Браки совершаются на небесах - Дарья Волкова

Телефон пиликнул сообщением. Это снова Глен. Он прислала очередное предложение от элитного парфюмерного бренда. Сумма контракта — неприлично огромная. Раньше деньги были для нее абстракцией. Теперь — это материальный эквивалент того, что она затратила. А она затратила немало.

Прежде чем ответить Глену, Крис снова посмотрела на свое отражение. Вот-вот, еще немного времени — и вернётся та самая кукла Кристина Кузьменка. Которая стоит очень дорого.

Кристина поняла, что будет скучать по своим шрамам. С другой стороны, есть те шрамы, которые навсегда останутся с ней и не дадут забыть о важных уроках. И она решительно разблокировала экран мобильного, чтобы ответить Глену.

* * *

Лола: Ты просто красавчик.

Марк оторопело смотрел на сообщение от Лолы Дягилевой. Когда глава модного дома, жена оперной звезды и двоюродная сестра твоей любимой девушки пишет тебе: «Ты просто красавчик» — тут как не занервничать?

Марк: Тронут. Но требую объяснений.

Лола: Крис начала косметические процедуры избавления от шрамов.

Марк: Думаешь, из-за меня? Она мне по-прежнему не отвечает.

Лола: Она тебе вот так ответила. Что бы ты там ни делал — не прекращай этого. Чао, красавчик.

Марк долго смотрел на эту короткую переписку. Лола еще при личной встрече говорила Марку, как переживает из-за того, что Кристина не хочет ничего делать со своими шрамами. И дело было, конечно, не в карьере. А в чем-то… чем-то другом. Марк вспомнил слова Лолы.

«Она сейчас словно впала в какой-то цикл, другой, понимаешь? Окуклилась. Из прекрасной бабочки…» — тут Марк вспомнил те самые показы «Виктория Сикрет». Боже, какой он был тогда дурак. Не знал, куда надо смотреть! — «… она превратилась в гусеницу. И наслаждается своим… своим внешним несовершенством. Но я верю.. я жду… что однажды она пройдет этот цикл — и снова превратится в прекрасную бабочку».

Марк никогда бы не заподозрил в Лоле Дягилевой столько… поэтичности? С другой стороны, она же дизайнер, художник. И ее аналогия — чертовски верная, понял вдруг Марк.

Что же это значит?

Ты все-таки мне ответила, Кристина? Ты в самом деле ответила мне вот так? Если ты решила избавиться от шрамов — значит, ты что-то решила? И бабочка хочет выйти наружу?

Это твое решение, любимая. Для меня ты всегда — самая прекрасная на свете фея.

Решение вышло импульсивным. Как и в прошлый раз. А ведь ничего не предвещало. Очередной сеанс в клинике у мамы, потом ужин в отчем доме — родители настояли, чтобы она пока жила у них, бурная переписка с Гленом по поводу парфюмерного контракта и перспектив и сроков выхода на подиум.

В какой-то момент Крис не выдержала и пригрозила «все рассказать папе». То бишь, подключить к договорной работе Степана Кузьменко. А этот человек, аттестовавший себя тупым спортсменом, обладал уникальным талантом виртуозно обращаться со всевозможными чиновниками, юристами и прочим менеджментом. И так эффективно это делал, что со Степаном Кузьменко лишний раз старались в подобные споры не вступать. Вот и Глен быстро пошел на попятную и пообещал все, от чего до этого открещивался.

Ну вот и все. Можно идти в ванную, а потом ложиться спать.

Опомнилась Кристина только когда на электронную почту пришло письмо с билетом на самолет. И она долго смотрела на него на экране телефона.

Вылет завтра.

Завтра она будет в Вене.

Кристина вздохнула. Это не попытка войти в одну и ту же реку дважды. Тем более, она там будет одна. Без Марка. Просто… просто… Кристина пыталась найти объяснение этому своему поступку… Просто, прежде чем совсем завершить этот этап жизни, ей остро необходимо снова вернуться туда. В город, где произошло нечто очень важное. Пройтись по его улицам, может быть, зайти в ту же кофейню. Пока еще не исчезли с ее лица и тела все шрамы, ей надо вернуться туда. И понять, что делать дальше. Куда дальше двигаться.

Вену можно не любить. Но не вернуться туда невозможно.

* * *

Вена была той же. И другой.

Сегодня тоже будний день, на улицах немного людей. И ветер, гораздо теплее, порывистый, и пахнет чем-то сладким. Цветами. Почему-то ноет сердце.

Возможно, решение прилететь сюда была не очень правильным. Или очень неправильным. И не стоит идти в то кафе. Хотя она почти дошла.

Пиликнул телефон. Доставая его из кармана, Крис поняла, что у нее отчего-то озябли руки. Несмотря на то, что сейчас гораздо теплее, чем в прошлый раз. Но тогда она совершенно не мерзла. Потому что рядом был Марк.

Кстати. Он сегодня еще не присылал ей сообщение.

А вот оно.

Фото. Темный стол, две чашки кофе — одна большая, с капучино, и другая, маленькая, с эспрессо. Подписи нет.

А где же «любимая»?! И зачем Марк переслал ей то старое, из первой их встречи в Вене, фото?

Крис долго смотрела на снимок, сосредоточенно хмуря лоб. А потом принялась судорожно листать историю сообщений, пока не нашла нужное.

Вот оно. Но фото другое. Тогда на снимке была одна чашка — чашка эспрессо для нее. И подпись: «Я заказал тебе кофе». А теперь… она снова листнула в конец диалога… теперь две чашки.

Сердце бухнуло совсем неприлично сильно и в горло.

Что это значит? Это значит, что… Черт, в какой стороне эта кофейня?!

* * *

Он был там. Сидел за столиком у окна, тем самым, что и в прошлый раз. На столе стояло две нетронутые чашки — одна с капучино, другая с эспрессо.

Кристина остановилась у стеклянной стены кофейни и смотрела. Нет, даже не смотрела — впитывала.

Мягкий отблеск темных волос. Чеканный профиль. Четко очерченная линия челюсти. Красивые сильные руки сложены на столе.

И две чашки кофе.

Кристина стояла, не в силах сдвинуться с места. Ей было одновременно так больно и так сладко, как никогда в жизни.

Вот там, за стеклом, сидит человек, которого она любит. Сильно. Как никогда и никого в жизни.

А он?

А он сидит в кофейне, когда-то ставшей начальной точкой того, что разметало их друг от друга. Перед столом, на котором две чашки кофе. А он один.

Нет. Не один. Нас двое, любимый.

Наверное, Кристина сделала какое-то неосознанное движение — и