Виктория Ли - Дождись полуночи

– Нам надо будет многое объяснить друг другу, – сказал Бен. – И я не хочу ждать до конца, прежде чем поцелую тебя.

Снизу послышался шум, который перекрывал мощный баритон Олли. И Кейт поняла, что у них осталось очень мало времени, прежде чем появятся полицейские. Бен, наверное, подумал о том же, потому что на лице его появилось обеспокоенное выражение.

«И не так уж о многом он просил», – подумала Кейт. Ведь она действительно любит его и, наверное, любила с самого начала. Но чтобы понять это, понадобилось оказаться перед угрозой потерять все.

– Я люблю тебя, – произнесла Кейт наигранно сердитым тоном. – Ну! Ты доволен?

Видимо, Бен остался доволен, потому что Кейт не успела даже перевести дыхание, а его сильные руки уже прижимали ее к груди. Так они стояли несколько секунд почти неподвижно, во власти владеющих ими чувств. Бен гладил Кейт по спине и плечам, успокаивал ее.

Потом они сидели рядом на диване, пока полицейские задавали им вопросы.

Долгая ночь подходила к концу.

Бен так и не поцеловал Кейт, но она не стала обижаться. Просто не все можно делать на публике. С поцелуями лучше подождать, пока они останутся одни.

Вместе со всеми, кто пришел им на помощь, Бен и Кейт пересказали полицейским все, что случилось за эту ночь. Нескольких полицейских отправили в отель за Кассандрой и Гарольдом. Джейкобс, прежде чем его увели, не поскупился на доказательства их соучастия в попытке убийства. Томас отбыл в сопровождении двоих детективов, чтобы дать в участке более подробные показания. Кейт опасалась, что старика расстроил такой поворот событий, но он поспешил убедить ее в обратном.

К своему глубокому облегчению, они вскоре узнали, что Джо получил лишь незначительные ранения и через несколько дней его выпишут из больницы. Как только полиция закончила их допрашивать, Люк и Элис поехали в больницу, чтобы лично убедиться, что Джо вне опасности.

Молли отпустили не так быстро – полицейские стали говорить что-то о незаконном ношении оружия, но никто не смог найти его. Больше того, никто из присутствующих не помнил, чтобы вообще видел это самое оружие.

Поскольку о нем упомянул только Джейкобс, все согласились на том, что он опять затевает какую-то игру, чтобы попытаться себя выгородить. Кейт не сказала ни слова о звуке взводимого курка, который, как ей показалось, она слышала. Если никто не видел револьвер, то она, уж конечно, не могла его слышать. Так что Молли ушла, прихватив с собой Дэвида, прежде чем полицейские успели сообразить, что молодой человек оставил незаполненным то место в анкете, где должен быть адрес.

Сет предъявил свой пистолет и тот, который отобрал у Джейкобса, и его тоже отпустили. Кейт подумала, что Сет скоро, наверное, вернет Молли ее оружие.

Ночь почти подошла к концу, когда миссис Дэнверз – вернее, Хелен, она попросила Бена и Кейт впредь называть ее именно так – закрыла дверь за последним полицейским. Кейт обняла пожилую женщину, прежде чем та покинула ее квартиру, пообещав выпить с ней кофе на следующий день. Потом она подождала, пока Бен запрет дверь.

Устало улыбаясь, он взял Кейт за руку и повел ее в спальню.

Кейт не почувствовала ничего похожего на сексуальное возбуждение в том, как он помог ей раздеться и устроиться поудобнее среди подушек. Глядя, как он раздевается, Кейт вдруг почувствовала, что мысли ее путаются. Кажется, Бен тоже не имел в виду ничего, кроме сна, потому что как только он забрался в постель и обнял Кейт, его одолела зевота.

Но прежде чем заснуть, он сказал:

– Тебе удалось смертельно напугать меня на целую минуту.

– Ты думал, что Джейкобс выстрелит?

– Нет, дорогая, – прошептал Бен в самое ее ухо. – Я испугался, что ты так никогда и не согласишься повторить, что любишь меня. Это были самые страшные шестьдесят секунд в моей жизни.

– Если учесть давление, которое на меня оказали… – поддразнила его Кейт. – Ты вряд ли можешь быть уверен, что я не передумаю.

– Не передумаешь, – Бен снова зевнул.

– Откуда ты знаешь?

– По той же причине, по какой я был уверен, что Джейкобс ни за что в тебя не выстрелит. Слишком много свидетелей. – Он легонько поцеловал Кейт в ухо. – Ты ведь понимаешь, что если мы хотим уединения, придется построить новый дом.

– Ты хочешь построить новый дом, чтобы мы одни остались в старом? – не поняла Кейт.

– Нет, старый оставим Элис и всем остальным. Ведь нам не нужно так много места, по крайней мере на первое время.

Кейт все больше нравилась картина их совместной жизни, которую нарисовал Бен.

– Я никогда не видела твой дом, – сказала она, почти засыпая, – но, может быть, имеет смысл просто пристроить к нему крыло.

– А ты не будешь возражать?

– Против личной кухарки? Ты с ума сошел! Я готова выйти за тебя замуж только для того, чтобы получить Элис.

Обвив рукой плечи Кейт, Бен крепче прижал ее к себе.

– Ты делаешь мне предложение?

– Ну, раз это единственный способ обзавестись кухаркой.

Бен улыбнулся.

– Мне нравится эта идея.

Повернувшись на бок, он просунул ногу между ног Кейт, а она пристроилась поудобнее на его руке и решила, что надо сказать Бену, что, прежде чем она выйдет за него замуж, ему придется уговорить Фокси переехать в свой дом.

Если не считать визита в больницу, чтобы повидаться с Томасом, сомалийская кошечка никогда не покидала квартиры. Ее было так трудно отвезти к ветеринару, что Кейт в конце концов стала давать врачам деньги, чтобы они приезжали на дом.

Переезд станет серьезной проблемой. Кейт открыла было рот, чтобы изложить свои соображения Бену, но по его ровному дыханию поняла, что уже слишком поздно. Ну ничего. Он и сам скоро узнает о непокорном характере Фокси.

Закрыв глаза, Кейт погрузилась в сон, думая о поцелуе, который ей обещали.

Когда, проснувшись, она обнаружила, что губы Бена сомкнулись вокруг ее соска, а руки шарят по всему телу, было уже светло.

И когда Бен наконец поцеловал ее, Кейт сразу решила, что этого стоило подождать.

И снова поняла, что любит его всем сердцем.

Фокси, хотя и была очень капризным животным, сразу догадалась, что между хозяйкой и ее гостем происходит что-то новое. Ради такого случая она решила стоически переносить голод, зажав в зубах искусственную мышку.

И это само по себе было необычно.