Вето на девочку - Виктория Волкова

– Какие? – словно кошка, трусь щекой о Сашину ладонь.

– Я люблю тебя.

Машина въезжает на просторную парковку около серого здания с золочеными буквами З.А.Г.С., где на ступеньках уже мнутся отец и братья.

– Ну ты учудил, – протягивая руку Саше, мотает головой отец. Двое больших сильных мужчин коротко, но крепко пожимают друг другу руки.

– Надо было мне с вами поспорить, – довольно хмыкает Саша.

А папа уже раскрывает объятия.

– Иди сюда, дочка.

Сухие, чуть обветренные губы нежно касаются моего виска. А тяжелая рука ложится на плечи. Не давит. Оберегает.

– Ты счастлива с этим обалдуем? – придавая голосу сердитые нотки, кивает отец на Сашу. В мудрых усталых глазах плещутся любовь и забота.

Теперь-то я его понимаю, своего папу!

– Да, папочка! – восклицаю совершенно искренне и чувствую, как дух захватывает от восторга.

И тут же оказываюсь в объятиях мужа.

– Благословить вас хотим, зяблики, – ворчливо замечает отец. Пытается скрыть улыбку, но у него получается плохо. – Алина с девочками в какой-то магазин православный решили заехать. Сейчас будут.

А когда через полчаса в маленькой комнатке при ЗАГСе мы с Сашей опускаемся на колени, мама с папой торопливо крестят нас особой иконой.

– Благословление матери возносит до небес! – восклицает торжественно мама. А я смаргиваю слезы, стараясь не разреветься.

И пусть на мне клетчатая юбка и белый свитер, а волосы собраны в хвост, но я сегодня самая настоящая невеста. Самая красивая и счастливая.

– Благо словили, – шепчет Саша по дороге в торжественный зал. – Я словил. А ты?

Привычно сжимает в своей лапище мою ладошку.

Перед высокими дверями оглядываюсь назад. Все мои в сборе. А со стороны Димирова только охрана и моя Жужа. Сердце екает, стоит только подумать о Кате.

Как мы с ней мечтали быть подружками невесты на свадьбе друг друга! Но жизнь распорядилась иначе. Нет. Я не держу на нее зла. Но и видеть сегодня не хочу. Хорошо, что она уехала. А тут со мной только любящие меня люди.

– Согласны ли вы? – отвлекает меня от размышлений высокая полная женщина в серебряном платье.

– Да! – говорю не задумываясь. Слышу, как рядом с облегчением выдыхает Саша.

– Да! – вторит он мне вслед и, не дожидаясь следующей команды регистратора, лезет целоваться.

Все. Мы – семья.

– Папа, спасибо, – падает мне на грудь Катя. Обнимает за шею. Кладет голову на плечо. Покосившись, замечаю на руке кровоподтек. Огромный синяк, тянущийся от запястья и выше, прямо под тонкий легкий рукав.

«Гореть тебе в аду, Айрат!» – морщусь мысленно. За дочку больно. За все ее страдания мне удалось поквитаться, а саму Катю вызволить из плена. Потребовалось пять долгих месяцев, но мы справились. Все вместе.

Алина Лиманская наняла адвоката. И тот начал разбирательства по старому эпизоду, когда Айрат, сучий потрох, чуть ли не до смерти избил на свадьбе будущую жену. И если все эти годы Алина и Герман даже не пытались воззвать к правосудию, то благодаря Макаровым все оказалось возможно.

То ли Айратик всем уже надоел до печенок, то ли у Давида и Реваза связи были покруче. Толком не знаю. Но дело сдвинулось с мертвой точки. Сначала этого козла закрыли под подписку о невыезде, а затем, ровно подгадав момент, когда Айрат вывез Катю прогуляться по городу, арестовали.

Я прилетел в Батуми перед самым началом операции. Не мог усидеть дома. Оставил жену на родственников. Нервничаю страшно. Все-таки последние дни перед родами!

– Теперь все будет хорошо, – обнимаю свою взрослую дочку.

Страшно нервничаю. Там сын на подходе. И пусть моя Настена храбро разгуливает по дому и ни в какую больницу не собирается, учит что-то. Сдает досрочно какие-то зачеты.

– Прости меня, пожалуйста, – всхлипывает Катя, утыкаясь лбом мне в ключицу. – И Насте передай. Я раскаиваюсь в своих проступках. У меня было время подумать.

Боюсь даже спрашивать. Там, в доме Айрата, полиция нашла комнату, напоминающую камеру. Вздрагиваю, только представив. Но сейчас дело забрал себе интерпол. И их специалисты уже обыскивают дом. Берут отпечатки пальцев и образцы крови с наручников, прикованных к стене. Если выяснится, что там держали Катю, то Айрату светит пожизненное.

Страшно. Даже мне, здоровому мужику, страшно, твою мать. А моя девочка прошла через это! Только бы выдержать. Не заорать в голос.

– Кажется, наш рейс объявляют, – робко напоминает Лариса, та самая Люсина мама, которая помогла мне в клинике. А теперь уже и Катина личная медсестра. Она отвезет мою дочь в частный санаторий в Красной Поляне и будет там опекать. Солнце, свежий воздух и опытные врачи сделают свое дело. А я никаких денег не пожалею, чтобы поднять дочку на ноги и вернуть к нормальной жизни.

– Прости меня, – снова причитает Катя. – Я тебе столько доставила проблем.

– Они все позади, Катюшка, – улыбаюсь печально. И никак не могу понять, что нужно было сделать, чтобы превратить красивую цветущую девушку в собственную тень. – Отдыхай. Набирайся сил.

Лично провожаю до стойки регистрации на рейс. И печально смотрю на ссутулившуюся фигурку дочери, идущей под руку с Ларисой. Сзади не отстает моя охрана.

Теперь Катя под надежной защитой. От Айрата и прочих проходимцев. И от себя самой тоже.

В шумной многоголосице с трудом различаю свою фамилию. Я за малым не пропустил свой рейс. Включив крейсерскую скорость, бегу к своим воротам. Опоздать я не могу. Просто не имею права. У меня там Настя на сносях. И больше всего на свете я хочу присутствовать при родах. Мой сын должен родиться и сразу увидеть маму и папу.

Егор. Сыночек. Скоро встретимся.

На всех парах подлетаю к стойке. Протягиваю билет. Успел, кажется. Тонкие пальчики сотрудницы авиакомпании отрывают посадочный талон и протягивают его мне. А дальше бегу по гофрированному рукаву и, вломившись в салон самолета, выдыхаю.

Теперь каких-то три часа и я дома. Рядом с Настей.

Усевшись в кресло, звоню жене.

– Как ты? – спрашиваю, услышав любимый голос. Сразу на душе становится легче. Просто тяжелый камень падает с души.

– Все хорошо, – радостно щебечет Настя. – Как твои переговоры, Сашечка?

– Я всех победил, – заявляю весело.

Настя ничего не знает. Да я и не планирую посвящать ее в эту историю. Перетру с тестем. Это он посоветовал определить мою дочку именно в закрытый санаторий. И я Вадиму доверяю как отцу родному.

– Я так и знала, – смеется Настя. И ее голос, словно игривый звоночек, ласково щекочет нервы.

– Скоро увидимся. Я тебя люблю и целую, – шепчу я, косясь на толстую даму, занимающую соседнее