Замуж за незнакомца - Лина Манило

– Тина, пойдём, всё-таки чаю попьём, – не сдаётся Маша, в который раз пытаясь содрать меня с моего насеста.

– Я не могу, – развожу руками, не отрываясь от окна.

– Ты обязана, – в голосе Маши появляется твёрдость и сталь. – Весь день тут сидишь, бледная и голодная, вечер скоро. Надо подкрепиться!

Шевелю ногами, но от сидения в одной позе тело ноет, а стопы млеют, посылая по всему телу отряд неприятных мурашек.

– В кухне тоже есть окно, из него видно улицу. Если кто-то приедет, мы услышим.

Мне кажется, Маша решила про себя, что я немного блаженная. Дурочка, то есть, и моя буйная фантазия приносит кучу проблем. И я её понимаю. Но я слышала щелчки! Я уверена, что мне не показалось!

Морщась, спрыгиваю на пол. Ойкаю, подворачиваю ногу и хватаюсь за край подоконника, чтобы не упасть. Внизу, на первом этаже, тихонько гудит телевизор. Хромая, спускаюсь по лестнице, и странные травяные ароматы щекочут ноздри.

– Садись, я заварила травы, очень успокаивает, – улыбается Маша, а за её спиной тихо работает телевизор, на экране бодро пляшут незнакомые девушки, и мелькание их ярких нарядов вводит в подобие транса.

Травяные чаи я терпеть не могу, но сейчас почти не чувствую вкуса, будто кипяток пью и не могу напиться. Танцы заканчиваются, начинаются новости, а Маша порхает по чужой кухне, переставляет с места на место баночки и скляночки, моет плиту, протирает насухо. Она нервничает, хоть изо всех сил старается не показывать, закрывается в себе, надевает непроницаемую маску хлопотливой хозяйки.

Нет-нет, да и посмотрит в окно, а я маленькими глотками пью чай, глядя рассеянным взглядом в экран. Там, в новостях, у кого-то случился потоп, губернатор выдал медали матерям-героиням, а любимый город может спать спокойно, потому что у продажной полиции наконец-то новое начальство. Радость-то какая.

А теперь к срочным новостям! Сегодня было совершено вооружённое нападение на частный дом известного бизнесмена, главы холдинга “Астория”, Раевского Кирилла Олеговича. Сейчас Кирилл Олегович в клинике, в тяжёлом состоянии. Нашей телекомпании удалось получить эксклюзивные кадры…

Маша вскрикивает, а я смотрю на неё растерянно. В смысле “в тяжёлом состоянии”? Это как? Что вообще происходит?!

– Нет-нет… не может быть, это неправда, – губы шевелятся, а слова в горле застревают. Кашляю, пытаюсь выпихнуть их наружу, вытолкать из себя.

Не хочу, но представляю Кирилла на больничной койке, обмотанного покрасневшими от крови бинтами. Будто слышу его слабое дыхание, вижу трубки и капельницы, опутавшие его тело, и дурно становится. Больно! Нет, Кирилл, ты не имеешь права! Только не ты! Я не могу остаться совсем одна, я не хочу, чтобы ты пострадал. Не смей, слышишь?! Раевский, держись! Ты же сильный, тебе море по колено. Не вздумай!

– Постой! Слушай! – Маша хватает меня за руку, прикладывает руку к моим губам, заставляет смотреть в экран.

Там всё та же бодрая красивая ведущая рассказывает о сенсационном материале, попавшем в объектив их камер, об эксклюзиве, который им не терпится обнародовать.

Я впиваюсь взглядом в экран, вслушиваюсь в каждое слово, а сердце замирает, больно бьётся о рёбра. Рука Маши перемещается на моё плечо, крепко сжимает, причиняет дискомфорт, но здорово удерживает в границах реальности.

«Сейчас видео о нападении на дом Кирилла Раевского готовится к эфиру, но из наших проверенных источников стало известно, что полиция работает над устранением всей преступной цепочки. Наша полиция нас бережёт!»

Меня снова трясёт и дико холодно. Я так крепко обхватываю руками чашку, что рискую раскрошить фаянс в пыль. Маша мечется по кухне, бормочет себе что-то под нос, а я влипаю взглядом в окно и замечаю тёмную машину, медленно едущую по улице.

– Маша! – рукой взмахиваю в сторону окна, а сама подальше от него отпрыгиваю.

Несусь вверх по лестнице, к моему наблюдательному пункту, а Маша топает следом, звоня кому-то.

– Да, Глебушка, да-да. Ты не ослышался! В мой дом кто-то влез! Да, ждём. Поскорее, Глебушка…

Маша входит в комнату, запирает за собой дверь, подходит ближе и становится справа, плечом к плечу. Прячась за занавеской, вижу трёх мужчин, которые, воровато озираясь, выходят из машины. В сгущающихся сумерках их силуэты расплываются, – неужели так много времени прошло? – но я всё равно понимаю, что это враги. Свои так прятаться не будут и стремиться слиться с ландшафтом.

– Сейчас полиция приедет, – Маша гладит меня по спине. – Возьмут гавриков, не бойся.

– Кирилл…

– А вот дальше поедем к Кириллу. Найдём его, чего бы это ни стоило. Всё будет хорошо.

– Думаете?

– Уверена. А сейчас ждём.

Кирилл.

За несколько часов до…

В моём доме выбиты взрывной волной окна и сломан забор, и вообще, ещё час назад ухоженный двор выглядит, как съёмочная площадка третьесортного боевика. Вот только кровь настоящая.

Меня ослепляет злоба, и я впервые с начала этой истории слетаю с катушек. Не могу остановиться, когда Алиев так близко.

– Кир, успокойся! – Игорь пытается скрутить меня, но я сильнее. Во мне так много ярости, что ею можно, как тараном, толстые стены пробивать. Похрен на заливающую глаза кровь, на сломанные в который раз рёбра, на недостаток кислорода в лёгких и адскую боль в шее. Я должен добить этого подонка.

Он влез на мою территорию. Как радиоактивный таракан пролез в щель и отравил всё, что мог: разрушил мой дом, подселил ко мне крысу, едва не искалечил мою жену.

Алиев валяется на земле, я бью его ногой в живот, а Игорь накидывается сзади, хрипит мне в ухо – ему тоже здорово досталось, у него почти не осталось сил ещё и со мной бороться, но он упорный.

– Ты убьёшь его! Тебя загребут, Кир! – меня не волнуют его слова, мне плевать, какую цену нужно будет заплатить за смерть этого подонка.

Подонка, который валяется на земле и хохочет, отплёвывая кровь.

– Слушай друга, Раевский. Тебя закроют навсегда, – издевается, и я вдруг понимаю, что с каждым моим ударом я всё больше становлюсь похожим на своего бесноватого отца. – Даже если грохнешь меня, я всё равно выиграю!

– Ты мудак, – меня снова накрывает. Есть лишь пелена перед глазами, мутная, похожая на воды гнилого болота, и злость.

– Не-е-ет, – Рустам пытается перевернуться на бок, но Игорь добавляет ему синяков и гематом на рёбрах. Алиев кашляет, а чёрные волосы липнут к потному лбу, глаза закрывают. – Это вы с Архиповым мудаки. Тинка моя