(не) мой соавтор (СИ) - Силаева Ольга

— Боязнь чистого листа, у тебя? — Антон поднял бровь. — Такое вообще бывает?

— Как видишь.

Он обнял меня за плечи.

— Всё будет хорошо, Рэйн. Всё будет. Утром ты будешь смотреть на завершённую сцену, встречать со мной рассвет и говорить: «Ну не гений же я?»

— Точно? — уточнила я. — И шампанское будет?

— Спрашиваешь.

Я уткнулась в текст. Действительно. В конце концов, рядом Антон, и я знаю свою Трикстер как облупленную.

Разве я не справлюсь?

Я замерла над клвиатурой, и…

Чёрт.

Ни строчки. Ни единого слова. Ни идеи. Я начала паниковать: ничего подобного я раньше вообще не чувствовала. Дьявол, дьявол, я же ничего больше не умею! А если это не на один вечер? Если я вообще больше никогда ничего не напишу?

— Ант, — сдавленно сказала я. — Всё плохо.

Он заглянул в экран ноутбука через моё плечо.

— Зовём доктора, Рэйн? Доктор Ватсон или доктор Хаус?

— Доктор Зло, — мрачно сказала я. — Может, это правда лечится, а?

Его пальцы медленно спустились по ключицам в вырез блузки.

— Ну… — задумчиво проговорил Антон, — можно попробовать один древний тайный способ тибетских монахов…

— Эй, они же монахи! Им это дело вообще нельзя!

Антон вздохнул, убирая руку.

— Да, не поможет. Ты сейчас слишком напряжена, и уж точно не перестанешь переживать.

— Ну да. Всё. — Я безнадёжно уставилась в ноутбук. — Ничего не получится.

— Давай вдвоём, — мягко сказал Антон. — Ты и я, раз у тебя не выходит.

— Это как?

Он достал телефон с неожиданно стильной ручной рисовкой на корпусе. Я подняла бровь. Что это, супергерой из комикса? Дэдпул? Сорвиголова?

— Не смог удержаться, — пояснил Антон, заметив мой взгляд. — Иногда мне кажется, его история — это моя история.

— Ходишь по тёмным переулком и бьёшь плохих парней электрошокером?

— Ты видишь меня насквозь.

Всё-таки мальчишка, с ехидством подумала я. Как и я: похоже, мы оба забыли стать взрослыми. Интересно, что было бы на моём телефоне, реши я повыпендриваться? Наверняка что-нибудь ужасно непристойное.

Антон открыл на своём телефоне мессенджер и чуть заметно кивнул мне.

— Давай, Трикстер. Что ты скажешь агенту Пирсу, когда позади приключение, а впереди вся жизнь?

Я нервно вздохнула. Отложила ноутбук, встала, отошла к окну — и взялась за телефон.

«Кажется», — написала я, — «в этот раз пули пролетели мимо».

«А ты сомневалась, Трикстер?»

«С тобой — нет. С тобой я не сомневаюсь ни в чём».

«То-то же. Я здесь, Трикстер. Я не могу обещать, что будет потом, и получится ли что-нибудь… но я здесь».

«Без старой доброй Трикстер не будет мрачного разочарованного в жизни типа, да?» — Я улыбнулась. «Спасибо тебе за всё, кем ты стал для меня. Парнем, которому я всегда могу подставить спину. Который случайно научил меня любить».

«Пфф. Оставь эти сладости для «Баскин Роббинс». Довольно пафоса, Трикстер. Ты и я — вместе, и вдвоём мы выстоим против чего угодно».

Я тихо засмеялась.

«А мне-то казалось, что тебе никто не нужен».

«Ты мне нужна. Не знаю сам, как это получилось… но ты мне нужна».

«И что теперь?» — напечатала я, чувствуя, как замирает сердце.

Не только Трикстер разговаривала с агентом Пирсом: здесь говорили и наши пальцы. Ант и Рэйн. Антон и я.

«Как в старые добрые времена, да?» — написала я. «Попрощаемся навсегда до следующей заварушки?»

«Даже если так, мы найдём друг друга. После всего? Не можем не найти. Каждая схватка могла стать последней. Каждая пуля, пролетевшая мимо — той, что оборвала бы жизнь. Но мы здесь, Трикстер. Мы оба здесь».

Я чуть помедлила. Потом мои пальцы вновь скользнули по клавишам.

«Даже если мы исчезнем, расстанемся, разожмём руки… Единственное, что делает эту жизнь выносимой — знать, что ты где-то там. Без тебя эта планета будет чудовищно пустой».

— Нет, — произнесла я вслух. — Эти реплики мы уберём.

— Можно оставить для трагической концовки, — заметил Антон. — Ну, если они окажутся на разных вертолётах.

Я слабо улыбнулась.

— Нет уж. Никаких разных вертолётов. Нам надают по шее за превышение бюджета.

— Они так и не признались друг другу в любви, — заметил Антон. — Уверена?

— А это нужно? — Я обернулась от окна. — Говорить об очевидном?

Он улыбнулся.

— Пожалуй, что и нет. То ещё путешествие получилось, да, Рэйн?

— Да, — тихо сказала я, глядя на экран. — То ещё.

Внутри начал разгораться азарт. Наш диалог получился, всё получилось, а это значило, что я могу писать дальше. Я могу писать.

Осталось прояснить только одно. Потому что мне хотелось это прояснить.

— Я правда тебе нужна? — серьёзно спросила я. — Не как талантливый соавтор, а как Трикстер агенту Пирсу?

— Вот любишь ты задавать риторические вопросы. — Антон похлопал по дивану. — Иди сюда. Займёмся уже настоящим развратом.

— То бишь напишем весь финал как следует?

— Именно.

Я широко ухмыльнулась и с размаху прыгнула на диван: Антон едва успел убрать ноутбук. Боязнь чистого листа? Ха! Сейчас я покажу ей, где федеральные агенты зимуют.

В конце концов, Антону я была нужна. А это значило, что любой текст мне по плечу. Абсолютно любой. А самый важный текст — тот, который я пишу сейчас.

Мы с Антоном посмотрели друг на друга, обменялись короткими кивками, и наши пальцы легли на клавиатуры.

Время было завершать игру.

Небо начало светлеть, когда я оторвалась от ноутбука. Голова чудовищно гудела.

— Готово, — хрипло сказала я. — Теперь отредактируем, уберём лишнее, и…

Кажется, я сейчас рухну в обморок.

Сильные руки тут же отобрали у меня ноутбук.

— Нет уж. Дописали — значит, дописали. Отдыхаем, Рэйн. Редактура подождёт.

Рэйн. Больше не Трикстер. Я слабо улыбнулась.

Всё. Путешествие было завершено.

Я упала на диван, раскинув руки, и уставилась на Антона.

— И с каким праздником ты поздравишь измученного соавтора этим прекрасным утром?

— Ну… православных праздников сегодня не завезли… — палец моего невозмутимого соавтора скользнул по экрану, — но как математик и системный программист, я не могу пройти мимо Дня числа «Пи».

— А бывает и такое?

— О да. Ещё и День квадратного корня будет. Лет через пять.

— И мы отметим его вместе? — тихо спросила я.

— Куда же мы денемся.

Счастье. Самое настоящее счастье.

Слон в комнате, вспомнила я. Антон хотел сказать мне что-то важное.

Да. Но потом. Сейчас…

— Разденешь меня? — попросила я. — Совсем сил не осталось.

— Поражён твоему энтузиазму, — вздохнул Антон, стягивая футболку. — Вот где твоя романтика, а?

— Да ну её. Иди сюда.

Он не стал на меня набрасываться, как я ожидала. Вместо этого он наклонился, опираясь о диван лишь кончиками пальцев, и легко-легко коснулся моих губ.

Дикая усталость в крови почти тут же сменилась эйфорией. Я обхватила его затылок и притянула к себе.

Самое лучшее возбуждающее средство. Горячие желанные руки, обнажённая грудь и плечи, ловкие пальцы, совершенно незаметно расстёгивающие лифчик, и долгожданные прикосновения тела к телу. И сейчас, именно сейчас, наконец-то, полная, расслабленная и абсолютно спокойная уверенность, что всё всегда будет хорошо. История закончилась, но мы продолжались. Здесь, где не было вертолётов, но был совершенно реальный диван, и его глаза, и приближающийся рассвет.

Столько вещей в моей жизни случились не так, как я ожидала. Пошли прахом, исчезли, растворились в воспоминаниях. Я хотела, чтобы одна-единственная сложилась так, как надо. Самая главная. Важнее любых историй.

Наши губы снова встретились. Кончик пальца обрисовал мой подбородок, и я потянулась вперёд, требуя ещё, царапая бедро острыми нетерпеливыми ногтями.

— Ты, — прошептала я.

— И ты.

Я обхватила губами мочку уха и провела по ней языком — прямо, беспощадно, до короткого стона. Мои ноги обнимали его талию, слишком длинная прядь волос щекотала висок, и я прикусила губу, почувствовав подушечки пальцев на голой коже. Думать было совершенно невозможно, и дышать тоже. Только податься вперёд, открыться в поцелуе, резко выдохнуть — и принадлежать ему полностью. На минуту, на две, на вечность.