Линдси Келк - Я люблю Вегас

Дженни убрала локти со стола и откинулась на спинку кресла.

— Я не волнуюсь, — объявила она. — Ничуть.

Я порадовалась, что хоть кому-то спокойно. С лица Эрин тоже не сходила озабоченность.

— Серьезно, ты умница, перспективна, — перечисляла Дженни мои таланты, загибая пальцы, — честолюбива, красива, на охотницу за миллионерами не похожа. Ты обречена на успех, Энджел Кларк, ты американская мечта. Нет никаких причин, почему бы не дать тебе визу.

Ну, если так рассуждать, о чем я вообще волнуюсь?

— В принципе нет никаких оснований предоставлять вам визу.

Вот так.

Юрист по имени Лоуренс, высокий красивый брюнет, производил впечатление правдолюбца, который весь день защищает в суде интересы больных сирот, затем отправляется в спортзал давить убийц из жима лежа и выгонять несправедливость через поры мира, а по дороге домой спасает щеночка. Однако плохие новости от него оказалось выслушивать не легче. Я даже разозлилась. С его внешностью лосьон после бритья продавать, а не говорить мне, что я бесполезная халявщица, которую за шоссе М25, опоясывающее Лондон, выпускать нельзя было, не говоря уж об Америке. Ну, это я перефразировала.

— Я писательница, — отважилась я. — И только хочу остаться здесь и писать.

— Это вы так говорите, — возразил он, подпирая большими ладонями подбородок и равнодушно глядя на меня. — Если вы популярная писательница, можете попросить медиавизу 0–1 как иностранка с выдающимися способностями. Вы популярны как писательница?

— Безусловно.

— Код 0–1 гарантирует визу иностранным лицам с выдающимися способностями в области искусства, науки, образования, бизнеса или спорта. Податель заявления должен быть опытным специалистом своего дела и доказать, что он или она является одним из тех немногих, кто достиг вершин в своей сфере деятельности.

— Меня даже в справочнике искать не надо, — пробормотала я. В кабинете были просто тысячи книг. Тысячи.

Лоуренс Юридический не улыбнулся.

— Так вы популярны?

— Ну, может, я не совсем подхожу под это определение…

— Далее, — продолжал он, не моргнув глазом, — вы журналистка, правильно?

— Вроде того.

Я не знала, подтверждать или опровергать. Я уже некоторое время ничего не писала для журналов. Возможно, потому, что называла это «пописывать».

— Значит «да», — отозвался Лоуренс. — Стало быть, вы можете подать заявление на визу для представителя прессы. Это, кстати, гораздо проще.

О-о, жизнь начинает налаживаться.

— Хорошо, — заинтересованно кивнула я. — Как мне ее получить?

— Возвращаетесь в Лондон, находите издательство, готовое заключить с вами контракт, где будет сказано, что они оплачивают вам работу в Америке на срок от одного до пяти лет, и обращаетесь в наше посольство.

— Я веду колонку в журнале, — сказала я. — Это подойдет?

— Возможно, — ответил он и задумался. — Оплата должна быть достаточной, чтобы вы могли себя содержать. Кроме того, вам нужно составить портфолио работ и заручиться рекомендательными письмами от других лондонских журналов.

Мне вдруг стало грустно. Того, что я получала в «Лук», не хватило бы и на содержание шимпанзе.

— Затем вам придется вернуться в Великобританию, пройти собеседование в посольстве и дождаться обработки заявления.

— Долго? — Надеюсь, в посольстве найдется «Ферреро Роше».

— До девяноста дней.

Блин, три месяца в одной стране с матерью! Этому не бывать.

— Нет ли возможности получить эту визу без возвращения в Лондон?

— Нет.

— А обойтись без остальной канители?

— Нет. Контракт, гарантия финансовой поддержки, рекомендательные письма и портфолио работ.

Я задумалась. Может, у меня действительно выдающийся талант? Я брала интервью у настоящей знаменитости. Я вела колонку, ездила в командировку в Париж и даже смогла отучить рокера из рок-группы путаться с другими женщинами. Если вам этого мало, что же тогда талант?

— Расскажите мне еще раз об этой медиавизе.

Юрист Лоуренс строго на меня посмотрел:

— Честно говоря, мисс Кларк, если вас интересует вероятность получения вами медиавизы, то не тратьте времени и денег. Один из вопросов анкеты, например, звучит так: «Присуждали ли вам премию академии или аналогичную?»

Черт! Так и знала — пожалею, что не стала сдавать актерское искусство на выпускных экзаменах.

— А значок «Синего Питера» [1] считается аналогичной премией?

— Что?

— Ничего. — У меня в любом случае нет значка. — Значит, нет других виз, на получение которых я могу рассчитывать? Подруга предложила поработать в ее пиар-компании.

Я взглянула на юриста. Он — на меня. В моем умоляющем взгляде явственно читалось: «Пожалуйста, не вышвыривайте меня из страны». На его лице появилось выражение: «Неужели вам хочется услышать от меня суровую правду?»

— На подругу я бы не надеялся, — произнес он. — Иное дело — друг. Если вы выйдете замуж за гражданина США, тогда можете начать процесс получения супружеской визы, хотя нет гарантии, что вам ее дадут. СИН не любит фиктивные браки.

— СИН — это что?

Негодяи, написавшие письмо.

— Служба иммиграции и натурализации, — вздохнул Лоуренс. Разговор стремительно приближался к точке «мы теряем время». — Мисс Кларк, на вашем месте я вернулся бы в Англию и занялся тщательной подготовкой. И серьезно задумался — подходящее ли сейчас время для получения американской визы. Может, вам надо сосредоточиться на карьере. Поработать, так сказать, над тем, ради чего правительство США примет вас обратно.

— Я хорошо воспитана, — вырвалось у меня.

— Не сомневаюсь. — Юрист Лоуренс встал и указал на дверь. — К сожалению, это нельзя назвать выдающимся талантом.

— Вот как?

Тут я могла поспорить. Удержаться в рамках приличий в тот момент требовало верха гениальности.

— Благодарю вас, мисс Кларк, — сказал он, усаживаясь, хотя я еще не успела выйти из кабинета. — Надеюсь скоро вас увидеть.

— Конечно, ведь я заплатила двести долларов за то, чтобы услышать — я бесполезный мешок дерьма, — пробормотала я, направляясь к лифту. В следующий раз, когда решу платить за неприятные эмоции, просто схожу в «Аберкромби и Фич» и померю джинсы.

В Уильямсберг я вернулась уже затемно. Гирлянда была включена, елка радостно переливалась-сверкала в углу, освещая грязную дыру, в которой мы жили. Приступ любви к уборке внезапно завершился после попытки СИН разрушить мою жизнь. Пока я ходила к Дженни и адвокату, Алекс успел перевернуть всю квартиру вверх дном. Коробки от дисков, пустые пивные банки и кучи одежды валялись по всему дому, являясь свидетельством возвращения моего парня. Королева поднимает флаг, чтобы оповестить подданных о своем присутствии, а Алекс Рейд оставил недоеденную пиццу на кофейном столике и узкие джинсы, перекинутые через спинку дивана. Сам того не зная, одним своим присутствием он поднимал мне настроение. Мысль о том, как Алекс сверкал на диване своими трусами, едва не заставила меня улыбнуться, но я тут же вспомнила о предстоящем возвращении в страну, где нет Алекса, в трусах или без (особенно без), и снова погрузилась в уныние.