Сводный Тиран - Вероника Царева

Я умоляю, я близок к тому, чтобы упасть на колени перед ней. Она смотрит скептически, и я жду ее ответа с затаенным дыханием.

Ее розовые губы раздвигаются, и кажется, что она собирается что-то сказать, но в этот момент звонк мобильного телефона заполняет пространство между нами.

— Нет! Пожалуйста, не отвечай, пожалуйста, не отвечай, — тихо умоляю я.

Лера похлопывает по карманам, пока не находит свой телефон и достает его. На ее лице мелькает паника, и ужас заполняет мое сознание.

— Что случилось? — спрашиваю я, преодолевая расстояние между нами одним большим шагом. Ее нижняя губа подрагивает, а глаза расширяются.

— Мой отец, он звонит мне…

— Все в порядке?

Непонятный ужас, который я чувствовал мгновение назад, немного рассеивается.

— Он должен быть на лечении, но там запрещено пользоваться мобильным телефоном.

Она не дает мне возможности задать еще один вопрос. Вместо этого она нажимает на зеленую клавишу и подносит телефон к уху.

Она…

— Папа?

Мой голос дрожит. Костя смотрит на меня, нахмурив брови.

— Лапочка. Так приятно слышать твой голос. Боже, кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как я тебя видел последний раз.

Я крепче прижимаю телефон к уху.

— Где… где ты? Ты должен быть…

— Я знаю, где я должен быть, — прерывает он меня, тон его голоса повышается, это говорит о том, что он выпил. Когда он пьет, он злится, а когда он злится, он может наделать глупостей.

— Папа, — я стараюсь, чтобы мой голос был спокойным, нейтральным, хотя я чувствую как внутри бушует тревога. — Папа, скажи мне, где ты? Я приеду за тобой, помогу тебе.

— Хах, не надо, милая. Я собираюсь исправить свои ошибки. Я просто хотел сказать, что я люблю тебя, пока все не закончилось. Я знаю, ты винишь себя, думаешь, что это из-за тебя, но это не так. Ты всегда была самой лучшей частью моей жизни.

Я моргаю, сбитая с толку его заявлением. Исправить свои ошибки? О чем он говорит?

— Папа, что происходит? Скажи мне. Пожалуйста, просто скажи, — умоляю я, мышцы в моем животе болезненно напрягаются, так болезненно, что я прислоняюсь к ближайшей стене.

— Я люблю тебя, Лера, — шепчет он, и тут звонок обрывается.

Я моргаю, отнимаю телефон от уха, чтобы посмотреть на экран. Я смотрю на него с открытым ртом несколько секунд, прежде чем понимаю, что он только что повесил трубку.

— О Боже… — шепчу я и снова набираю его номер, но абонент уже не доступен. — Вот же…

Как моя жизнь превратилась в такой беспорядок? Мой папа, мама, Костя с его отцом. Мне часто кажется, что я на дне, но снизу все стучат и стучат. Черт! Я думала, что отцу стало лучше в этом учреждении, но видимо я ошибалась.

Он говорил так, будто прощался, будто собирался… Нет! Я тряхнула головой, как будто это заставит мысль исчезнуть. Он ведь не причинит себе вреда? Или, кому-то другому?

— Что случилось?

Голос Кости заставляет меня поднять взгляд от экрана, мои глаза сталкиваются с его обеспокоенными. Я почти забыла, что он здесь.

— Я… я не знаю. Мне нужно найти отца. Выяснить, где он, все ли с ним в порядке, — говорю я, мои ноги уже движутся в направлении машины.

— Подожди, куда ты идешь? Где твой отец? Что с ним случилось? — спрашивает Костя, его голос напряжен.

Я чувствую, как дрожат мои губы, я дышу, но воздух не наполняет мои легкие.

— Лера, куда ты идешь?

Он повторяет свой вопрос, что делает обстановку еще более нервной.

Его паника заставляет паниковать еще больше, и… Куда я иду?

— Я не знаю! — кричу я, вскидывая руку вверх.

— Успокойся. Притормози на секунду и скажи, что происходит?

Мы доходим до машины, но вместо того, чтобы сесть на водительское место, как я планировала, я останавливаюсь. Как бы я не хотела слушать Костю, я понимаю, что он прав. Прислонившись к машине, я втягиваю воздух в легкие. Вдыхаю через нос и выдыхая через рот, делаю это, пока сдавливание в груди снова не становится терпимым.

— Я не знаю, где мой отец, но он говорил так, будто собирался что-то сделать… убить себя или кого-то еще. Он был пьян и говорил мне, что любит меня и собирается исправить свои ошибки… не знаю, что это значит. Я не знаю. Он говорил как-то странно. У меня плохое предчувствие.

Паника нарастает внутри меня и бьет по здравому смыслу.

Костя кладет свои сильные руки мне на плечи, и у меня не хватает ни сил, ни воли, чтобы стряхнуть их. В данный момент его прикосновение нужны мне, они как целительный бальзам на мою потрепанную душу.

— Ш-ш-ш. Все будет хорошо. Мы во всем разберемся, — уверяет Костя.

Я сосредотачиваю взгляд на его губах, думая о том, как я хочу поцеловать его снова.

Костя прочищает горло, на его губах появляется легкая улыбка.

— Нам нужно домой, там мы сможем получить больше информации. Мы позвоним в больницу, в которой он находился. Расспросим твою маму, мы что-нибудь предумаем.

Моя грудь перестает ходить ходуном, и я уже не чувствую себя так, словно вот-вот потеряю сознание.

— Хорошая идея, — говорю я.

На самом деле, я знаю, что мне нужно сохранять хладнокровие, а не метаться на машине по разным местам в поисках папы — это не исправит ситуацию.

— Садись на пассажирское, я отвезу нас домой, — говорит Костя, уже ведя меня к другой стороне машины.

Я должна оттолкнуть его, сказать, что могу сама о себе позаботиться, но когда я поднимаю руку, чтобы убрать несколько прядей волос с лица, я замечаю, как сильно дрожат мои пальцы. Решаю не упрямиться и позволить Косте сесть за руль.

— А как же твоя машина? Разве ты не на ней сюда приехал?

— Заберу ее позже, не беспокойся об этом, — говорит он, его голос такой обнадеживающий и спокойный, слишком спокойный. Он открывает для меня дверь и помогает сесть, прежде чем протянуть руку, чтобы пристегнуть меня. Часть меня хочет оттолкнуть его и сказать, чтобы он прекратил, но другая часть, та, которая сейчас побеждает, утешается тем, что он заботится обо мне.

Дорога домой проходит как в тумане, я продолжаю набирать номер отца в надежде, что он снова включил телефон, но все, что я получаю, — это сообщение от оператора. К тому времени, как Костя паркует машину у дома, я позвонила ему не менее тридцати