Айрис Джоансен - Все, кроме красных роз

– Да, мы с Натали вместе учились в школе, – сухо ответил он.

– Кори, ты потрясающе выглядишь!

С радостью Кори повернулась к Энн Сазерланд, молодой служащей из ее магазина. Энн была одета в светло-зеленое платье, которое удивительно шло к ее каштановым волосам. Не дожидаясь ответа подруги, она продолжала:

– Селия, наверно, тебе уже похвасталась, какая у них знаменитость в семье. Теперь, когда обнаружилось, что среди ее родственников имеется такая суперзвезда, как Джеф Броуди, она станет вообще невозможна. При том, что она и раньше была не подарок!

– Суперзвезда? – озадаченно спросила Кори. – Джеф Броуди?

Энн удивленно раскрыла глаза.

– Ты что, вообще никогда о нем не слышала? Быть не может, он же всемирная знаменитость! Я знаю, что ты любишь только классическую музыку, но не могла же ты совсем ничего не слышать о Джефе Броуди! Он был самым популярным певцом Америки. Четыре года назад, на пике славы, он прекратил выступления, чтобы полностью посвятить себя сочинению музыки. В прошлом году Броуди получил награду за лучший мюзикл на Бродвее и «Оскара» за лучшую песню для кино. Ты должна была его видеть по телевизору на церемонии награждения.

– Ты же знаешь, у нас нет телевизора в доме. Тетя Элизабет против, – рассеянно ответила Кори. Так вот, значит, почему этот Броуди такой заносчивый! Если он и вправду знаменит, как говорит Энн, тогда удивляться нечему – он уверен, что сразу получит все что угодно, стоит ему только захотеть.

– Я слышал партитуру Броуди к «Потерянной мечте», – задумчиво сказал Марк. – Несомненно, он выдающийся композитор.

Кори не верила своим ушам. Марк ненавидел поп-арт. Собственно говоря, любовь к классической музыке и сблизила их.

– Он не только выдающийся композитор, – Энн понизила голос и хитро подмигнула. – Этот парень еще и невероятно привлекателен. Когда он объявил, что возвращается к концертной деятельности, по всей стране билеты на его выступления были распроданы в течение нескольких часов после того, как поступили в продажу. Послезавтра он должен выступать в Нью-Йорке, и перекупщики уже сейчас требуют по двести долларов за билет.

– Очень впечатляет, – сказала Кори с напускным безразличием. С каждой новой фразой, услышанной от Энн, беспокойство все возрастало, оно, кстати, не покидало Кори с того момента, как Броуди позвонил в их дверь. Получалось, что положение тети Элизабет гораздо серьезнее, чем ей казалось: Броуди обладал славой, а значит, и влиянием.

– Странно, что Селия тебе о нем не рассказывала, – удивилась Энн. – Она перед всеми хвасталась этим знакомством. Так что теперь гости затаив дыхание ждут появления знаменитости.

– По-моему, не очень-то вежливо с его стороны опаздывать на годовщину свадьбы своей тети, – сказал Марк и неодобрительно нахмурился.

– Селия говорила, что на сегодня у него запланировано очень важное дело и что он только недавно вернулся, – сказала Энн. – Веселые искорки так и сверкали в ее глазах. – Если бы это был его первый день пребывания в нашем городе, можно было бы предположить, что тут замешана женщина.

Кори почувствовала, как кровь прилила к щекам при этих словах. Страшно представить, какие сплетни могли пойти по городку, если бы кто-нибудь стал свидетелем той сцены в гостиной!

– Что с тобой? Как ты себя чувствуешь, дорогая? – с тревогой в голосе спросил Марк. – Ты вся горишь.

– Я чувствую себя превосходно, – солгала она. – Тут просто очень душно. – Она отпила большой глоток из бокала и улыбнулась Марку ослепительной улыбкой.

Джеф Броуди в ближайшие три четверти часа так и не появился. За это время Кори выпила еще два мартини. Она редко пила крепкие напитки и с непривычки немного захмелела. Напряжение в груди растаяло, уступив место беспечной легкости.

Кори танцевала с Марком, когда услышала, как по залу пробежал шепоток, словно ветер по пшеничному полю. Ей не потребовалось даже обернуться к двери, чтобы догадаться, в чем дело. Когда она наконец взглянула туда через плечо Марка, то увидела черноволосую голову Броуди, которого сразу окружила толпа народу.

Слава Богу, в ближайшее время ей не грозит встретиться с ним лицом к лицу.

– Извини, Марк, ты позволишь пригласить твою даму?

Услышав низкий насмешливый голос, Кори удивленно мотнула головой.

– Привет, Тодд, – холодно сказала девушка. Сейчас она особенно радовалась тому, что выпила мартини. Тодд Джеймисон, жених Селии Беттанкур, смотрел на нее сверху вниз взглядом, в котором одновременно читались жадность и ненависть. Кори не могла не отметить, что высокий, спортивный Тодд очень элегантен в смокинге и белой рубашке с бабочкой. Светлые волосы, модная стрижка, классические черты лица – Тодд всегда нравился женщинам. Разумеется, он был избалован их вниманием. Красота, унаследованная от матери, и деньги, унаследованные от отца, позволяли ему добиваться всего, чего только он не пожелает.

Хотя нет, не всего. В тот вечер в баре О'Мелли ему это не удалось, и Тодд затаил злобу, которая на долгие годы отравила существование Кори.

– Боже мой, ты сегодня великолепна, – хрипло прошептал он, ведя ее по залу. – В этом платье ты похожа на бушующее пламя, с которым невозможно совладать.

– Уверяю тебя, что вполне владею собой, Тодд, – сказала она холодно. – И это единственная причина, почему я пошла с тобой танцевать. Ты ведь знал, что я не захочу устраивать сцену посреди зала.

– Ты всегда была умной девочкой, Кори, – сказал он сквозь зубы. – Я догадывался, что ты не придешь в восторг от моего приглашения, но мне плевать. – Он крепче обнял ее за талию и притянул к себе.

– Ты, наверное, много выпил или с ума сошел, Тодд Джеймисон, – прошипела Кори, силясь отодвинуться от него подальше. – Пусти меня! Мне сегодня вполне хватило проблем с твоей неподражаемой невестой, а теперь еще ты! Пригласи танцевать Селию, ради Бога!

– Да, я немного выпил, ну и что? – признался Тодд, приближая лицо к волосам девушки. – От тебя всегда пахнет гарденией.

Немного выпил – это слишком мягко сказано, мрачно подумала Кори. Он выпил предостаточно, Тодд был законченный эгоист, но обычно в своих ухаживаниях он соблюдал какие-то приличия. Кори прекрасно это знала – она отражала его атаки много лет.

– Почему бы тебе не прекратить, Тодд? – спросила она, стараясь говорить спокойно. – Ты же знаешь, что я тебя не выношу. Я презираю тебя. Неужели ты не можешь оставить меня в покое?

– Не могу. Ты думаешь, это так просто? – ерничая, сказал Тодд. – Я и сам себя ненавижу, но это ничего не меняет. Я так долго тебя хочу, что это стало навязчивой идеей. То я готов тебя задушить, то силой затащить в постель.