Верю-не-верю. Я тебя люблю - Зоя Анишкина

– Только если мой заместитель подготовит завтра отчёт о ситуации в сфере здравоохранения.

Ухмыльнулся. До сих пор не знаю, как я на это согласился. Да ещё и бизнес охранный не забросил. Это все Ева с ее кипучей детальностью.

– Пойдём скорее! Я тебе такое расскажу.

Лиза подмигнула мне и увела испуганную жену, явно намереваясь отвлечь ее. В этот момент позади послышались шаги:

– Не люблю я этот особняк.

Обернулся. С улыбкой и крепким родным рукопожатием встретил брата и его ворчащую девушку. Адалина не спешила выскочить за Максима замуж. Я очень удивился, что такие женщины вообще существуют.

Ада смотрела, как волчонок, исподлобья, сжимая руку Максима. Ее чувства легко было понять. Ведь столько всего случилось с ней именно в этом доме.

– Пойду я исправлю ее отношение. Ей ещё петь сегодня.

Макс подмигнул мне и потащил сопротивляющуюся супругу куда-то в кулуары. Покачал головой и подумал о том, что расслабляем наших женщин мы одним проверенным и старым как мир методом.

– Мда, после Олега и сестры я совсем ничему не удивляюсь. Даже такому поведению Макса.

Марк схватил рядом стоящий бокал и отпил из него. А потом посмотрел куда в проход и пробурчал:

– Помяни черта…

Улыбнулся. У Быстрицкого всегда были особые отношения с сестрой, а уж когда она охмурила нашего общего друга Олега Еремеева… В общем, она с видом довольной кошки пробиралась нам навстречу вместе с вышеупомянутым другом.

Я наблюдал за тем, как Марк пререкается с Кариной, пытаясь упрекнуть ее, что она оставила новорождённого сына с няней, а сама двинула на светское мероприятие… Краем глаза зацепив возвращение довольного брата и его взлохмаченной, но уже более спокойной девушки.

А потом… А потом все померкло, и на сцену вышла она. Мой ангел. Все мигом замолчали. Хотя народу было много.

Где-то в тени стоит Ильяс с женой. Он всегда остаётся в тени по понятным причинам. Не все готовы простить ему то, что смогла простить Ева. Я, например так и не смирился с потерей Маши.

Тут были и жертвы игр, и те, кто только слышал о них. Представители прессы и в целом те, что так или иначе разнесут по всему свету то, что скажет моя супруга – руководитель фонда для пострадавших от игр. Она несколько раз стукнула по микрофону, проверяя звук.

На этот раз на ее лице не было ни грамма волнения. Она свято верила в то, что делает, и любила это.

– Дорогие друзья. Хочу нас всех поздравить. Со вчерашнего дня мы хотим официально объявить, что игры для взрослых в Гродном прекратили своё существование.

Со всех сторон посыпались искренние овации.

– Это тяжёлое время, когда мы теряли близких, испытывали боль, стыд и ужас, позади. Но я все равно хочу обратиться к каждому, кто пострадал – помощь есть, мы готовы оказать вам ее. Подставить плечо и вытащить из любой жизненной неурядицы. Я прошу вас, доверьтесь нам, как я когда-то поверила в то, что этот кошмар закончится…

В звенящей тишине она нашла мои глаза, и только мы вдвоём понимали, о чем она говорит. Довериться…

– Мы рядом и есть друг у друга, и это самое важное. Все можно пережить, но вместе. Надеюсь, что вы наберетесь смелости и придёте к нам…

Дальше следовала общая информация про фонд и другие новости. Я гордился ей. Гордился тем, как Еве удавалось вкладывать душу в то, во что она верила.

Вечером, когда все было позади и мы лежали в одной постели, она тихо плакала у меня на плече. Я точно знал, что это слёзы облегчения. У нас получилось, у нее получилось.

– Теперь же все будет хорошо?

Она, всхлипывая, прижималась ко мне всем своим так приятно округлившимся телом. Я ответил:

– Конечно.

Она посмотрела в мои бездонные глаза и тихо сказала:

– Я тебя очень…

А я ей ответил:

– И я тебя…