Мария Менто - Лето нашей тайны. Убийство на пляже любви.

— Вы позволите мне заглянуть в него? — спросил комиссар.

— Ну, разумеется, — отозвалась девушка с любезной улыбкой.

Шику заглянул в шкафчик и невольно присвистнул: препаратов в нем не было.

— Спасибо, — поблагодарил он помощницу доктора. — С вашего позволения, я еще навещу доктора или, если у него будет минутка, рад буду видеть его у себя.

Комиссар вышел. Ему было о чем призадуматься.

Доктор Орланду де Пайва жил в Маримбе вот уже несколько лет. Врач он был замечательный, и человек приятный. «Настоящий джентльмен» — так отзывались о нем все, кто имел с ним дело. Он был начитан, обходителен, мягок в обращении, однако был у него один недостаток, который для многих перекрывал все его достоинства, — доктор пил. И если днем никто не видел его пьяным, то по вечерам редко кто видел его трезвым. Разве что дона Илда, у которой он порой засиживался допоздна, обсуждая проблемы Лижии. Девочка перенесла тяжелую психологическую травму, и долгое время находилась в тяжелом состоянии. Мать лечила ее у лучших европейских специалистов и сумела справиться с болезнью. Тем внимательнее Илда следила за состоянием здоровья дочери теперь, когда для нее настало непростое время юности. В такие дни доктор обходился минимальной дозой алкоголя. Но чаще всего он просиживал вечера в баре Лианы, то и дело, прося ее повторить фирменный коктейль «Гремучая смесь».

Лиана, очаровательная мулатка, живая, общительная, близко принимающая к сердцу судьбы своих постоянных клиентов, зачастую делала свою смесь совсем не гремучей, предлагала доктору пиво вместо виски, и все-таки частенько вынуждена была посылать кого-нибудь проводить доктора домой — один он вряд ли бы добрался. Пил доктор для того, чтобы уснуть и спать без просыпу, иначе его мучили кошмары.

Кошмар был один и тот же: больная женщина, мечущаяся на кровати от боли, призывающая смерть, потом похороны и плачущие у гроба дети, мальчик и девочка... Доктор просыпался в холодном поту и долго сидел, приходя в себя. Но наступал день с его насущными заботами, и он торопился в очередной дом принимать роды. Глядя, как он умело обращается с младенцами, окружающие ему не раз говорили: из вас бы вышел замечательный отец, доктор! Замечательный? Отец? А что это значит — быть замечательным отцом?..

Жуди, прежде чем уснуть, очень долго плакала. За что?! За что отец ее так обидел? А она-то! Она! Как она о нем горюет! Как жалеет его! Неужели он вот так всегда и думал о своей дочери? Неужели совсем не любил ее? И чем больше она вспоминала, тем больше убеждалась в этом. За всю жизнь он не пришел ни на один ее детский праздник, ни разу не посадил на колени, не задувал вместе с ней свечки на именинном торте. Ей нечего было о нем вспомнить, она для отца не существовала. Открытие потрясло ее. На другой день она была еще сумрачнее, чем накануне. Тадеу, который пришел с утра, чтобы повидать свою невесту, нашел ее очень подавленной. После долгих недоуменных расспросов он, наконец, узнал про кассету, которая послужила причиной горя Жуди. Как мог он постарался ее утешить. В конце концов, чего только не говорят своим детям родители!

— Хочешь, мы посмотрим ее вместе? — предложил он. — Я уверен, ты чего-то не поняла.

— Я понятия не имею, где она, — ответила безнадежно Жуди. — В любом случае, ею распоряжается мама. И потом я совсем не хочу смотреть ее еще раз. Я уверена, что все поняла правильно!

— Ну и Бог с ней, с этой кассетой! Забудь о ней! У твоего отца могло быть дурное настроение, когда он ее записывал. Погрейся на пляже, искупайся в море, а вечером мы пойдем с тобой поужинаем к Лиане. Пошли, я отведу тебя на пляж!

Жуди не противилась. Народу на пляже было мало. Они устроились на привычном месте и уже собрались искупаться. У Тадеу оставалось совсем немного времени, его ждал в офисе Артурзинью, и ему предстоял долгий рабочий день. Но Жуди в такой тоске! Если ее окатит хмельная соленая волна, ей сразу станет веселее! Они уже были готовы бежать навстречу волнам, как вдруг к ним подошел мужчина средних лет, высокий, крепкий, с темными глазами без блеска.

Жуди невольно напряглась, она помнила пристальный настойчивый взгляд этих глаз. Вот уже несколько дней она его встречала то в магазине, то в ресторане.

— Привет, ребята! — поздоровался незнакомец. — Вы давно на этот пляж ходите?

— На пляж Любви? — переспросил Тадеу и улыбнулся. — Давно не то слово. Мы на нем выросли.

— Какое название, а? «Пляж Любви!» — оценил незнакомец и снова особенным взглядом посмотрел на Жуди. От его взгляда — мужского, откровенного, у нее вдруг странно засосало под ложечкой, и она ответила ему тоже каким-то особенным взглядом, словно бы становясь его сообщницей.

— Меня зовут Тадеу, — счел нужным представиться Тадеу, — а это моя невеста Жуди.

— А я Вильям. Но вы можете звать меня просто Билли. Видите парнишку? — Он указал на море, где в волнах прыгал светленький паренек. — Это мой сын.

Мы здесь в первый раз, моря не знаем, и я за него побаиваюсь. Я тут в отпуске, снял домик на двоих. А по профессии я фотограф.

— Можете не опасаться за своего сына, море тут прекрасное, — успокоил его Тадеу и протянул руки Жуди, приглашая ее купаться. Она пошла с ним, но обернулась: Билли провожал ее все тем же откровенным пристальным мужским взглядом.

После купания Тадеу простился и отправился на работу. Он прекрасно знал, что прибудет туда раньше своего шефа Артурзинью, который не слишком утруждал себя делами.

— Это тебе нужно стараться деньги зарабатывать, — говорил он своему приятелю и помощнику, — я ведь за богатой невестой не охочусь.

Тадеу в ответ вежливо улыбался. Он обладал немалой выдержкой, этот красивый молодой человек с холеными усиками и бородкой. Он не считал нужным обижаться на своего будущего шурина.

В полдень он выехал из ворот обувной фабрики, ему нужно было отвезти счета в банк, повидать кое-кого из деловых партнеров. Что удивительного, если его машина остановилась у ворот кожевенной фабрики Аманды дус Кампус?

- Как ты посмел приехать ко мне? — зашипела она. – Я плачу тебе деньги, причем немалые, совсем не для того, чтобы тебя здесь видели все, кому не лень.

- Я по делу, - спокойно ответил Тадеу, не обращая внимания на ее высокомерный неприятный тон. — И совсем не прочь получить свои деньги. Я узнал о существовании кассеты, которую оставил своему семейству Зе Паулу, надеюсь посмотреть ее и...

— Да! Ты должен сообщать мне обо всем, что творится в этом семействе, о каждом шаге Артурзинью! А что касается кассеты, то я хочу посмотреть ее сама!

— Эта кассета у доны Изабел. Вы что, предлагаете мне ее украсть? — Тадеу пожал плечами.