Марина Порошина - Почти карнавальная история

Теперь Валечка – с Наташенькой.

Она, наконец, выбрала. И даже была готова поступиться принципами.

А он ушел.

Ирина упала на диван и зарыдала. На этот раз у нее получилось. Может, усталость тому причиной, может, и правда, обида на себя и на весь свет перешла все мыслимые пределы – неважно. Но она ревела, ревела, хлюпая носом и подвывая, и не могла остановиться.

Некоторое время спустя она все же успокоилась, потому что никакое удовольствие не длится вечно. На душе стало немного легче. Но странно, всхлипывающие и шипящие звуки продолжали раздаваться, как будто Ирину кто-то передразнивал. В домовых и привидения она не верила, поэтому подошла к вопросу трезво: если она перестала реветь, то и реветь некому, а значит, дело в другом. Определив источник звука, Ирина открыла дверцы одной из тумбочек кухонного гарнитура, той, что под мойкой. И немедленно забыла обо всех неудачах в личной жизни, которые отступили на второй план под угрозой всемирного потопа: из трещины в трубе бодрым фонтанчиком выбивалась вода. Точнее, она била фонтанчиками в двух местах, а из видимой глазу трещины струилась красивым водопадом. В образовавшемся озере плавало мусорное ведро, коробка из-под обуви, в которой хранился лук, из последних сил противостоял напору воды вцепившийся в дно образовавшегося водоема вантуз, а тяжелые пластиковые банки с жидкостью для мытья посуды и чистки раковины ушли на дно, как подбитые линкоры.

Ирина захлопнула дверцу, по-детски надеясь на чудо – что все увиденное ей померещилось. Из-под дверцы тут же просочилась водяная змейка, за ней – вторая. Ирина запаниковала. Нынче летом ее саму и соседей с шестого затопила безалаберная семейка с восьмого, Ирина махнула рукой, а соседи снизу вызывали комиссию и составляли акт. Потом Ирину как товарища по несчастью звали смотреть на сделанный в кухне отличный ремонт. А тут она – с Новым годом вас! Они ей голову открутят запросто, глава семейства там без особых церемоний, и его можно понять, затосковала Ирина.

Что делать?! Она примерно представляла, что: нужно перекрыть стояк, так всегда говорили мужчины в таких случаях. Но где этот стояк и как его перекрывать, Ирина не знала. Лично не сталкивалась. Лихорадочно листая страницы телефонного справочника, она нашла нужный номер и принялась звонить в аварийную службу. На том конце глухо и безнадежно молчали. Водяные змейки тем временем превратились в ручеек, больше похожий на исток в перспективе полноводной реки. Ирина заметалась по кухне. Шестой час, все спят. Бежать к Евстолии, она как-никак старшая по подъезду, может, она знает, где и как этот проклятый стояк перекрывается? Она же наверняка спит, проводив домой Льва Николаевича и умаявшись за свой «волшебный вечер».

Но Евстолия не спала. Она сидела за кухонным столом и задумчиво раскладывала странный пасьянс из бананов, мандаринов и яблок, руководствуясь только ей одной известным принципом. Минуту назад на цыпочках она вернулась из комнаты, где сладко спал измученный переживаниями Профессор – он даже предложенный кофе не смог выпить. Естественно, она предложила «на дорожку», он согласился из вежливости, а пока она возилась с туркой – уснул. Лев Николаевич обиженно сопел носом, и выражение лица у него было тоже обиженное. Это был шанс, поняла Евстолия, и им надо было грамотно воспользоваться.

Поэтому теперь она сидела на кухне за столом, как Бабочкин-Чапаев в одноименном фильме, и вырабатывала стратегию. Она должна точно знать, что скажет утром, предвидеть возможные ответы и обходить подводные камни. Но стратегия не вырабатывалась. Евстолия клевала носом, а ее мысли, бегавшие по кругу вялой трусцой, периодически, как в стену, упирались в отсутствие информации. Кто такой этот Профессор, чем занимается, что рассказывал о себе Ирине, когда пришел – они ведь провели наедине немало времени, уж она-то, Евстолия, доподлинно знает! Не молча же они сидели. Надо пойти к Ирине и расспросить все, как есть, приняла единственно верное решение Евстолия. Вряд ли Ирина спит, ведь у нее осталась эта ее сумасшедшая подруга, им есть о чем поговорить. Кто бы мог подумать, что у Ирины такие странные подруги? А если и спит… что поделаешь. Утром она, Евстолия, должна быть во всеоружии.

Поэтому когда Ирина сама нарисовалась на пороге ее квартиры, Евстолия с удовлетворением восприняла это как знак свыше.

– Ева, ты знаешь, как перекрыть воду в нашем стояке? – без предисловий закричала Ирина. – У меня потоп! Труба лопнула, я соседей заливаю!

– Тише! – зашипела Евстолия. – Разбудишь! В подвале. Но там закрыто. Раньше у меня ключ был, а теперь забрали, потому что у них борьба с терроризмом. И от чердака забрали.

Но ключ от чердака Ирину занимал мало.

– Я дозвониться не могу! И вода хлещет! – продолжала кричать Ирина.

– Лев Николаевич спит! – Евстолия была готова оборонять рубеж до последнего.

Но и Ирина сдаваться не собиралась.

– Ну и слава богу, что он остался. Ева, срочно буди Льва Николаевича, он будет звонить в аварийную службу, а мы с тобой воду вычерпывать. Меня же Стуликовы с шестого этажа убьют!

– Это точно, – согласилась Евстолия. – С их Андрюхи станется.

– Давай буди!

– Ну ладно, – решилась Евстолия. – Только я буду звонить, а он – черпать. Потому что я в платье, а оно, как ты помнишь, музейное. Я за него несу ответственность.

Ирина, которая уже была готова бежать к себе обратно, даже приостановилась на пороге от изумления:

– А ты его сними! Нет?

– Нет. Не могу, – отказалась Евстолия.

– Застряла, что ли? – догадалась Ирина. – Давай помогу быстренько, и пойдем.

– Ну при чем тут «застряла»? – моментально обиделась Евстолия. – Сама тогда черпай!

– Ева, пожалуйста! Не обижайся! Я сама не смогу и черпать, и звонить. Будешь звонить в платье, если ты хочешь в платье.

– Дело в том, – задумчиво пояснила Евстолия, не замечая Ирининого нетерпения, – что надо придерживаться первоначально созданного образа. Тогда к нему привыкнут окружающие и будут относиться соответственно. Как считаешь?

– Ты абсолютно права! – уже из-за двери прокричала Ирина. – Буди скорее, и приходите!

Заспанный и испуганный новыми несчастьями Лев Николаевич и царственно-спокойная Евстолия прибыли на помощь спустя минут десять. Все это время Ирина собирала тряпкой воду, выжимала ее в ведро, а когда оно наполнялось до краев, бежала выливать воду в ванную, потому что в кухонную раковину выливать боялась – мало ли как оно там устроено, как бы хуже не вышло. Льву Николаевичу как раз и было поручено бегать с полным ведром в ванную, а потом с пустым – обратно в кухню. Сбегав пару раз туда-обратно, он подошел к проблеме по-научному и попросил второе ведро. Ирина дала, и бегать он стал в два раза реже. Но при этом, в отличие от Евстолии, которая красиво уселась в гостиной перед телевизором с телефонной трубкой в руках, сэкономленное в результате научной организации труда время он потратил не на заслуженный отдых, а схватил вторую тряпку и присоединился к Ирине, которая получила возможность перевести дух. Она с умилением смотрела, как Лев Николаевич, кряхтя, сгибается, энергично возит тряпкой по полу, и думала, что друзья, как это ни банально звучит, и в самом деле познаются в беде.