатки судьбы дали о себе знать.

Любовь способна на многое. Ради любви раньше сжигали целые города. Я верила, что наша любовь преодолела все препятствия и обрела настоящий рай, но как же я ошибалась.

Наша любовь убивает. Она не такая, как у всех, она совершенно не знает границ в причинении боли. Прошло уже два года, а мы по-прежнему страдаем.

Это произошло за каких-то долю секунд. Я примеряла свадебное платье, еще не осознавая, что через секунду окажусь в лечебнице. В своём личном аду. Он говорит, что я просто ухожу. Я не впадаю в кому, я живу обычной жизнью, но в глазах моих нет жизни. Там пустота. Картер пытается меня оттуда вытащить, и каждый раз мое сознание играет со мной злую шутку. Я выхожу из него только когда сама на это решусь. Я задаюсь вопросом, каждый раз. Один и тот же, но он мучает меня постоянно.

Почему я не хочу оттуда выходить? Что мне мешает?

Полчаса назад я стояла с закрытыми глазами и боялась их распахнуть. Почему я хочу остаться там, в бункере. Что мною движет? Я совершенно запуталась.

— Я приготовил нам завтрак, Тера.

Я медленно оборачиваюсь, и Картер, в буквальном смысле,