Бумажный зáмок (СИ) - "Mut-Em-Enet"

Она сейчас такая красивая и уверенная! Любуюсь издалека, меня Исмаил еще предупредил, что мне придётся пообщаться с устроителями данного мероприятия. Пока откладываю эту мысль. Моя птичка — совершенство! Точенная фигура, светлая шелковая кожа, восхитительные белокурые локоны. Не любить ее равно смерти.

А потом чудо чудесное моя птичка, тащит меня к выходу, неистово и быстро. Не теряя времени, целую ее глубоко и нежно. Но она неумолима, отталкивает меня и говорит про него? Кто он? Мой отец? Да к черту его!

— Ну что я должен сделать?

— Это только для информации… Отпусти меня!

— Нет, раз попалась, не отпущу! Пока не поговорим.

— Не буду я с тобой говорить и не смей меня удерживать силой.

— Нет, будешь и поговоришь! Сколько же можно меня изводить? Надумала себе и скандалишь, Лиза!

— Я не надумала, ты с другой был, Мэтт, ты с ней спал!

— Да, не спал я с ней, и даже не был раздет. Я не изменял.

— Не верю!

— Лиза! Я люблю только и только тебя! Я не спал с Мадлен Хэррингтон. Она пришла и затеяла очень опасную игру. И я хочу жениться на тебе!

— Ты много хочешь, Мэтт! Не думай, что твои слова о женитьбе хоть как-то скрасят сделанное тобой!

— Лиза, ну что ты, как истеричка, ей- Богу! Я понимаю, что ты беременна, но…

— Я еще виновата, Господи всемогущей? Ребенка не будет!

— Все будет!

— Я не хочу от тебя рожать, да и все.

Я порядочно выхожу из себя:

— И кто тебя спрашивает? Будешь рожать как миленькая.

— Ты офонарел, Мэтт Лавлесс???

— Птичка, мы привлекаем слишком много внимания!

В нашу строну направлялся высокий седовласый мужчина.

— Мисс Айскра, у Вас какие-то проблемы? — и я в нем узнал того самого герцога из моей полусказки.

Я стоял как вкопанный, закрыв свою птичку телом. Подошедший пристально посмотрел в мое лицо:

— Мэтт?!

— Сэр!

И наши взгляды встретились!

Ну что ж я мог испытывать? В последний раз своего отца вживую я видел, наверное, лет в 10. Он все-таки сподобился прилететь в Нью-Йорк на встречу с моей мамой, и мы провели вместе замечательную неделю. А в последний раз по телефону мы говорили с ним в день ее смерти… Весь парадокс ситуации заключался в том, что он сказал, что приедет и не явился в день ее похорон. А потом из желтой прессы й я узнал, что в этой время она был со свой законной женой на отдыхе, прям как специально. Больше я не искал предлога с ним сблизиться. Я не мог простить ему такое предательство. При этом он почти каждый год пытался со мной связаться через своих адвокатов, но мне ловко удавалось избежать с ним встреч. А сегодня у меня уже не было шанса сбежать куда-то. Мой отец стоял тут, передо мной!

Он подошел ближе:

— Ну наконец-то… Мэтью Эверетт Лавлесс, давай поговорим!

— Не думаю, что у нас есть темы для разговора, — птичка ловко выскользнула.

Я с сожалением посмотрел ей в вслед, появилось желание просто за ней побежать.

— Вы сорвали мой серьезный разговор и у меня нет повода продолжать наш с Вами.

— Эта девушка? Ты ней знаком?

Ну еще как же знаком! Это, папаша, моя будущая жена и мать моего ребенка.

— Это моя невеста, — мне было просто приятно слышать эти слова.

— Хм, мой сын собирается жениться.

— Я давно перестал быть Вашим сыном.

— Мэтт, пойдем поговорим?! Это нужно нам двоим, могу я пригласить тебя выпить?

— Я не хочу с Вами ни говорить, ни пить!

Сейчас я сам себе напомнил мою упертую птичку и понял, как это больно, со стороны.

— Сын, — начал герцог Сомерсет, — я понимаю, что ты сердишься на меня и даже ненавидишь, но дай мне уже спустя столько лет хотя бы объяснить тебе ситуацию…

— Мне уже не нужны Ваши объяснения, сэр!

— Мэтт! Просто скотч и разговор за сигарой! Сейчас!

Ладно терять мне было абсолютно нечего: моя Лиза ушла и сейчас устраивать с ней скандал вовсе не хотелось. Ну по крайней мере выслушаю, что он скажет, и может даже посмеюсь над этим.

Мой отец провел меня в небольшую комнату подле большого зала. Мы присели на старый диван и нам подали по порции отличного скотча.

— Только быстро, мне еще надо довести разговор с мисс Айскра до логического конца…

— А нам нравятся женщины одного типа…

— Мы сейчас будем говорит о бабах? — мое терпение лопалось.

— О женщинах, Мэтт, не стоит говорить в таком грубом тоне. Ты же не считаешь такой свою невесту?

— Какое Вам дело, до моей невесты?

— Как только она вошла в зал, я ее сразу заметил, ты чертовски везучий сукин сын.

— Да как Вы смеете? — уже практически накинулся на него.

— Стой, Мэтт, я не хотел никого обидеть.

Во мне кипела обида. Столько лет прошло, но простить ему, что он так отнёсся к моей маме я не мог.

— Все, спокойно! Я не хотел задеть твою невесту и тебя, не реагируй так. Просто этого следовало ожидать, что мой сын однажды женится на такой юной и красивой особе. Что-что, а мы, Лавлессы, всегда выбирали лучших женщин…

— Ты выбирал лучших? Это же кого — твою жену или мою маму?

— Мэтт, сынок, послушай и не перебивай. Твоя мать была тем самым светлым, что я видел в своей жизни, она украсила ее.

— Но предпочёл ей свою жену, а нас просто вычеркнул…

— Нет, я не вычеркивал, после твоего рождения, как не протестовала твоя мать, я дал тебе свою фамилию и всегда, как, только мог помогал тебе и ей.

— Что-то я не заметил твоей помощи…

— Дело в том, что твоя мама просто не хотела ничего принимать, и поэтому все приходилось делать тайно… Помнишь тот велосипед, когда тебе было 7, вроде сосед за ненадобностью отдал его тебе… Я умолял ее, но женщины бывают так жестоки.

— Ну допустим, — действительно, тот велик, который был абсолютно новым, когда мой сосед Ронни его мне просто так отдел.

— Твоя мама, Мэтт, это вот чудо! Я таких не встречал никогда, и поэтому тогда кинулся в омут с головой.

— Ну ты даже не приехал на ее похороны…

— Мэтт, — его лицо исказила гримаса боли, — я уже был в аэропорту, когда мне сказали, что моя жена разбилась. Мне пришлось вернуться, и я обнаружил, что это уловка.

— И ты уехал с ней на курорт?!

— Нет, никуда я не поехал, статья в «Сан» была полной подделкой и все — фотомонтажом. Так хотела Фиона! Она боялась, что, если я поеду, больше не вернусь.

— Ты думаешь, я поверю в этой белиберду?

— Мэтт, твое право не верить… Могу сказать только одно, даже, если ты не поверишь, я любил всегда только твою маму.

— Ну почему-то не развелся с постылой женой и не женился на ней!

— Я предлагал ей все бросить, но тогда она меня оттолкнула. И я сам виноват, был слишком нерешительным. Я уже пришел у Фионы просить развод, когда твоя мама просто исчезла.

— Но ты бы мог развестись сразу…

— Мэтт, иногда мужчины становятся заложникам своих обязанностей и титулов. Когда я был совсем молодим, моя семья настояла на моей женитьбе на Фионе. Тогда у меня не было других приоритетов, и я согласился, а когда встретил твою маму… Я и в правду хотел, чтобы именно она была моей, наивный думал, Фиона даст мне развод. Я даже был готов отказаться от титула, но тут появился ты. Я не мог рисковать твоей жизнью и жизнью твоей мамы, гнев семьи Фионы мог бы вас задеть.

Я отхлебываю скотч:

— А давай расскажу, как я вижу ситуацию? Ты смалодушничал и бросил нас в угоду своим титулам и деньгам…

— Когда меня не станет, титул будет твой… тем более ты — мой единственный ребенок!

— Мне ничего от тебя не надо…

— Ну конечно, ты же известный писатель, и я горжусь…

— Мне все равно…

— Мэтт, мне уже много лет и сейчас я четко понимаю, что главное. Сейчас ты — единственное мое продолжение и то, что ты все эти годы сознательно избегал общения со мной, это чертовски неприятно.

— А мне вообще неприятен весь этот разговор, и наша встреча…

— Ну зачем же так? Ты думаешь я не следил за тобой все эти годы… И этот самый прием — это случайность?