Любовники (СИ) - Романова Виктория

Интересно по чему. Глубоко вдохнул, но это не особо помогло, а тем временем она продолжала:

— И я так хочу тебя. Твоя жена ничего о нас больше не узнает! Обещаю! Скажи ей, что ты уволил меня, а сам…ты же знаешь, где я живу.

С чего бы? Я у неё дома никогда не был. Да, адрес работника есть в его личном деле, но зачем мне туда смотреть? Она что, думает, что я реально был ею когда-либо заинтересован? Очень…странно. И наивно.

— Слушай, — бесстрастно начинаю я, — Всё, что было в этот месяц — одна большая сплошная ошибка. Ты мне не нужна. Единственный человек, который мне нужен — это моя жена. Так что, развернись и проваливай.

Вроде…вежливо. Не очень. Но меня это не волнует. Анна дышит так громко, что это слышу даже я. Она точно хочет сказать что-то ещё, но я не хочу этого слышать. Встаю сам, подхожу к двери и открываю её для Анны, намекая, что ей пора. Провожаю её вплоть до выхода. Раз уж всё равно стал, то дам распоряжение охране лично. Эту ненормальную не впускать и вообще не подпускать ближе чем на пушечный выстрел.

Видимо, спустился я не зря, а может и зря. На парковке я видел машин Марины и то, как она хмурится. Вот чёрт, она же точно Анну видела. Беру в руки телефон и звоню ей. На этот раз она хотя бы берет трубку. Вот только — снова не верит и даже не хочет слушать.

Пока Марина полностью игнорирует меня, я вспоминаю, что у меня есть ещё кое-какие обязанности. На автомате еду сначала за Розой, а потом и за Марком. Заезжаем в магазин, закупаясь продуктами и кое-какими вредностями, а потом возвращаемся домой. Отвожу детей в их комнату, переодеваю и спускаюсь вниз, готовить незамысловатый ужин из того, что мы купили. Отварил лапшу, поджарил бекон и смешал с сыром, своеобразная карбонара. На всякий случай приготовил и овощной суп. А вот Марины всё не было. И это заметил не только я.

— Пап, — тянет Роза, накручивая на вилку лапшу, — А где мама?

— На работе.

А что мне ещё им ответить? Что я не знаю? Что она умчалась от меня со скоростью света и не желает разговаривать? Вот уж нет, только детей я ещё против родной матери не настраивал. Ложь, конечно, не лучше, но всё же. Главное, чтобы они об этом не узнали. Засыпаю я прямо в их постели, нервотрепка прошедших дней дала о себе знать.

Утром я обнаружил Марину в нашей спальне. Чуть припухшие глаза, немного размазанной туши по подушке…и это моя вина. Есть ли смысл сожалеть, если это ничего не изменит? Я хотел всё исправить, но, честно говоря, я уже боялся пытаться. Каждый раз, когда мне кажется, что вот он — идеальный момент, чтобы всё прояснить, случается очередная задница, которая всё портит. И пока я смотрел на неё — она проснулась.

— Доброе утро, — тихо говорю я, на случай, если у неё болит голова.

Они лишь кивает и осматривает комнату. Что ищет? План побега? Но вроде нет, встала и тянется к теплому халату.

— Дети ещё дома, — говорю я, — Я думаю отвезти их к родителям, чтобы…

— Нет, — почти испуганно обрывает она меня, — Они ещё спят? — я киваю, — Пусть спят дальше, а мне нужно в ванную.

— Мы можем поговорить?

— Да, конечно, — почти безжизненным голосом соглашается она, — Давай я приведу себя в порядок, мы накормим детей и пойдём в парк, хорошо? Там и поговорим.

Это спокойствие, которое исходило от неё…здесь точно было что-то не так. Ещё вчера она полностью игнорировала мои звонки, а в её глазах сверкали молнии, а что сейчас? Она что-то скрывает? Что-то задумала? Или это её попытка дать мне последний шанс объясниться? Приободренный последней мыслью, я слабо улыбнулся и кивнул. Очень надеюсь, что я оказался прав.

И всё было хорошо. Мы мирно позавтракали, собрали детей и выглядели при этом как совершенно нормальная среднестатистическая семья. И вот это мне снова не понравилось. В этой гармонии было что-то пугающее. Мною овладело предчувствие чего-то плохого, что скоро коснется меня.

Мы говорим, вернее, я говорю, а она слушает. Не смотрит на меня и я понимаю, ведь ей тяжело. Думаю, она искренне пытается поверить мне, принять ту правду, что я говорю ей. Я не настаиваю на ответах на свои вопросы, мне кажется, она ещё сама не знает ответов на них. А что я? Я готов подождать. Мы и так наделали кучу ошибок из-за того, что не думали, прежде чем делать. И из-за того, что слишком торопились пройти этот этап.

Она просит отвести детей к её родителям, и я не вижу в этом ничего такого. Почему бы и нет? Тем более, они действительно давно не виделись. Она предложила ресторан, в котором прошли наши первые свидания. Сказала, что вспомнила, как я впервые сюда её пригласил. Может это и правда, но я в неё не верю. Марина никогда не делает что-то просто так. На всё нужна причина и чтобы притащить меня сюда — тоже.

Всё проходит слишком идеально. Мы разговариваем, флиртуем, обсуждаем возможные путешествия, правда, Марина тут же меня тормозит, говоря, что я спешу. Возможно это и так, но не для меня. Я уверен, что не готов её терять, даже после всего того, через что мы прошли и что друг с другом сотворили. Так что, рано или поздно, а все планы всё равно должны осуществиться.

Я попытался вернуться к разговору о том, что происходило между нами и нашими…любовниками. Извинился, попытался сказать, что мне искренне жаль, но остановился, как только понял, что она меня не слушает. Вернее, слушает, но не слышит. Она явно не хочет, чтобы наши разговоры касались этой темы. И это снова напрягает меня. Я лишний раз убеждаюсь, что у неё есть какой-то план, которому она следует. Чёртовы юристы, вечно у них в голове атакующая база, от которой тебе стоит ожидать лишь неприятностей.

Я чувствую себя как на минном поле, но стараюсь не подавать виду. Предлагаю ей посмотреть фильм, может хотя бы так она сможет расслабиться и дать слабину. Но нет, вместо этого — она притягивает меня к себе за рубашку и целует.

— Марина, — шепчу я, пытаясь заглянуть ей в глаза, — Зачем?

Но и на этот вопрос она не отвечает, увлекая меня в новый поцелуй. Я не могу ей сопротивляться. Только не ей. Поддаюсь, потому что и сам хочу её. Хочу, чтобы всё было как раньше, чтобы события последнего месяца стерлись их нашей памяти и больше никогда нас не тревожили. Увы, это невозможно.

Чуть позже, лежа на кровати и притягивая к груди самое дорогое, что у меня есть, я прошептал ей обещание. Я думал, что она уже спит и не ждал ответа. Её дыхание ощущалось на моей груди, и уже этого было достаточно мне, чтобы чувствовать себя спокойнее. По крайней мере, она всё ещё со мной. Пообещал ей, что утром, когда она проснется, я сделаю всё, чтобы она забыла об этом кошмаре. Вот только…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Утром её уже не было. Вторая половина кровати остыла и не было даже следа того, что её вообще кто-то занимал. Я нахмурился и прислушался к звукам, но в доме было абсолютно тихо. Ещё слишком рано, чтобы вообще вставать и куда-то идти. Так где же она? На всякий случай — обошёл весь дом, стараясь не поднимать панику, но она всё равно роилась у меня в груди, готовая вот-вот вырваться и взорвать весь дом к чертям.

Ни в детской, ни в спальнях, ни на первом этаже её не было. Дом был пуст, а машина стояла во дворе. В этот же момент я принялся названивать всем кому не лень. Начал, конечно же, с Марины, но она игнорировала меня. Я звонил ей, писал, стараясь сдерживаться и не скатываться до банального мата. В конце концов, позвонил её родителям.

— Мишенька, — обратилась ко мне моя теща, — А она тебя не предупредила? В командировку она улетела. Вот буквально несколько часов назад.

Меня как будто заморозили изнутри. Марины нет, детей нет, я один в большом и абсолютно пустом доме. Это так она хотела наказать меня? Именно это вчера планировала? Воплотила мой худший кошмар в жизнь?

Честно говоря, я впервые разозлился на неё. И не уверен, насколько моя злоба была обоснована, но тем не менее, я злился. Да, я изменил ей. Да, я сделал ей больно. Да, я сглупил, когда позволил всему этому фарсу с любовниками случиться. Но…такое? О чем она вообще думала в этот момент?