Фрэнсин Паскаль - В вихре перемен

Она знала, что подруга не одобрит ее выбора, если узнает, что Джек – рабочий-строитель.

«Сейчас это не важно», – уверила себя Лила.

– Ну и как, ты заговорила с этим воплощением красоты? – спросила ее Джессика.

Лила кивнула и продолжала:

– У него очень мужественный голос. А выглядит он потрясающе.

– Как его фамилия?

Лила пожала плечами:

– Мы об этом не говорили.

Джессика звонко расхохоталась:

– О господи! А может, это Джек-потрошитель!

– Заткнись, – шикнула Лила и взяла тюбик крема у подруги. – Мою фамилию он знает. А я знаю, что снова увижу его. И для этого мне не понадобятся его анкетные данные.

Джессика перевернулась на живот, чтобы наблюдать за людьми на пляже.

– Слушай-ка, а где Кара? – спросила она и посмотрела из-под ладони на идущих к морю. – Ей давно бы пора быть тут.

Лила села и осмотрелась, сморщив хорошенькое личико.

– Бог ее знает, – отозвалась она. И почти тотчас прищурила темные глаза: – Гляди-ка, кто пришел! – Она указала Джессике на две фигуры в отдалении.

Та проследила за взглядом подруги и помрачнела. Не было сомнений: там стоял Брюс Пэтмен, загорелый и мускулистый, в неприлично откровенных плавках. А рядом с ним – Регина Морроу, которая держала его за руку, словно боясь выпустить хоть на миг.

– Они такие счастливые, правда? – ехидно спросила Лила.

– Дай им срок, – буркнула Джессика, поворачиваясь на спину и закрывая глаза.

«Вернее, дай срок мне, – уточнила она про себя. – Уж я ни за что не стану писать за тебя реферат. Лучше добьюсь их разрыва. Чего бы это ни стоило!»

Оставалось только решить, как это сделать.

– Роджер, подай Регине масло, – громко сказала миссис Пэтмен, поправляя черные волосы.

Брюс возмущенно посмотрел на нее.

– Не надо обращаться с ней, как с ребенком, – предупредил он мать еще до обеда, пока его подруга мыла руки в ванной. – Регина плохо слышит, но с головой у нее все в порядке. К тому же она все понимает по движению губ.

– Ну конечно же, – успокоила сына миссис Пэтмен.

Но теперь, когда все собрались за столом в огромной столовой, она, казалось, начисто забыла о своем обещании. Обращаясь к Регине, она постоянно повышала голос, говорила медленно, преувеличенно четко произнося слова. Еще только подали закуску, а девушка уже сидела вся красная от смущения.

– О тебе написали такую премилую заметку в том журнальчике, – громко обращалась к ней хозяйка дома. – Помнишь, дорогой? – Она посмотрела на своего мужа.

– А зачем так кричать, тетя Мария? – тихо спросил Роджер и положил себе порцию салата.

– Я кричу? Я ведь не кричала, правда? – начала она оправдываться, обиженно глядя на Брюса.

– Да, заметка была чудесной, – с улыбкой заверил Регину отец Брюса.

Регина густо покраснела и опустила голову. Она не ожидала, что обед будет проходить так натянуто. И сам дом Пэтменов слишком уж внушительный, хотя не намного больше их собственного. У них в семье тепло и непринужденно, а здесь – во всем какая-то помпезность, напыщенность.

«У нас не стали бы сажать пять человек за такой громадный стол», – промелькнуло в голове у Регины.

Пламя свечей отражалось в подвесках огромной люстры над столом – освещение несомненно романтическое, но при нем трудно различать движения губ.

И все же, видя перед собой Брюса, его теплую улыбку, чувствуя, как он ободряюще касается ее ноги под столом, Регина сумела забыть обо всех неприятностях. Казалось, что в этот вечер Брюс был красив, как никогда. На нем была темно-синяя спортивная куртка, плотные брюки и галстук в сине-красную полоску.

«Вот кому надо красоваться на обложке журнала», – пошутила она, когда он заехал за ней и повез на обед.

– Регина, – обратилась к ней миссис Пэтмен, поправляя тяжелое жемчужное ожерелье, – я так поняла, что твою маму пригласили стать куратором комитета но организации карнавала.

– Да, мадам.

– Я, правда, надеялась, что куратором пригласят меня, – высокомерно заметила мать Брюса.

– Родительский комитет избрал мою маму, чтобы вовлечь в школьные дела кого-нибудь нового. Они подумали, что она будет рада принять участие, – смущенно промолвила Регина. – Они знают, что мама имеет опыт общения с детьми-инвалидами. Но мне представляется, что она будет благодарна вам за помощь, миссис Пэтмен. Мистер Фаулер уже внес свой вклад: предоставил стройматериалы для стоек и аттракционов.

– Неужели? – Хозяйка дома досадливо откинулась на спинку стула, не в силах спокойно воспринять это известие.

Мария Пэтмен ненавидела Фаулеров, причем до такой степени, что и сама не знала: то ли их самих, то ли всю эту прослойку нуворишей – недавно разбогатевших. Они не чета Пэтменам или Вандерхорнам, благородным старожилам Ласковой Долины. Миссис Пэтмен подалась вперед и впервые за весь вечер ласково улыбнулась Регине.

– Может быть, я позвоню твоей маме сегодня вечером и узнаю, чем мы с Генри могли бы помочь.

– Она будет очень рада вашему звонку, – ответила Регина, а про себя подумала: «От этой леди бросает то в жар, то в холод». Брюс снова улыбнулся ей, и ее напряжение спало. – Суп замечательный, миссис Пэтмен, – сказала Регина, с улыбкой повернувшись к хозяйке дома.

– Правда, милая? Я так рада, – воодушевилась мать Брюса, приложила руки к груди и с сияющим видом посмотрела сперва на Регину, а затем на сына. Голос у нее понизился до обычного тона – видимо, она забыла, что гостья не слышит.

«Хорошо еще, что Брюс пошел в отца, – подумала девушка. – Его матушка явно со странностями».

– Всю первую половину обеда мне казалось, что твоя мама кричит на меня, – призналась Брюсу Регина, упав в его объятия.

Они смотрели на закат, сидя в его «порше» на живописном холме Миллерз-Пойнт. Отсюда открывался захватывающий вид на Ласковую Долину.

Брюс засмеялся:

– Не подпускай к себе мою мамочку; она, конечно, не хочет тебя обидеть, но манеры у нее странноватые.

– Когда мы заговорили о моей маме и карнавальном комитете, она явно оттаяла, – заметила Регина.

– Ну, она была точно не в себе, раз ей понадобилось больше минуты, чтобы оттаять при встрече с тобой, – глухо произнес он и пожал плечами.

Его руки пробежали по шелковистым волосам Регины. Девушка затаила дыхание. Брюс был первым, кто дотронулся до нее, и всякий раз, когда он обнимал ее, у Регины слегка кружилась голова от нежности. Она откинулась назад, в объятия Брюса, и залюбовалась заходящим солнцем.

– Здесь так прекрасно, – прошептала она.

Регина любила уединяться с Брюсом где-нибудь вдали от дома и шкалы, но к ее радости порой примешивалось смутное беспокойство.