Редкие и драгоценные вещи (ЛП) - Миллер Рейн

Она улыбнулась своей полуулыбкой и забралась в постель, осторожно откинув простыню и одеяло, чтобы обнажить меня. Я не думаю, что состояние моего члена тоже стало для нее сюрпризом. Это все равно прекрасно работало, даже если я не мог стоять или нести ее, когда мы были в разгаре секса. Однако со временем моя нога заживет, и в конце концов я вернусь к нормальной жизни, к тому, как мне нравилось заниматься любовью с Бринн.

— Я так и думала, — промурлыкала она, прежде чем задрать ночную рубашку и оседлать меня. Она села прямо на мою твердую как скала длину, ее ноги раздвинулись так, что складочки ее киски поцеловали мой член по всей длине.

Я прижался к ее скользкому теплу и застонал от соприкосновения.

— О, черт, так хорошо. — Я ухватился за подол ее платья и стянул его через голову, отбросив в сторону. — Так намного лучше, — сказал я ей, блуждая глазами по ее обнаженному телу. Я никогда не уставал смотреть на нее, беременна она или нет, она пленила меня. Я наклонился к груди и втянул сосок в рот, когда она начала раскачиваться вверх и вниз по моему члену.

Она прижала свои сиськи к моему рту, чтобы я мог хорошенько обработать обе, посасывая и покусывая соски, пока они не стали тугими и твердыми, и она вот-вот кончит от скольжения своего клитора по моему члену.

— Хочешь кончить вместе со мной, детка? — Я встретился с ней взглядом и увидел на ее лице отчаяние с отвисшей челюстью. — Скажи, чего ты хочешь, и я дам тебе это, — сказал я ей.

— А-а-а… Я хочу кончить с... Я хочу, чтобы твой член был во мне, когда я кончу... прямо здесь. — Она вращала бедрами и действительно хорошо поработала своей киской надо мной, запах ее возбуждения в воздухе заставлял меня гореть еще сильнее. Затем она приподнялась на колени и взяла мой член в руку.

О, черт возьми, да!

Она медленно двинулась вниз и насадилась на меня.

Мне было так чертовски хорошо, что я зарычал от удовольствия от горячей хватки ее внутренних стенок, сжимающихся вокруг моего бьющегося в конвульсиях члена. Я завладел ее ртом и проник в него своим языком, двигаясь по кругу так глубоко, как только мог. Я всегда хотел быть внутри нее в как можно большем количестве мест. Что-то пробудило во мне эту потребность, и я знал только, что был вынужден быть таким с ней и не мог обуздать это. Также знал, что она любила меня таким.

Я подложил руки под ее ягодицы, и мы начали трахаться всерьез — я толкался вверх и приподнимался, она скакала вверх и вниз по моему члену, слегка сжимая мышцы и покачивая бедрами. Мы старались, чтобы это продолжалось так долго, как только возможно, замедляясь ровно настолько, чтобы оставаться на грани. Я позволил ей поддерживать тот темп, который ей нравился. Мы бы занимались этим столько, сколько она захотела. Я всегда стремился доставить удовольствие своей девушке и думал, что она чертовски сексуальна, когда отчаянно нуждалась в моем члене и не хотела его ждать. Мне нравилось доводить ее до исступления в сексе, чтобы подтолкнуть нас обоих к краю, когда нам придет время падать.

Она протянула руку и нашла мой анус, одновременно сжимая мои яйца и член, щелкая выключателем.

Тем самым доводя темп нашего секса до предела.

— Ты чертовски идеальна, детка. Моему члену так хорошо внутри тебя! Я хочу, чтобы ты была такой всегда. Я никогда не перестану входить... внутрь... тебя.

— Никогда не останавливайся, Итан. Я никогда не хочу, чтобы ты останавливался.

— Никогда, детка... Я буду делать это всю оставшуюся жизнь.

Я протянул руку вперед, чтобы найти ее влажный клитор, и обвел его, пока она продолжала скакать на мне. Сегодня вечером я хотел кончить с ней — одновременно. Это было важно для меня. Я хотел почувствовать ее спазмы, когда головка моего члена вонзится в нее. Я хотел проглотить ее крики, когда мой язык завладел ее ртом, и я наслаждался ее сладким вкусом.

Конечно, в конце концов мне пришлось остановиться, после того как заставил ее кончить, выкрикивая мое имя. И после того, как я излил все, что у меня было, глубоко внутрь нее. Важным был смысл, стоящий за нашими словами, а не буквальное определение. Я бы никогда не перестал любить Бринн, и время от времени дикий трах определенно было частью демонстрации этой любви. Мы всегда были на одной волне с сексом. Слава богам за то, что кто-то из них благословил нас в этом вопросе. Я не питал иллюзий по поводу того, насколько необычно и редко можно было найти кого-то, настолько совместимого.

Я приподнял ее со своих бедер, укладывая на бок так, чтобы мы могли смотреть друг на друга. Мне все еще нужно было иметь возможность посмотреть ей в глаза и поцеловать после этого. Она была сонной и мягкой после оргазма, и я забеспокоился, что, возможно, то, что мы только что сделали, было немного чересчур и слишком грубо для ее беременности.

— Все было нормально, детка? Может быть, нам не следовало быть такими грубыми. — Я провел пальцем по ее губам. Она открыла для меня рот, и я просунул палец между ее губ. Она сомкнула их на моем пальце, обхватив его своим теплым языком, нежно посасывая. Я почувствовал, как мой член дернулся и снова начал твердеть. Этого не произойдет, ты, гребаный неандерталец. Ты просто не можешь.

— Ммм, не волнуйся. Прямо сейчас я прекрасно себя чувствую, — пробормотала она, едва приоткрыв глаза. — Мне нужен был этот оргазм. Очень. И я люблю тебя...

— И мне нужно поцеловать тебя сейчас, — сказал я, прижимаясь губами к ее губам, наши головы покоились на подушках.

Итак, я поцеловал свою девочку и сказал ей все то, что мне было важно сказать ей и необходимо, чтобы она услышала от меня, пока мы не заснули, сплетясь вместе, наши тела соприкасались везде, где нам было удобно соединяться.

Я почувствовал что-то другое. Полное удовлетворение... и умиротворение. На моей памяти это был первый раз, когда я почувствовал что-то подобное, и молился, чтобы это было не в последний раз.

7 февраля

Сомерсет

— Это последняя посылка из Лондона, миссис Блэкстоун. Мне нужно будет собрать кроватку сегодня вечером, когда у моего помощника будет немного свободного времени. — Робби подмигнул мне. Его «помощником» должен был стать Итан, который хотел принять участие в сборке детской кроватки.

— О, я знаю, Робби, он напоминал мне об этом. Уверена, что он и тебе об этом напоминал. Итан просто хочет убедиться, что кроватка собрана правильно, чтобы она была на сто процентов безопасной. Он все хочет контролировать. Это затрагивает все аспекты нашей жизни, как, уверена, ты уже знаешь, — саркастически сказала я.

Робби рассмеялся и направился к выходу, но перед тем, как выйти из комнаты, обернулся.

— Нужно ли сэру Фриску прогуляться на свежем воздухе, перед моим уходом? — Спросил он меня.

— Я не знаю, может, хотя он выглядит довольно счастливым там, где он сейчас находится. — Я посмотрела на сэра, который растянулся на новом коврике, моргая на меня своими великолепными золотистыми глазами, и спросила:

— Ты хочешь выйти на улицу с Робби?

Он не сдвинулся с места. И я была уверена, он понял мой вопрос. Мой сэр был очень умным, и он любил меня больше всех. Собачья любовь.

— Думаю, не прямо сейчас, Робби. Он даст мне знать, когда ему нужно будет выйти, и я все равно собиралась прогуляться.

— Очень хорошо, миссис Блэкстоун.

После ухода Робби я вернулась к своей настенной росписи для детской. Он и его жена Эллен действительно замечательно заботились о Стоунвелле, когда мы были здесь, и когда были в Лондоне. Робби тоже проникся симпатией к сэру Фриску, что было приятно, так как он всегда будет оставаться здесь. Никто из нас и представить себе не мог, что такое существо можно запереть в лондонском пентхаусе. Это просто было бы неправильно. Хотя я бы очень скучала по нему, и мы планировали вернуться через неделю, так что у меня не было никаких шансов на преждевременные роды. Итан был параноиком по этому поводу, и, как обычно, я позволила ему поступить по-своему.