Мария Спивак - Черная магия с полным ее разоблачением

Магия, как и царство божие, внутри нас. Недаром я всегда считал, что суть колдовства — энергетическое взаимодействие. Однако теперь мне кажется, что и оно возможно лишь постольку, поскольку люди верят в его непреодолимость. А выбор веры и ее символов — дело весьма ответственное. Пожалуй, пора бы вспомнить о кантовском «нравственном законе» — тогда и сам дьявол не страшен: ведь самые сокрушительные победы над ним мы одерживаем у себя в душе.

Поэтому мне стало гораздо интереснее изучать резервы человеческой психики. До каких глубин способно дойти самопознание — вот предмет моих нынешних изысканий. Я накупил книжек по психоанализу и аутотренингу, просиживаю над ними целыми днями и страшно жалею, что не занялся этим раньше.

Впрочем, как сказал один иерусалимский царь, время всякой вещи под небом; думаю, то, что я увлекся подобными вопросами именно сейчас, не случайно. Значит, мне пришла пора измениться.

Какое счастье, что судьба пока не лишает меня этой возможности — и этого стремления.

Как часто бывает в фильмах, книгах

— и даже в жизни —

ПРОШЕЛ ГОД

Мы с Максом поспорили: есть что-то в моей астрологии или это ерунда на постном масле. А то он все ворчит, что я клиентам голову морочу, и нас когда-нибудь выведут на чистую воду.

— Чего ж до сих пор не вывели, — спрашиваю, — а наоборот, народ валом валит, да еще знакомых посылает? Неизвестно уже, от чего у нас больше доход — от продажи домов или от моих консультаций! — Это, конечно, изрядное преувеличение, но неважно. — Значит, людям мои советы помогают, и результат их устраивает.

Макс в ответ:

— Люди, когда сами думать не хотят, где придется совета ищут, хоть у дубов-колдунов, хоть у ветра с облаками. И, главное, результатом довольны, если что-то получилось. А если облом — тоже не они виноваты. И вообще, Сашуля, ты никогда не задумывалась, чего в твоих предсказаниях больше: предвидения или обратной связи? В смысле, что когда ты говоришь: будет то-то и то-то, люди подсознательно начинают действовать в заданном направлении, а остальное отметают, как маловероятное — вот твои прогнозы и сбываются.

— А когда никто ничего не делает, скажем, из упрямства или из желания доказать, что астрология — чушь, а прогнозы все равно сбываются? Или когда я прошлое как в зеркале вижу — это как понимать?

— Ну, не всегда же, не на сто процентов, — ответил Макс. — Меня, например, в твоей судьбе не было, сама говорила. И вообще, мало ли совпадений. К тому же, ты у меня колдунья, и все твои карты, руны и астрология просто помогают настроиться на нужный лад. Так мне кажется. А потом, я не говорю, что в астрологии вовсе ничего толкового нет, иначе она не существовала бы веками…

— Вот ты и на попятный, — смеюсь. — Конечно, есть, еще как! Это целая наука. Плохо, что сейчас каждый третий, кто на курсы два месяца походил, уже астролог. Оттого у людей и возникает ощущение, что все обман. Шарлатан в нашем деле хуже плохого врача. А еще, понимаешь, Макс, полностью, до минутки, судьбу предсказать невозможно. Очень многое зависит от свободной воли человека. Но я не вижу ничего плохого в том, чтобы направить его в нужную сторону, подсказать, куда двигаться. Почему человек не должен знать, куда лезть не следует? Зачем зря тратить силы на то, что все равно не получится? Правда, я на опыте убедилась, что люди вечно ломятся именно в те двери, которые для них закрыты. Так их туда и тянет…

— Разве всегда безрезультатно? А как же «упорство и труд все перетрут»? — улыбнулся Макс.

— Бывает, конечно, но таких упертых никакие предостережения не останавливают. И опять же, чем плохо, если они знают, что именно это дело, которым им там приспичило заниматься, будет даваться с особым трудом, и выкладываться придется по полной?

Макс замолчал, смотрит на меня с прищуром.

— Чего? — спрашиваю.

— Не только красивая, но и умная попалась, — говорит. — Подфартило мне, дураку безродному. Вот только… слова твои любимые повторю: жаль, что ты карты моей не знаешь. А то тут такое дело… прямо не знаю, как сказать…

— Что? — У меня душа в пятки: так горестно он вздохнул. Неприятности, что ли, какие?

— Да вот, понимаешь…

— Макс, выкладывай, не томи!

— Была бы карта, посмотрели бы, как там у меня сегодня насчет любви… Легко будет даваться или придется, — тут он не выдержал и расплылся в дурацкой улыбке, — выкладываться по полной?

— Макс! — Я стукнула его по башке книжкой про руны — это мое новое увлечение. — Напугал до смерти!

— А у меня тактика такая. Умных, их… запугивать… надо… — еле успевая увертываться от моей книжки, сообщил Макс. — Чтоб боялись и помалкивали, всезнайки. Потому что кое в чем главный кайф — полная непредсказуемость.

И, изловчившись, сгреб меня в охапку.

Знать бы раньше, что от этого выйдет, давным-давно б в яму со змеями прыгнула!

Я ведь, когда от Ваньки ушла, с работы уволилась и домой к родителям уехала, ни на какую радость уже не рассчитывала. Крест на себе поставила. Знала от Зинки, что Антон про меня слышать больше не хочет. Она мне тогда в апреле еще в Москву позвонила и с места в карьер лепит:

— Клепк, слыш… тут дело такое…. Короче, Антоха с матерью разговаривал… она ему про тебя: была, мол, искала… так он велел передать, что у вас с ним все… забыл он тебя и вроде даже завел кого-то… я его мать на улице встретила, около магазина — расстроенная, сил нет! Скажи, говорит, Клепушке, чтоб не переживала, а у самой аж слезы в глазах, представляешь? Клепк! Ну, ты, правда, не переживай! У тебя вон Ванька какой! А таких Антонов мы еще сто штук нароем!

Я чего-то отвечаю, да-да, ха-ха, а в грудь будто осиновый кол воткнули — пошевелиться страшно. Так потом и ходила с этим колом, с одной-единственной мыслью: скорей бы сдохнуть. Да не ходила, таскалась: шаг, другой, нога за ногу — день прошел, ну и черт с ним.

Дома, у мамкиной юбки, чуточку легче стало; чаю попьешь, поплачешься, на пирожок с картошкой, так и быть, согласишься — вроде и отпустило на время. А там уже и майские праздники подошли.

Тогда-то Антон и приехал своих навестить; мне Татьяна Степановна по секрету сообщила. Убиваюсь, говорит, из-за вас, что ж вы себе жизнь-то портите? Ведь Антоша, как услышал, что ты здесь, в лице, бедный, переменился: вижу, не забыл он тебя! Просто фасон держит. Может, помиритесь еще?

Мне терять нечего, я и пошла к нему. Типа, бери меня, я вся твоя. Но ничего хорошего не получилось, встретил он меня с ледяным видом, и на все мои слова отвечал: раньше надо было думать, я в Сибири на объекте другую девушку встретил.