Мажор Vs Провинциалка (СИ) - Цай Ольга

Она помолчала.

— Жень….дочь, я не знаю, что у тебя стряслось. Но я твоя мама, я очень тебя люблю и вижу, что что-то тебя гложет. Ты не рассказываешь, значит, не готова. Может, потом, когда-нибудь… Но просто помни, иногда надо сказать спасибо и отпустить ситуацию.

Под конец ее речи я не выдержала и разревелась. Мама обняла меня, успокаивающе гладила по голове и тихонько приговаривала:

— Все будет хорошо, доча, все будет хорошо.

И в этот самый миг я поверила, я уверилась в том, что все, действительно, будет хорошо.

— И что с ним? — кивнул на мрачного Макарова Ветров.

— А я почем знаю? Молчит, как рыба об лед, — пожал плечами Леснов, снимая с крючка футболку. — Он в таком состоянии уже почти неделю. Не замечал?

— Нет, — покачал головой. — Дан, ты в норме? — громко обратился к другу.

— А что, какие-то проблемы? — вопросительно уставился на Макса.

И этот злой, безэмоциональный взгляд не понравился Ветрову. И как он за своими проблемами пропустил, что с приятелем что-то не то?

— Да нет, — помолчал. — Поговорить не хочешь?

— С тобой? — скептически подняв бровь, уточнил Макаров.

— Нет, блин, с Папой Римским! Макаров, у тебя какие-то траблы? Может, помогу чем? Не чужие же ведь друг другу.

— Нет у меня никаких траблов. Если появятся, обращусь, — перекинул сумку через плечо, обошел Макса и покинул раздевалку.

Сел в машину, устало потер ладонями лицо.

— Сука! Сука, сука, сука! — несколько раз долбанул по рулю руками. — Как же достала! Как же меня достала она! — громко прокричал в никуда.

После сообщения, что прислала Швед, он отошел не сразу. Миллион раз читал, перечитывал, переваривал. Выключал телефон, вновь включал, но что написано, то написано, и текст не менялся ни на йоту. Она его бросила.

— Да, — недобро смеялся он, качая головой. — А ведь все должно было быть наоборот. Карма, мать ее растудыть.

Кто бы ему сказал еще пару месяцев назад, что он будет сохнуть по обыкновенной девчонке, он бы рассмеялся в лицо. Решила бросить — окей. Но причину-то можно сказать? Просто встала, и просто ушла. И это совершенно точно не из-за того, что накануне они повздорили. Можно было бы сослаться на спор. Но этот вопрос они обсудили еще неделю назад.

— Дан, — сидя на диване, поджав под себя ноги, обратилась к нему.

— Ммм, — откусывая кусок пиццы промычал, но тут же тесто встало поперек горла от следующих ее слов.

— А, что ты выиграл? И у кого? — беспечно спросила она и потянулась за пультом от телевизора.

Богдан замер, не моргая уставившись на нее. Он понимал, о чем идет речь. Мысли лихорадочно носились в поисках ответа. Раз сказала уверенно, значит знает наверняка про спор. Но, кто слил?

— Богдан? — она повернулась и насмешливо посмотрела на парня. — Проглоти кусок, а то того и гляди подавишься.

— И давно? — справившись с пиццей, напряженно спросил.

Женя лишь пожала плечами, отвернувшись к телевизору. Богдан поднялся, сел на корточки перед ней, взял ее руки в свои, заставляя смотреть в глаза.

— Женя, давно ты знаешь про спор? — спокойно повторил вопрос.

— С самого начала, — усмехнулась она.

— С самого… Но тогда… Как?… Почему?…Откуда?… — недоуменно уставился на девушку, выдавая отдельные восклицания. Внезапно мозг перестал соединять слова в единые предложения.

— Почему я с тобой переспала? — улыбнулась она.

— Да. И почему…почему молчала? — тихо добавил.

— Ответь сначала ты на мои вопросы, — спокойно попросила.

Он выпустил ее руки, встал на ноги и подошел к окну. Молчание затягивалось, но Женя не торопила его.

— Это была идиотская затея. С парнями тогда сидели, ну я в запале и ляпнул, что заполучу тебя. Жень, черт, — провел рукой по волосам и повернулся к девушке, — ты можешь просто забыть об этом идиотском споре?

— Что ты выиграл? — настойчиво повторила она вопрос.

— Ничего. Они не знают.

— Спасибо, что сдержал слово, — спокойно сказала. — А на что хоть спорили? Стоящее что-то?

— Женьк, не надо, — тихо попросил Богдан.

Она замолчала, уставившись на свои руки, задумчиво теребя какую-то нитку пальцами.

Богдан ждал вердикта, как приговоренный к казни смертник.

— Я не знала, просто догадывалась. Чтобы ты, да на такую как я?.. — невесело ухмыльнулась она.

— Жень, — сделал шаг в ее направлении.

— Не надо, — покачала головой и вытянула руку ладошкой вперед, останавливая его. — Я все прекрасно сама вижу и знаю. Резонанс слишком велик. Но ты знаешь, — подняла на него глаза и внезапно улыбнулась. — Я рада, что у тебя такая азартная натура.

Богдан слушал и не мог поверить своим ушам. А Женя продолжала:

— Правда, рада. Иначе бы ты не взялся за меня, и… и сейчас бы всего этого не было.

— А почему раньше не сказала о своих догадках?

— И лишить тебя возможности влюбиться в меня? — пошутила она, смеясь.

А Богдан замер. Влюбиться? Черт, а, наверное, да. Наверное, она права, и он влюбился. Иначе, как объяснить его неимоверную тягу к ней? Как объяснить бессоницу в те редкие дни, когда она ночует в общаге? Черт, да как объяснить то, что твориться с его сердцем, дыханием и разумом, когда он видит ее?

Но тогда, она не дала возможность мыслительному процессу вывести одну единственно верную формулу. Встала с дивана, потянулась и кивнув в сторону спальни, с хитрой улыбкой произнесла:

— Ну что, господин Макаров, пошли. Будешь просить прощения. И тебе придется ну ооооочень постараться.

И в этом она вся. Ждешь одно — выдает другое. Нет истерик, выяснений отношений, все легко и без выноса мозга.

Он миллион раз перебирал в голове все, что с ними происходило за этот сумасшедший месяц. Во всех отношениях сумасшедший. Этот бешенный калейдоскоп эмоций, что вызывала в нем Женька, кружил, будоражил, сводил с ума. Богдан обожал, переживал, скучал, ревновал. Каждый день мчался к ней как умолишенный, только бы увидеть, ощутить.

А однажды, Женька его напугала. На какой-то крохотный миг он подумал, что она решила оставить его. После тренировки, сидя в машине, открыл телефон и увидел сообщение от нее:

"Богдан, я сегодня останусь на ночь в общежитии. Целую"

— Какого? Почему общага? — недоуменно пробормотал в тишину салона, и тут же набрал ее.

Она ответила после бесконечного счета гудков, заставляя его нервничать все больше.

— Жень, что происходит? — сходу набросился на девушку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ничего. Просто я сегодня переночую в общежитии, — спокойно ответила она.

— Ничего не понимаю. Почему? — недоуменно продолжал допытываться он.

— Дан, ничего страшного не произошло. Так надо.

— Кому надо? — начал терять терпение.

— Мне надо, Дан.

Он выдохнул, успокаивая себя.

— Жень, я тебя чем-то обидел?

— Нет, — тихонько засмеялась, — просто… — замялась она.

— Ну же, Женька, — как можно мягче проговорил он, — что "просто"?

— Дан, я сегодня останусь здесь, завтра увидимся, ладно? — скороговоркой проговорила.

— Жень, у нас все хорошо? — напряженно спросил Макаров.

— Конечно. Не волнуйся.

— Хорошо. Тогда до завтра?

— Да, до завтра.

И повесила трубку.

Вечером Богдан долго не мог заснуть. Придумывал новые и новые версии причин ее такого странного, нелогичного поведения. Но успокоив себя, что завтра они увидятся, и она ему все объяснит, он наконец-то вырубился.

А на следующий день его ждал сюрприз — Женя вновь отказывалась к нему ехать.

— Через двадцать минут буду у магазина. Если не выйдешь, я поднимусь к тебе и плевать я хотел на всякую секретность. Нам необходимо поговорить.

Ответ пришел не сразу.

— Я буду.

Как только Женя села в машину, он тут же притянул ее к себе и поцеловал. Он дико соскучился по ней за какие-то сутки, а еще переживал, очень переживал. Отстранился, взял ее лицо в свои руки, поглаживая щечки большими пальцами и вглядываясь в ее глаза, спросил: