Ариана Селеста - Проклятье Ван Гога

В тот день Кейн умолял отца не делать этого и встал между ними. Отец пригрозил, что если Кейн не уберётся с дороги и будет вести себя как малолетняя шлюха, он снесет ему голову той самой пулей, которой собирался убить Палача. Кейн не уступил и словно парализованный страхом стоял перед дулом пистолета, предназначенного отнять жизни не только Фреда, но и его жены, держащей маленького ребёнка. Словно в замедленной съёмке он увидел, как палец отца начал нажимать на курок, и рывком бросившись вперёд, ударил рукой по пистолету…

Прозвучал выстрел. Пуля, предназначавшаяся Палачу, прошла по касательной, отстрелив часть уха Кейна, вошла в Еву и попала в сердце женщины. На мгновение мальчик оглох и ослеп. Он упал на колени, в глазах потемнело. Очнулся он уже в доме отца в Малибу. До сих пор он даже не знал, осталась ли девочка жива, и сейчас, когда он смотрел в её глаза, он испытывал смесь чувства облегчения, вины за то, что произошло и, одновременно, необъяснимое страстное влечение.

Тогда она была всего лишь ребенком. Сейчас этот ребенок превратился в красивую девушку. Он мог видеть это по тому, как платье облегало её идеальную грудь, по округлостям её девичьих бёдер и по практически неприкрытым длинным стройным ногам. Если бы он был её отцом, то ни за что не разрешил бы ей надеть такое платье.

— Чем вы занимаетесь? — спросила Ева, вырывая его из потока мыслей.

Ева. Её голос звучал как колокольчик. Она выглядела как ангел с черными, словно огромные куски полированного агата, глазами, пухлыми небольшими губами и светлыми волосами, собранными в длинную косу. По бокам у висков выбивались маленькие колечки белокурых кудряшек.

— Я художник, — ответил он с улыбкой. Улыбка была тем, что удавалось увидеть на его лице реже всего, но именно Еве он дарил её искренне.

Взгляд девушки вспыхнул, но всё же она недоверчиво прищурилась, всматриваясь в него. Слово «художник» производило одинаково неизгладимое впечатление на всех женщин. Кейн усмехнулся с некоторой горечью. Если бы она только знала. Он был одним из самых опасных людей не только в Америке. Его имя пугало людей по всему свету. И ничего из того, что он имел, он не хотел. Разве что свой черный, до блеска начищенный Бентли и дом на берегу океана. Ему нравилось рисовать, это была страсть его жизни, но ещё больше ему нравилось создавать новые миры, свои собственные, и жить в них.

Но судьба распорядилась иначе. Кейн был единственным сыном Вилла Реймура. А Вилл был единственным в своём роде ублюдком. За всю свою жизнь Кейн не услышал от отца ни одного доброго слова. Когда его нашли с простреленной головой и вырезанным сердцем у себя в кабинете, Кейн почувствовал облегчение. В тот день жизнь Кейна кардинально изменилась. Он встал во главе одного из самых влиятельных мафиозных кланов. И именно это он ненавидел больше всего… Мягкий голос Евы вернул его к реальности.

— Художник? — переспросила я. У Кейна были красивые руки с проступающей сеткой вен, длинные и сильные пальцы и идеальные ногти. Мне казалось, что руки художника должны быть шершавыми и запачканными краской.

— Ван Гог?! — прорычал рядом с нами голос Пола. Казалось, звуки волшебной музыки, под которую мы танцевали, рассыпались на миллионы осколков. Я резко повернулась в его сторону. Лицо Пола было красным, разъярённым, — какого хера ты здесь делаешь? — прокричал он.

Я смотрела на Пола Паркера, но не узнавала его. Звериный оскал стёр весь лоск с его холеной морды. Кейн напрягся всем телом. Плечи его превратились в камень. Танцевавшие рядом с нами пары начали оборачиваться.

— Паркер, ты разве не видишь, что я танцую с девушкой? — нарочито беззаботно улыбнулся Кейн, — но его улыбка была опасной, а взгляд — убийственно спокойным.

— Убери на хер от неё свои сраные лапы, она моя! — рычал Пол.

— Что за бред ты несёшь? — воскликнула я. Даже если бы Пол был последним мужчиной на Земле, я не стала бы его.

— Реймур, — за спиной я услышала папин голос, звучал он почтительно, но напряжение на его лице говорило о том, что это была лишь уловка, — для человека, неделю пролежавшего в реанимации, выглядишь ты отлично.

— Я стараюсь, — Кейн улыбнулся ещё шире, — я тоже рад видеть тебя в добром здравии, Фред.

Гости стали терять интерес к не разгоревшемуся скандалу и вернулись к своим делам. Музыканты играли, холодное шампанское струилось по стенкам прозрачных бокалов.

— Составь мне компанию, — попросил отец следовать за ним.

— С удовольствием, — ответил Кейн холодным как арктический ветер голосом. Он кинул мимолётный убийственный взгляд в сторону красного от злости Пола.

— Приятно было снова увидеть тебя, Ева, — он в последний раз посмотрел на меня своими бездонными глазами, полными теплоты, и его пальцы нежно сжали мои, а потом ускользнули прочь.

Кейн Реймур не спеша направился к дому, а за ним, сохраняя небольшую дистанцию, шёл Пол. Я смотрела на широкую спину Кейна, на то, как уверенной походкой льва он поднялся по ступеням и скрылся за дверью. Я гадала, увижу ли я когда-нибудь его снова.

Мы с Кирой сидели на улице за столиком в кафе после долгого и изнурительно дня шопинга. Лето выдалось необычно влажным и очень жарким даже для Калифорнии. Волосы и одежда липли к шее и спине. Красный зонтик укрывал нас от солнца, делая и без того пылающее лицо сестры почти багровым.

— Чёрт, — поперхнулась она кофе, — мне нужен лёд!

Я лениво проследовала за её взглядом. Во льде она нуждалась каждый раз, когда видела симпатичного парня, а таких в Лос-Анджелесе было предостаточно. Все как один смазливые, с загорелым телом, беспредельными амбициями и пока ещё не разбитыми мечтами.

Неподалеку припарковался чёрный начищенный до блеска Бентли. Крыша кабриолета медленно закрылась, и из машины вышел мужчина. Именно мужчина — он не был похож на желторотых мальчишек. В темных джинсах и темно синей рубашке он выглядел…

— Охренительно горячо. Мне нужно много льда! — Кира положила ногу на ногу, откинулась на спинку стула и поправила на себе светлый топ, не стремящийся прикрыть её пышную грудь.

Мужчина зашел в кафе и стал оглядываться в поисках свободного столика. Я спряталась за Киру и перестала дышать. Моё сердце выпрыгивало из груди, потому что я не могла не узнать его. Кейн Реймур был тем, кто занимал мои мысли уже больше года, с тех самых пор, как я впервые увидела его. Не проходило и дня, чтобы я не вспоминала о нём.