Эпиляция, Гауф! - Зоя Анишкина

В итоге тот вечер мы провели на незабываемом свидании. Измазанные в какашках (Рвач мне то новое платье потом месяц припоминала), уставшие после двух часов отлова вьетнамских поросят в ночи, но… Счастливые.

Видит бог, я не хотел торопиться! Не хотел ее ни к чему понуждать, но в итоге Рвач проявила инициативу. Мы как с цепи сорвались, и в тот вечер я стал самым счастливым человеком дважды.

Когда вернул себе свою любимую девушку и когда сделал ее своей. Во всех смыслах, кроме крайнего. Вот его-то я сейчас и прорабатывал. И что бы там Кутузов ни говорил, план был прост.

Я приезжаю на съемочную площадку. На секундочку, моя девушка ныне самый крутой каскадер в «Мосфильме». Нарасхват, так сказать. Талант, самородок!

Гордился ей безумно, хоть иногда и неделями носил на руках после травм. Родители были в ужасе. Говорили, что такими темпами внуков им не видать. Но мы же еще молодые!

У меня успешная фирма – семейное дело, а у Умки съемки. Тома заканчивает школу, а ее бабушка снова гостит у тети Розы. Та Зинаиде Ивановне жениха ищет. Говорит, у нее много престарелых друзей, которые могут вовремя ласты склеить и оставить наследство «молодой» жене. Романтика!

Ну так вот. Я приезжаю на съемочную площадку, там уже договорился с режиссером. Он, конечно, ржал аки конь, но согласился. Меня, значит, засовывают в какую-то штуку, а потом достают, и я такой на одно колено перед своей девушкой, почти женой.

Она соглашается, и мы наконец-то играем свадьбу. А то я эту строптивицу уже три года поймать не могу. Она словно одним местом чует, когда я собираюсь ей предложения делать.

– Свинарник в прошлом, Кутузов. Мне надоело холостяком ходить. Даже ты свою оторву уженил.

Это да, никогда бы не думал, что эта парочка так быстро остепенится. Правда, причина была весьма тривиальна. Пару лет назад я стал крестным этой причины, и она была хуже матери, ей-богу!

Как я говорил Кутузову, предохраняться надо! Но там такие страсти… Как их вообще не снесло к чертям собачьим до сих пор.

– Зато Саня у нас вон. Ходячий холостяк.

– Саня дорвался до больших денег и их последствий. У него теперь глаз замылен на нормальных девочек, ему не так повезло, как нам. Это мы с тобой по молодости перебесились.

Оглянулся. Ну где уже этот режиссер? Пора залезать в тайное место. Думаю, я готов подловить свою жену будущую. Тяжело вздохнул. Что-то я волновался.

Вот что не продумал, так это костюм. Хотелось выглядеть респектабельно. Но это у себя я строгий начальник, гроза всех и вся. Человек, которого все боятся как огня, и топ десять самых молодых миллионеров столицы, а тут…

– О, так это ж будущий муж нашей принцессы. Привет, парень, думаешь, на этот раз словишь свою птичку?

Вот парадокс. На ее поле боя я всегда был непонятно кем. Мальчиком, который боится адреналина и риска. Ну не лежала у меня душа к экстриму! Хотя и Эмма вне работы редко зажигала.

Говорила, что ей хватает движняка и без дополнительной стимуляции. Не отказывала себе только в каких-то значимых вещах, как правило, приходившихся на путешествия. Ну там, с моста прыгнуть, нырнуть в Мексике в канод.

Мне кажется, вместо нее всю гамму эмоций переживал я. Она же мило улыбалась, а потом мы сбрасывали напряжение в постели. И да, я знал, что все ее коллеги дружно не понимали, что такая, как Умка, нашла в таком «скучном» бизнесмене, как я.

И лишь мы знали правду. Лишь мы видели друг друга особенными, влюбленными глазами. Но от этого желание охомутать свою женщину во мне не уменьшалось. Поэтому я ответил ее режиссеру:

– Куда залезать-то?

Мне кажется, в этот момент его глаза весело сверкнули. Надеюсь, он подлянки мне не сделает. Сзади фыркал Кутузов. Не доверял он местной творческой братии.

– Вон туда. А потом ждать большого «бум».

– Большого «бум»?

Почувствуй себя идиотом, Гауф. Большой бум. Ты можешь зарабатывать миллионы, быть строгим с начальниками, но, когда дело касается кинематографа, тебе надо ждать большой «бум».

– Хорошо, ведите, куда надо. И помните, я на вас надеюсь!

Меня повели с таким выражением на лице, что в какой-то момент я поверил в подставу. Потом, правда, вспомнил, что, в отличие от меня, Эмму здесь любят. Значит, все должно пройти как по маслу.

Потом меня в какой-то подсобке усадили в коробку. Было тесно и не очень удобно. Затем я ждал. Долго ждал. Признаюсь, в какой-то момент подумал, что про меня забыли, но потом моя коробка двинулась.

Саня бы умер от смеха. Белов возмужал, стал местным хроническим холостяком и любимцем всех светских львиц, которых менял как перчатки. Кутузов был более приземленным, хотя раньте я бы, не задумываясь, поменял их местами.

Но сейчас я был один. Без друзей и своей любимой женщины. Все ради нее. Ради ее «да». Меня жутко затрясло. Если бы коробка была больше, я бы непременно переломался. Так и хотелось крикнуть, что не дрова везут.

А потом в одно мгновение обстановка изменилась. Заиграла музыка. Странная, я бы сказал, попсово популярная. Ну точно подстава. Хотя… Между прочим, эту песню Умка очень любит.

И тут прогремел «бум». Как я понял, что он тот самый? Да фиг его знает! Просто скорее почувствовал и ка-а-ак выскочу! В глаза тут же дали софиты. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы понять, что я стою на площадке одного из модных вокальных шоу, а передо мной в одном из трех кресел вместо наставников сидит обалдевшая Умка.

В этот момент сбоку вышла та самая звезда, поющая песню, и… подтанцовка. Сзади пошла видеодорожка из милых фоток наших из социальных сетей. Э-э-э…

Ну да дареному конь в зубы не смотрят. Пусть любимая думает, какой я офигенный романтик. Потом спасибо скажу ребятам ее. Я пошел вперед. Умка сидела в кресле с глазами как у олененка, а я в который раз вспомнил, почему так люблю эту девочку.

За смелость, за дрянной характер, за то, что она до сих пор иногда эпилирует мне яй… Это оказалось чертовски удобно перед отдыхом. Только, чур, я никому этого не говорил.

Подошел к ней и недалеко от кресла сел на одно колено. Достал руку, а там…

– Гауф, а ты зачем коробку с кольцом пластырем к руке примотал?

Это моя красавица