Татьяна Луганцева - Медовый месяц с ложкой дёгтя

— Что именно? — Лиля вертела бокал в руках и не мигая смотрела на собеседницу.

— Что маньяк еще на свободе.

— И ты сама решила заняться его поимкой?

— Да, решила. И обратила пристальное внимание на тебя, Лилечка. И вот что удивительно…

— Что? — эхом отозвалась Лиля.

— У вас абсолютно нет ни друзей ни знакомых, с которыми бы ты или твоя покойная мама общались.

— Что тут странного? Многие живут замкнуто, это от характера зависит, — пожала плечами Лилия.

— Это да! Но чтобы совсем ни у кого ничего нельзя было о вас узнать! — развела руками Маруся. — Но я не сдавалась. Я женщина упрямая, и ведь нашла… Нет, не бойся! Говорю же, что друзей нет, и не могло быть. Я нашла ваших бывших соседей. И вот что я узнала…

— Интересно, что? — напряглась Лиля.

— Дело это было непростое, — сказала Маруся. — Никто не хотел о вас вспоминать. И ты знаешь, водка делает свое дело, она не только развязывает языки, но и восстанавливает память. Соседи, которых я нашла в количестве четырех человек, подтвердили одно и то же обстоятельство, а именно, что папа твой был редкостным хамом и психопатом. А мама была милой и доброй женщиной. Детишки тоже вызывали странные чувства. Мальчик был похож на ангела. Он даже пытался наладить общение с другими детьми, но ему это запрещали. А девочка напоминала отца — нелюдимая, замкнутая, злая. А один случай, о котором мне поведали, вообще навел на определенные мысли. Один из соседей рассказал ужасную вещь. Он услышал за вашим забором какой-то странный стук, заглянул и в ужасе отпрянул — маленькая девочка лупила камнем по голове уже убитую кошку. Лупила до тех пор, пока не выбежала няня, не отобрала булыжник и не утащила малютку в дом. Как тебе?

Лиля молча пожала плечами. Маруся продолжила:

— А дальше я узнала, что ваш дом частенько посещал психиатр. Мне пришлось много потрудиться, чтобы отыскать этого врача и няню. Не смотри на меня так уничтожающе… Психиатра я нашла в Бельгии, и видит бог, он долго не хотел говорить, даже делал вид, что не понимает по-русски и не слышал никогда о вашей семье. Угроза потерять все, что нажил, заставила его развязать язык. Страшное наследственное заболевание посетило вашу семью: немотивированная жестокость и непреодолимое желание убивать, вот что мучило твоих родственников, Лилечка. Врач назвал это как-то по-научному, но я не запомнила. Естественно, это не лечилось, можно было только не допускать очередных приступов. Отец твой выпускал пар на работе и иногда кромсал покойных большими кухонными ножницами… еще свежие мертвые тела. Может, и по-настоящему убивал, в бандитских-то разборках, ему это было бы в радость. Речь не о нем. Он хоть как-то научился себя контролировать, а вот с его чудной дочуркой дела обстояли совсем плохо. Она себя контролировать не могла совсем, иногда и таблетки не спасали. Была настоящей злодейкой. Именно поэтому иногда ты оказывалась привязанной к цепи, потому что единственным средством для людей с таким диагнозом, по заключению психиатра, было пожизненное заключение в психиатрическую лечебницу с особым режимом. Ты убивала животных, тебе не давали общаться с детьми, родители делали все, чтобы уберечь и спасти и что-то еще изменить в твоей судьбе, но их усилия были тщетны. Ведь это именно ты убила своего брата? Тогда психиатр сказал, что не намерен больше в этом участвовать, что ему дорога свобода. Ему прилично заплатили, и он навсегда уехал в Бельгию. Он знал, что рано или поздно на него выйдут, он чувствовал, что ты убьешь много людей и его будут считать соучастником преступления. Все то, что я говорю, подтвердила и твоя няня, уехавшая на Украину. Она ушла от вас, когда ты зверски убила братика — ее любимца и ангела, очень доброго и хорошего мальчика. Она больше не смогла работать с детьми… Только твоя мама не отвернулась от тебя. Она посвятила тебе всю жизнь, за что и поплатилась. Хорошая легенда — сумасшедшая мамаша-деспот. Это тебя ограждали от других людей. Кстати, интересный факт — одна твоя преподавательница пропала без вести десять лет назад. Не подскажешь, что с ней случилось?

Лиля отлепилась от окна, медленно доплелась до дивана, словно привидение, и рухнула на него.

— Она плохо преподавала математику, — криво усмехнулась Лиля.

— Ты ее тоже камнем? — уточнила Маруся.

— Ножом… Много-много раз пырнула, это самое приятное, что только может быть, — ответила Лиля, и Маруся с ужасом уставилась в ее неподвижные, расширившиеся зрачки.

— И куда ты прятала тела? — спросила Маруся.

— Мама помогала. Хоронила в саду, такой своеобразный «Вишневый сад» с душком! — засмеялась Лиля.

— Много человек?

— Я не считала.

— Ты не помнишь, как убиваешь?

— Как же! Если бы не помнила, меня бы не тянуло делать это снова и снова! Очень отчетливо помню! До запаха крови и последней слезинки, вытекающей из глаза умирающего, до ощущения последнего вздоха и тепла, выходящих из тела. — Руки Лили затряслись. — Будь проклята эта память! Но мне не всегда было так плохо, были периоды и затишья. Я вот вышла на работу, стала жить с моим рыжим. А потом сказала матери, что убью его, что не могу больше. Что убью его и успокоюсь! Я перестала спать и есть, только и мечтала о том, как буду его убивать.

— И она решила опередить тебя? — поразилась догадке Маруся. — И то же с Олегом?

— Мама всегда была на моей стороне, она решила, что я — расплата за что-то, что она совершила в жизни не так. Она любого бы убила, лишь бы меня не отобрали. Когда кольцо вокруг нас стало смыкаться, она взяла вину на себя, лишь бы не подумали на меня.

— Твоя мать была готова убить меня из-за тебя, — поняла Маруся.

— Я же говорю — любого.

— А ты убила ее.

— Убила, но не испытала удовольствия, — честно призналась Лиля.

— Я рада, что дочь на тебя не похожа, возможно, ее бог миловал наследственностью, — сказала Маруся.

— Не знаю, но пока мой подарок-хомяк жив, — ответила Лиля и рассмеялась. — Я бы уже давно выпустила из него кишки. У нас никогда не было животных.

— И тебе не жалко своего родного братика?

— Он для меня был все тем же хомяком, отбиравшим у меня любовь родителей, не более того, — нервно дернула плечом Лиля.

— Антонина стала причиной твоего очередного приступа?

— Да! Тут я сорвалась! — согласилась Лилия.

— Я поняла, когда ты сказала: «У тебя улыбчивая подруга», и потом эта кровавая улыбка у нее на лице… Я не поняла, как и когда… Но потом и это встало на свои места. Ты — ненормальный человек, поэтому и работать пошла именно в отдел криминальных новостей, как твой отец пошел работать на кладбище. И у тебя очень много книг по криминалистике, нанести такой профессиональный удар Тоне могла только ты… Она жила некоторое время, когда мы уходили, но нож ты воткнула уже тогда, и кровью специально испачкала этого несчастного парня в это же время.