Невинность на спор (СИ) - Попова Любовь

Отличная идея. И я погружаюсь в спасительную от боли дрему.

Давай поспим, Даш. Давай просто закроем глаза и будем смотреть одинаковые сны.

— Я тебе снился за эти два года?

— Нет, — улыбается она, вырисовывая круги на моей груди. – Снится то, что игнорируешь. А с чувствами к тебе я смирилась. Правда, не сразу.

— Я тоже смирился с твоими чувствами к себе.

Она тут надувается и убирает руки.

— Самодовольный индюк… – фыркает Даша, но я не даю ей развернуться. Ей больше никуда от меня не деться. Наваливаюсь сверху и вклиниваюсь между гостеприимно разведенных ног. – Ну, что тебе?

— Я главного не сказал. Со своими чувствами я практически не боролся.

Луна / Леша Свик сегодня слушаем

— Марк, хватит! – кричит он, отбиваясь от щекотки и резко вздрагивает, когда ладонью накрываю одну грудь.

— Хочу сдохнуть с твоей сиськой в руке…

— Романтика из тебя так и прет, — высказывает она недовольно, но сама кладет руку на свою грудь. Темно. Не видно. Зато тактильным пир.

— Опусти руку вниз, у меня выпирает кое-что очень неромантичное.

— Зато очень вкусное.

Просыпаться от приятного сна тяжко.

В глаза бьет свет и я переворачиваюсь, обнимаю Дашу… Или. Подушку? Кровать? Резко вскакиваю и пошатнувшись хватаюсь за шкафчик с плакатом Тайсона.

Дом. Эта была наша с Кириллом комната в маминой квартире. Она в том же виде. Словно напоминая, сколько потрясающих вечером мы провели здесь.

Даже странно появиться здесь третий раз за месяц. Особенно странно, когда два года избегал сюда заходить.

Смотрю на рабочий стол с потертостями и вижу Кирилла. Он за компом. На экране цифры и знаки, смысл которых мне не уловить никогда.

Башка ноет, и я иду мимо брата на кухню. Попрошу у мамы аспирин, потом сразу позвоню Роме.

Замираю, когда вижу за круглым столом в тесной кухне знакомые лица вперемешку с незнакомыми.

Профессор. Рома. Аня. И два мужика бандитской наружности. Один еще и лысый.

На столе закуски, рюмки, в кухне накурено... Да и лица помятые. Сколько они так сидят? Главное, зачем? Решают, какую часть отрывать первой?

Мне хочется проморгаться. Ущипнуть себя. Потому что видеть этих столь разных людей вместе, да еще и в кухне, столь несовременной кажется абсурдом. Стебом над реальностью.

— Я умер?

— Умер бы… Но тебе повезло, — поднимает брови тот что с волосами и протягивает руку. Где я его видел? – Макар Черкашин. Я тебе как-то в клубе врезал.

— За блондинку, – ту самую, вспоминаю я и жму в ответ руку.

— Василиса. Она потребовала, чтобы я сломал тебе ноги.

Попробуй только.

— Я предложил сломать руки, чтобы даже помочится нормально не смог, — усмехается лысый, и ему протягиваю руку. – Юра Самсонов.

— Очень… — сглатываю. – Приятно.

И сразу к Роме.

— Что с…

— Сядь и поешь, — вдруг подпрыгивает из-за Аня в вязаном платье и довольно сильно давит мне на плечи. – Он сейчас все расскажет.

— Я не голоден, — поджимаю губы. – Что с Дашей?

— Когда ты в воскресенье пришел сюда, ты тоже был не голоден, а в итоге смял две тарелки плова и рассказал, что влюблен.

Аня! Самое время, пока любимая в больнице, рассказать, как я просил у тебя совета?

Злость вскипает мгновенно!

— Кончай тут свою херь разгонять, говорю же не голоден, — переворачиваю свою тарелку в запале и ору: — Что с Дашей!

Только на мою истерику смотрят так снисходительно, что мне становится не по себе.

— А теперь убери все что ты рассыпал, — подает спокойный голос Рома. Смотрит прямо в глаза, и я в один момент понимаю, что в нем привлекло когда-то Аню.

Стержень из медицинской стали. С таким и на войну не страшно. А я что? Что Даша нашла во мне?

Убираю без слов рис, вытираю стол протянутой Аней тряпкой и быстро съедаю новую порцию ризотто.

Бля. Ну трава же. Дашка лучше готовит.

— Спасибо, Ань. Что с Дашей?!

— Она в психиатрическом диспансере, — отвечает он спокойно и кружка в моих руках лопается. А я как будто в колодец бесконечный падаю. Падаю, почти не видя пятно света.

Сука!

— Ты же обещал! Блять! Там… Что с ней там сделают?!

— Все что угодно. Доступа у меня туда нет. Родителям показалось целесообразно все свалить на психическую болезнь дочери. Так они не будут осуждены обществом. Даже вызовут жалость.

— Мрази! – башка разрывается от боли, и я вылетаю из кухни. Тесно. Душно. Тяжело.

Бросаюсь в коридор и ищу глазами свои кроссовки. Когда не нахожу, лезу на антресоли, там должны быть старые. Мама всегда хранит. Не знаю, что буду делать.

Но Дашу оттуда надо забрать.

Сегодня!

И мне плевать, что думают обо мне все эти взрослые и успешные люди. Плевать! Сейчас главное…

— Тебя посадят, если начнешь буянить. И Даше ты точно не поможешь, — слышу голос Ромы. Как, всегда спокойный. Он вообще умеет волноваться?

Прикладываюсь лбом к двери. Сука. Что ж делать?

— А как? – еле сдерживаю очередной порыв кричать. – Как мне поступить? Сидеть и ждать, когда ее «вылечат»?

Поворачиваюсь и приваливаюсь к двери, смотрю на всех по очереди. На, Кирилла мелькнувшего в двери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну что вы тут собрались?! Если помогать, так помогайте!

— Если ты успокоишься, мы расскажем, что придумали.

— Ну…

— Он всегда такой выебистый? – показывая на меня рукой Черкашин. – Ему хочется вломить!

-Так вломи, — ору я и этот придурок делает шаг.

— Никаких драк в доме матери! Марк. Просто выслушай. Мне кажется это хороший вариант, — встает передо мной сестра и я падаю обратно.

— Это единственный вариант, если ты не хочешь, чтобы твоя девушка превратилась в овощ, — рассказывает Самсонов.

— Мелисса не похожа на овощ, — замечает Рома, на что, тот пожимает плечами.

— Ей было за что бороться. Этой девушке судя по рассказу Саши, нет.

Блять.

Съезжаю по двери и хватаюсь за остатки волос. Как же хочется лечь и сдохнуть или вернуться в сон, где Даша так сладко кричала мое имя.

Сука… Сейчас я бы хотел введение судной ночи, как в одном фильме, где давали одну ночь в году, чтобы убивать любого.

И я бы убил. Всех, кто хоть как-то причиняет боль Даше.

Проблема в том, что убить пришлось бы и себя.

— Что делать?

— Дашу придется выкрасть, — рассказывает Рома. – У меня доступа туда нет, так что тут только через проходку санитаром. Твоя задача убедить Дашу уйти с тобой.

Смотрю на Рому, как на дебила.

— Она повесится из-за меня хотела. Она не пойдет.

— Значит нужно убедить! Потому что я не могу тебе дать ничего психотропного! Я не знаю, что уже в нее вкачали.

— Зачем? — задает мой вопрос ошалевшая Даша.

— Была еще попытка, — сжимает он челюсть, и я закрываю лицо ладонями. Дерьмо. Просто… Слов нет. – Если вколоть ей не то, могут быть последствия. Предсказать я их не могу.

— Да не пойдет она со мной!

— Сделай так, чтобы пошла! – уже орет Самсонов. – Примени силу! Дай по башке! Объясни, что другого выхода нет.

Легко говорить… Легко даже представить, а не деле.

— Боишься в глаза ей посмотреть? –слышу голос сестры и руку на голове чувствую. Киваю. Боюсь. Боюсь ненависть там увидеть, ведь так привык к обожанию. Купался в нем. Подсел на это. – Сделай это не ради себя, Марк. Ради нее.

— Она не поверит.

— Сразу нет. Даже если поверит, все равно будет долго находится в нирване своей обиды. Но выйти оттуда она должна.

— Вот билеты на Карибы. Туда нужно только вписать дату, и вы сможете полететь в любой момент. Вместе. И уже там, сколько хочешь вымаливай прощение, если конечно любишь, — объясняет Черкашин и поднимаю голову.

Хочется верить в лучшее. Но она же не прошибаемая.

— Мне нравится план. Только в его реальности сомневаюсь.