Наталья Труш - День свалившихся с луны

– Не совсем. – Зиновьев помялся немного. – Доктор, я вам скажу, но по большому секрету. Хорошо?

– Заметано!

– Несколько лет назад я очень сильно упал...

– Травма?

– Можно сказать, что да. С луны свалился.

– Вы не только боец у меня, Василий Михайлович! – Врач внимательно посмотрел на Зиновьева. – Вы – фантазер. И меня это радует. У меня такие... свалившиеся с луны... быстро поправляются.

Врач подошел к окну, выглянул и помахал кому-то.

– Ну, осталось вам, Василий Михайлович, честно мне признаться: а барышня ваша, которая невеста, Дарья Алексеевна, что маячит под окном... она, простите, тоже с луны свалилась?

Зиновьев улыбнулся, вспомнив Дашку, ее волосы, упавшие с подушки до самого пола, в которых блуждали блики догорающего в камине огня.

– У нее, доктор, диагноз еще страшнее. – Зиновьев помолчал, посмотрел на круглый плафон на больничном потолке, который он принял за луну, на Лиса и Маленького принца, которых Дашка не могла поделить между ними. Потом покосился на окно, за которым врач увидел его Дашку, и улыбнулся. – У нее потом еще и крыша улетела...

– И все?

– Вроде бы все.

– Очень плохо, что крыша улетела. Очень плохо.

– Почему? – сбился с правил игры Зиновьев.

– Потому что аисты любят гнездиться на крышах. А вам скоро аиста в гости ждать. Так что чините крышу, фантазеры!

– Доктор, вы это серьезно?

– Про крышу? Конечно, серьезно!

– А про... аиста?

– И про него тоже.

– А как вы?..

– Так она у нас тут в обморок упала. Да не переживайте вы, Василий Михайлович! – успокоил добрый доктор, увидев, как Зиновьев дернулся. – Обычное дело в ее положении. Ну вот, мы ей первую помощь стали оказывать и быстро поняли, что барышня в очень интересном положении. Так что поздравляю вас! Волноваться вам нельзя, но я думаю, такое волнение вам только на пользу и на поправку. Я угадал?

Зиновьев кивнул. И отвернулся к стене думать свою счастливую мысль. Все получалось так, как он и мечтал совсем недавно: он еще не старый, он еще успеет родить ребенка и воспитать его. Или ее?! Да не суть! Главное, что у его Миши будет брат или сестра, и Миша уже никогда не будет так одинок в этой жизни, как он и Даша, и не грозит ему в скором времени сиротство, как блаженство.

– Доктор, я успею? – спросил Зиновьев, засыпая после лекарства.

– Успеете. Уже успели... Фантазеры!

Выставка называлась «Глаза на кончиках пальцев». Чтобы она состоялась и получила такой резонанс в городе, Даше пришлось немало потрудиться. Делала она это отнюдь не для того, чтобы понравиться сыну Зиновьева. Работы Миши и в самом деле заслуживали того, чтобы их показать публике.

Про то, что Миша лепит, Даше рассказал Василий Михайлович. Попросил Дарью как специалиста посмотреть работы слепого скульптора.

– Скажешь тоже, Вась, «специалист»... Я, конечно, посмотрю, но еще лучше будет, если я их покажу Ваньке Сурину. Ванька – вот кто настоящий специалист!

Ваня и его гоп-компания обитали все в той же мансарде под крышей дома, где началась Дашкина питерская жизнь. Ее там встретили, как родную. Правда, из старых знакомых Даши в квартире обитали только Ваня со Светой, Шурушок и Лизон – две подружки неопределенного возраста и рода занятий.

– Остальные, Дашут, как-то поразбрелись, – грохотал в кухне Ваня, сверкая прорехами на почти новой тельняшке. Похоже, что они специально были вырезаны. Ванька явно подражал знаменитым «митькам».

Ваня и Света долго рассматривали фигурки, которые принесла им Даша.

– Ты говоришь, мальчонка-то слепой лепил? Дашенька, ему помочь надо. Он талантливый. А глаза у него на кончиках пальцев. Отвечаю за слова! Ему б еще в глине поработать. Все-таки она лучше пластилина.

– Начал он в глине работать, Вань. Просто пока еще с обжигом не освоился. Но это вопрос времени. Значит, говоришь, есть о чем говорить?

– Есть, Даш, ты меня знаешь, я врать не буду. Если хорошо и тепло мне, я так и говорю, а если говно, то тоже так прямо и говорю!

– Да уж, – вставила свое слово Света, – ты, Вань, в выражениях не стесняешься!

– А что стесняться? – искренне удивился Ваня. – Я нормальный русский мужик, и слова у меня все русские.

Когда Марина с Мишей привезли в арт-студию две большие коробки с пластилиновыми скульптурками, Даша просидела над ними несколько часов, аккуратно разбирая их, освобождая от упаковки, рассматривая каждую и радуясь до слез.

О выставке в те дни не написал только ленивый – журналисты разных изданий отметились кто информашкой, кто репортажем, а кто и интервью с Мишей.

И посетители выставки не скупились на благодарственные отзывы. Зиновьев-старший приходил в студию каждый день и читал их украдкой – книгу отзывов потом подарили Мише.

В один из дней арт-студию навестила Кира Сергеевна. Издалека посмотрела на Дашу. Пообщалась с Зиновьевым. С Мишей она благоразумно помирилась еще до выставки. И Марину приняла. Во всяком случае, делала вид, что относится к ней дружески.

На выставку Кира Сергеевна пришла не одна. Видимо, горела желанием утереть нос Зиновьеву: спутник у нее был симпатичный и внимательно-предупредительный. Василий Михайлович облегченно вздохнул, увидев дражайшую бывшую в паре с приличным последователем. А Даша своим женским чутьем догадалась, что никакой это не последователь мужа Васи Зиновьева, а просто музчинко напрокат. Хорошо, если муж или брат какой-нибудь успешной подружки, а то ведь, может, и из эскорта.

Впрочем, Даше это было мало интересно. Она страшно устала, поскольку беременность ее была уже не мифической, а настоящей, размером в семнадцать недель. И не только будущий ребенок был ее заботой, но и муж – Вася после больницы хоть и храбрился, но порой Даша ловила в его взгляде какую-то обреченность, и это очень пугало ее.

– Ничего-ничего, Дашка, вот сейчас завершим наши дела и уедем в теплые края.

Зиновьев приобрел домик в Коста-Брава, где и хотел проводить отныне большую часть жизни, воспитывая дочку – УЗИ показало, что у них будет девочка.

В последний день выставки с Дашей разоткровенничалась Марина. Они подружились и отлично понимали друг друга. Вечером Дарья, пичкая Васю легким ужином, по большому секрету открыла ему Маринин и Мишин секрет: в семье Зиновьева-младшего ждали мальчика.

– Ой, Вася! Умора! Ты – дедушка!

– Знаешь, Даша, нечего ржать! Не страшно стать дедушкой! Страшно спать с бабушкой! А ты, между прочим, Мишкиному сыну будешь самой настоящей бабушкой, нравится это тебе или нет! Правда, таких симпатичных и молоденьких бабушек еще поискать надо!

В конце осени Даша получила письмо из Франции. Анна-Мария Дежардель-Флори писала ей, что заходила в полицейский участок и интересовалась, не нашли ли они Дашиного кавалера? «Увы, Дарья, мне ответили, что пока не представилось возможным, но сыщики делают все, что нужно, поэтому давайте не терять надежду!»