Пенелопа Дуглас - Покинутые (ЛП)

айпод заполнен яростной рок-музыкой, – отметила она.

Ох, точно. Снова заглянув в ящик, увидела распакованный Айпод Тач с обернутыми вокруг

него наушниками. Должно быть, Тэйт уже загрузила туда музыку.

–

Такой набор поможет тебе забыть этого говнюка. – Она имела в виду Лиама. Причину, по

которой я, собственно, и влипла в неприятности.

– Может, он поможет мне забыть Кейси Картер, – с издевкой сказала я.

Нагнувшись, подняла вибратор и поймала себя на мысли о том, на каких батарейках он

работает.

–

Спасибо, Тэйт. – Надеюсь, она услышала искренность в моем тоне. – Помимо всего

прочего, мне уже лучше.

–

Используй оба, – распорядилась она. – Сегодня же. И еще попробуй применить

выражение "мать твою". Тебе станет гораздо легче. Поверь мне.

После этого она завершила вызов, не попрощавшись.

Отняв телефон от уха, посмотрела на него; замешательство исказило мою улыбку. Я говорила

"мать твою". Просто не вслух.

–

Уверен, ты, скорее всего, очень нервничаешь, но после первого дня будет проще. –

Директор Мастерс торопливо шагал по коридору моей старой школы, в то время как я пыталась за ним

угнаться. – А через десять дней, – продолжил он, – тебе тут будет комфортней, чем в паре старой

разношенной обуви.

Мысленно я призналась, что мне никогда не позволяли хранить пару обуви достаточно долго,

чтобы она стала удобной, поэтому поверила ему на слово.

–

Я просто не понимаю, – сказала, задыхаясь, потому что бежала за Мастерсом, чтобы не

отстать, – каким образом человек без опыта работы учителем… и без педагогического образования…

должен подготовить восьмерых ребят к выпускному классу.

Ничего глупее в жизни не слышала.

Когда выяснила, что меня отправят домой для выполнения общественных работ, я была

немного раздражена и одновременно почувствовала неимоверное облегчение. Хоть и не хотела, чтобы

все узнали об идиотском поступке, повлекшем за собой мой арест, но этим летом я осталась без жилья

в Финиксе. Возвращение в Шелбурн-Фоллз стало удачным стечением обстоятельств.

Даже когда мать сказала, что я остановлюсь в пустом доме Брандтов, вместо того, чтобы

позорить ее своим присутствием, подобная перспектива все равно казалась мне более заманчивой,

чем возможность застрять в Аризоне, зная, что мой бывший находился в нашей квартире с другой

девушкой.

Но стать учителем? Чей это глюк?

–

Ты не будешь учителем, – возразил директор Мастерс, обернувшись достаточно, чтобы я

увидела его профиль. – Ты будешь репетитором. Это разные вещи. – Затем он остановился,

развернулся ко мне лицом. – Позволь рассказать тебе кое-что об обучении. Даже самые лучшие

педагоги в мире, имеющие в своем распоряжении наиболее научно обоснованные ресурсы, которые

только можно купить за деньги, способны потерпеть неудачу. Ученики нуждаются во внимании.

Только и всего. – Мастерс взмахнул руками, будто разрезая воздух между нами. – Им нужно время

наедине с тобой, ясно? В твоей группе восемь семнадцатилетних подростков, но ты не будешь одна.

Сейчас в школе находятся другие репетиторы и учителя, ведущие летние курсы. Группа болельщиц и

члены ансамбля тоже будут периодически появляться, а наши парни из команды по лакроссу

практически каждый день проводят на игровом поле. Поверь, народу здесь будет предостаточно. Ты

не испытаешь недостатка в источниках помощи, если они тебе понадобятся.

– Вы со всеми репетиторами так нянчитесь?

Он улыбнулся, после чего развернулся и пошел дальше.

–

Нет. Но, с другой стороны, никто из моих репетиторов не проходит общественные

работы, назначенные судом.

Эх. Я блаженно забыла об этом на пять секунд.

– Извините. – Я поморщилась. – Знаю, ситуация очень неловкая.

– Очень удачная ситуация.

Мне нравился энтузиазм в тоне его голоса. С нашим директором всегда было легко

разговаривать.

–

Наверно, для тебя идеально все сложилось – ты смогла приехать домой на каникулы,

чтобы выполнить требуемые условия. В комфортной и знакомой обстановке.

Да, кстати…

–

Как я попала в этот проект? – рискнула поинтересоваться, сжимая в руках кожаную

сумку Тэйт, оставшуюся еще со времен школы, которую я нашла в ее шкафу утром.

–

Я попросил, чтобы тебя направили к нам. Ага, но…

–

Информация о тебе пришла на мою электронную почту, – пояснил Мастерс. – Я знаком с

тобой, доверяю тебе… по большей части… к тому же я в курсе, как блистательно ты пишешь. Мисс

Пенли до сих пор использует некоторые из твоих эссе и докладов в качестве примера для других

учеников. Ты знала об этом?

Я покачала головой, следуя за ним вверх по лестнице на второй этаж, где, судя по всему,

располагался мой кабинет.

Я любила писать. Всегда любила. Устные выступления, дебаты или пересказы у меня

получались отвратительно, но дайте мне ручку, бумагу и немного времени, и мысли складывались

вместе идеально.

Если бы только существовала возможность отредактировать жизнь, словно историю, я бы

была

неподражаема. Директор продолжил:

–

Я так же знал, что у тебя есть опыт работы с детьми в летних лагерях, так что твоя

кандидатура оказалась очень даже подходящей.

Мои вьетнамки шлепали по гладкому полу.

– Вы сказали, информацию прислали вам на почту? – спросила я. – От кого она пришла?

–

Не имею представления. – Он сдвинул брови, глядя на меня с любопытством. – Я решил,

что письмо прислал кто-то из канцелярских работников департамента по вопросам исполнения

наказаний. – Мастерс остановился перед дверью кабинета. Раньше, а может и сейчас тоже, здесь

находилась химическая лаборатория доктора Портера. – К слову, – он пригрозил пальцем, – твои

особенные обстоятельства афишировать не нужно. Уверен, ты придерживаешься того же мнения, но я

хочу сразу все прояснить. Эти ребята не должны узнать, почему ты здесь. Поняла?

–

Да, сэр. Конечно. – Я сжала в кулаке ремешок сумки, висевшей у меня на плече, ощутив