Дженис Хадсон - Сердце Сэмми

В глазах Ника Сэмми видела боль, ярость, укор. Она не могла больше этого вынести! Сэмми выбежала из кабинета.

Достав еще один бумажный платок, Сэмми вытерла нос. Коробочка с платками почти опустела, и неудивительно. Ведь сегодня была уже суббота, а значит, Сэмми проревела полтора дня. И после всего этого нужно было еще объяснить самой себе, почему она, собственно, плачет.

— Потому что я потеряла Ника, — прошептала Сэмми в темноту.

«Ты оттолкнула его».

Снова этот голос! Ее собственный, на сей раз в этом не было сомнений.

Нет, она не оттолкнула Ника, она просто убежала сама. Сэмми не могла дать ему того, о чем он просил.

«А о чем он просил?»

Он хотел, чтобы Сэмми сделала себя уязвимой для боли. Она не могла на это пойти. Не могла подарить себя Нику, позволить себе любить его, а потом смотреть, как он устает от нее и уходит к другой женщине. Сэмми не перенесла бы этого.

«Но ведь он просил вовсе не об этом».

Нет, подумала она с грустной улыбкой. На словах он действительно просил не об этом. Он был уверен, что просит только любви Сэмми. И сам не понимает, что Сэмми уже любит его и очень этим напугана. Только за последние три года ей удалось наконец вырасти, стать взрослой, научиться мыслить и действовать самостоятельно. А если она позволит себе любить Ника, все кончится тем, что Сэмми просто станет его продолжением, его тенью, всегда ожидающей на заднем плане, когда он вспомнит о ней и поманит.

Сэмми резко выпрямилась. Неужели она действительно позволит этому свершиться? Неужели снова станет тем бесформенным, аморфным существом, каким была много лет?

Ответ пришел мгновенно. Нет, никогда!

И если Ник действительно любит ее, то не станет ни просить об этом, ни желать этого.

По щеке Сэмми скатилась еще одна слеза. Да, Ник сказал, что любит ее, но как сказал? Не прошептал нежно ей на ухо, не объявил громко и гордо, а словно выплюнул эти слова в порыве гнева.

И неудивительно. Ник раскрыл ей свое сердце, попросил Сэмми о любви, а что сказала она? Боже! Несла какую-то чушь о том, что могут подумать на заводе.

— Прости меня, Ник.

Ведь она отказалась от всего, что он готов был ей подарить. Она обидела Ника и обидела очень сильно.

Даже до той самой сцены в его кабинете в четверг Сэмми пропускала мимо ушей все его слова. Ведь в то утро в Новом Орлеане Ник сам сказал ей, что такой неправдоподобно прекрасной ночи у него не было никогда в жизни.

А потом обвинил Сэмми в том, что она спала с ним, чтобы заставить строить самолеты.

«Но ведь Ник все объяснил».

Да, объяснил. Но Сэмми чувствовала себя такой злой и обиженной из-за той розы, что снова не стала его слушать. Сейчас она судорожно пыталась припомнить все события прошедшего четверга, собрать воедино все, что сказал ей в этот день Ник.

Это давалось ей тяжело, но постепенно словно солнце стало выходить из-за туч, освещая самые счастливые моменты их отношений с Ником. Сэмми вспомнила, как проснулась утром в объятиях Ника и ее охватила паника, она испугалась, что Нику ничего не было нужно от нее, кроме прошедшей ночи. Она вспомнила, как Ник во сне притянул ее к себе, а она отстранилась. Вспомнила, как Ник коснулся губами ее губ, а она отвернулась.

Да ведь это она обидела его. Обидела всеми сомнениями после той их прекрасной ночи. Своим страхом, что окажется несостоятельной как женщина для такого красавца, как Ник Эллиот. Из-за этих самых сомнений и страха она оттолкнула Ника и стала торопиться на самолет. И всякий раз, когда Ник пытался поговорить по пути в Даллас об их отношениях, Сэмми меняла тему. Ник снова попытался поговорить в аэропорту Далласа, но Сэмми была слишком испугана, она боялась услышать, что их прекрасная ночь никогда не повторится, хотя ей казалось тогда, что она и так это знает. Поэтому она поспешно перебила Ника и заговорила о строительстве самолетов.

Господи! Как она могла быть такой слепой? Такой чудовищно глупой? И такой жестокой, что смогла дать понять Нику, что ее заботит мнение посторонних, тогда как на самом деле ее страшила лишь собственная слабость.

«И это тоже было очень глупо».

Потому что неожиданно Сэмми вдруг поняла, какой сильной стала за последние три года. И еще она поняла, что имел в виду Ник, когда сравнил ее эмоциональное состояние с финансовым. Он был абсолютно прав. Несколько лет Сэмми складывала про запас не только деньги, но и свою способность любить. Она подсознательно использовала долги Джима и его предательство как предлог, чтобы не тратить деньги, не признаваться в своей любви к Нику. И тем самым как бы продлевала власть уже мертвого Джима над своей жизнью. Но теперь с этим покончено! Она не будет больше откладывать про запас ни деньги, ни любовь.

Сэмми откинула покрывало.

Пора начать наконец пользоваться и тем, и другим! Первое будет очень легко исполнить, а вот второе… Захочет ли Ник быть с ней теперь, после всего, что она ему наговорила?

И еще один вопрос по-прежнему волновал Сэмми — была ли она той женщиной, которая действительно способна увлечь Ника Эллиота?

Сэмми сжала кулаки. Была ли она женщиной? Да, черт возьми, она женщина в полном смысле этого слова. И пора доказать это себе и окружающим.

В субботу в два часа дня, не обращая внимания на предательское сердцебиение, Сэмми звонила в дверь квартиры Ника Эллиота. Современный жилой комплекс, где жил Ник, сильно отличался от дома Сэмми — здесь все было отделано со вкусом, во дворе разбит газон, ведущий к пруду, где плавали утки. Сэмми ни за что не нашла бы это место, если бы Генри не объяснил ей подробно, как ехать.

За дверью было тихо. Сэмми позвонила еще раз. Ник должен быть дома: на стоянке стояла его машина.

После третьего звонка дверь вдруг распахнулась. Взглянув в лицо Нику, Сэмми почувствовала жгучую боль. Сначала в глазах его мелькнуло удивление, затем слабый лучик надежды, потом усталость и недоверие, наконец Ник сумел овладеть собой и лицо его стало безжизненной маской.

Впрочем, Сэмми не могла бы с точностью сказать, что выражало ее лицо, пока она смотрела на Ника. Копна его роскошных темных волос выглядела так, словно он причесывался в последнее время исключительно пятерней. Щеки и подбородок покрывала щетина, придававшая Нику странный, почти опасный вид. Дальше взгляд Сэмми упал на его грудь.

И она тут же почувствовала дрожь в коленях. Ей потребовалось взять себя в руки, чтобы не упасть к нему на грудь, мускулистую грудь с порослью черных вьющихся волос, которые хотелось без конца гладить до боли в ладонях.

На Нике не было ничего, кроме длинных мешковатых тренировочных брюк. Слишком длинных, по мнению Сэмми.