Выбор (СИ) - Яфор Анна

«Ну вот, опять!» — она прижала ладони к запылавшим щекам. Такие мысли никуда не годятся! А еще хуже реакция ее тела: неожиданное и неуместное желание к человеку, от которого нужно держаться как можно дальше.

Безусловно, Соболев очень привлекателен. Но таких мужчин немало. Лиза редко кем-то увлекалась и была абсолютно уверена, что уж на работе точно не позволит снова случиться чему-то подобному. Отношения с Олегом ее многому научили. Тогда она поклялась себе, что больше никогда не станет смешивать работу и личную жизнь. И было бы уж совсем глупо связаться с тем, с кем ей предстоит бороться за должность.

Ну что такого цепляющего было в Соболеве, кроме его яркой внешности? Ответа Лиза не знала, и это пугало ее. Она снова попыталась представить его таким, каким увидела в кафе.

Когда мужчина говорил с бывшей женой, он выглядел иначе. Ни этого невероятного голоса, ни обезоруживающей улыбки, выбивающей ее сердца из привычного ритма. Он выглядел мрачно и значительно старше своих лет.

Но оказалось трудно не заметить, как изменился Павел, когда находился рядом с ней. Какие у него были глаза! Мало того, что они были невероятно яркого цвета, казалось, его взгляд мог напрочь лишить ее сил обороняться. Соболев одновременно сразил и очаровал ее.

Но все это было недопустимо. Она не должна так реагировать на мужчину. Как вообще можно ставить под угрозу работу, даже не приступив к ней всерьез?! Лиза ударила кулаком по столу, злясь на себя за такую реакцию, и тут же заметила изумленный взгляд сидящей за соседним столом женщины.

— Елизавета Андреевна? — доктор, представившаяся как Татьяна Сергеевна Олдина, отложила свои бумаги. — С вами все в порядке?

Ильина на мгновенье прикрыла глаза, делая глубокий вдох и приказывая себе успокоиться. Не хватало еще с первого дня прослыть перед коллегами неуравновешенной особой. Такого нельзя допустить ни за что на свете, иначе не видать ей этой должности.

— Все хорошо, — она улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка выглядела как можно более естественной. — Делала расслабляющую гимнастику для рук и немного перестаралась.

— Оо… — Татьяна машинально взглянула на ее руки. Такого ответа она явно не ожидала. Но и не верить новой сотруднице повода не было. — Гимнастика — это хорошо. Я вот тоже говорю себе, что надо обязательно делать хоть какую-нибудь разминку, иначе к концу дня сил совсем не остается.

— Понимаю, — Лиза кивнула. — Я давно взяла за правило при любой свободной минутке делать какие-то упражнения. Очень помогает.

— Какая вы молодец, — кажется, коллегу все же удовлетворило данное объяснение. Она снова уткнулась в свои бумаги.

Лиза тоже раскрыла очередную историю болезни. Нахмурилась. 35 лет, третий выкидыш подряд. Можно себе представить, что чувствует сейчас эта женщина, когда очередная попытка стать счастливой матерью ни к чему не привела. Надо бы поговорить с дежурным врачом, принимавшим ее, прежде чем встречаться с самой пациенткой.

— Кто сегодня дежурил?

— Павел Владимирович, — отозвалась Олдина, не поднимая глаз от бумаг. — А что?

Лиза вздохнула: что же, избежать встреч на работе им все равно не удастся. И чем раньше она научится спокойно на него реагировать, тем лучше.

— Хочет поговорить с ним о поступившей ночью пациентке. Не подскажете, где я сейчас могу его найти?

Тело и белье Павла были мокрыми от пота, казалось, промок даже медицинский костюм. Медсестра вытерла мужчине бровь над маской. Освободив, наконец, лицо, Соболев взглянул на коллег, стоявших с другой стороны от пациентки, которые уставились на него так, словно видели перед собой чудовище.

— Прекратите стоять, как истуканы! — почти рявкнул Павел. — Укрывайте ее, — и, больше не взглянув на них, покинул операционную.

Пройдя несколько шагов, он прислонился к стене и опустил голову, тяжело дыша. Пот продолжал литься. «Этим вечером можно будет обойтись без пробежки», — неожиданно подумал мужчина.

— Мы едва не потеряли ее, — следом вышел хирург, работавший в паре с Соболевым.

— Мы?! Ты ничего не перепутал, черт тебя подери?! — сейчас его мало заботило, что кто-то мог их услышать. — Ты был первым, Антон! Ты можешь объяснить мне, что случилось? Если бы не я, эта женщина умерла бы от кровотечения прямо на столе!

— Ну… — Кузьменко дернулся, отводя глаза, и его лицо потемнело.

— Если когда-нибудь повторится что-то подобное, я все расскажу. Тебе ясно?

— Послушай, Паш, — пробубнил хирург. — Каждый из нас может допустить ошибку…

— Ошибку?! — он ринулся к Антону, сминая тоже влажный от пота хирургический костюм на его груди. Мужчину тряхнуло от такой хватки, а в расширенных глазах отразился откровенный страх. — Ты это ошибкой называешь?! Ты человека чуть было не угробил! Я не говорю уже о том, что она может больше никогда не забеременеть по твоей милости!

— Но ведь все обошлось…

Ему на самом деле захотелось прибить этого идиота.

— Только потому, что я там оказался! Только поэтому, понятно?! Но если ты не сделаешь нужные выводы… — он приказал себе выдохнуть. Разжал руки, медленно отступая от Кузьменко. — Это последнее предупреждение, Антон. Если что, пеняй на себя. Ты мой друг, но я не позволю тебе калечить пациентов. Оставляй все свои проблемы за стенами больницы. Или ищи себе другое место работы!

Хирург повел плечами, словно сбрасывая напряжение, процедил в сторону сквозь зубы:

— Ты пока еще не заведующий, чтобы уволить меня.

— Вот именно: пока. Можешь не сомневаться, за этим дело не станет. А в своем отделении я не позволю ничего подобного!

— Мне показалось, что Ильина настроена весьма решительно.

— Тебе показалось. А если и нет, я с этим разберусь.

Антон хмыкнул в ответ, пристально рассматривая друга и явно довольный возможностью сменить тему.

— Собираешься пустить в ход собственное обаяние? Очаровать новую докторшу и таким образом устранить соперницу?

Павел бросил на него хмурый взгляд.

— Мы вообще-то о работе говорим. И о судьбе нашего отделения. А я — лучший специалист и самый подходящий претендент на эту должность. Тебе не хуже меня об этом известно.

— Но Ильина — красотка, — ухмыльнулся Кузьменко. — Почему бы не совместить приятное с полезным?

Соболев все еще злился на него из-за случившегося в операционной, да и обсуждать прелести новой коллеги был не готов. Он развернулся, направляясь в сторону ординаторской, и бросил на ходу:

— Оставь свои шуточки при себе. Подумай лучше, что ты скажешь родственникам Валуевой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В кабинете никого не оказалось — на его счастье. Павел знал, что тишина продлится недолго, да и ему самому пора было на обход. Но мужчину по-прежнему трясло и градом лился пот. Почти рухнув на кушетку, Соболев опустил голову на руки.

Он понимал, что вел себя с Кузьменко слишком резко, но не ощущал раскаянья. Вряд ли оно было уместно сейчас, хоть дело и касалось лучшего друга. В подобных ситуациях для чувств места нет. Когда имеешь дело с человеческой жизнью, такая роскошь, как возможность ошибиться, недопустима. Чаще всего и вторых шансов не бывает.

Иногда нужно проявить непреклонность, чтобы добиться результата. Так учили когда-то Павла, и это же он требовал от тех, с кем работал. Пройдет время, он займет должность заведующего, и находящиеся под его руководством люди будут ему благодарны. А Антон все поймет. Должен понять.

Соболев выругался сквозь зубы, снова вспоминая, как испугался там, в операционной, когда понял, что жизнь пациентки висит на волоске. Несложная в общем-то хирургическая манипуляция едва не обернулась катастрофой. И все из-за того, что Кузьменко снова наплевал на работу и поддался слабости.

Наконец, удалось немного успокоиться, и Павел поднялся, направляясь к шкафу в углу кабинета. Надо переодеться и немного привести себя в порядок, прежде чем отправляться к другим пациентам. Стянув халат и насквозь вымокшую футболку, достал чистые вещи. Снова глубокий вдох, один, второй, третий, чтобы окончательно прийти в себя. Он лишь в одном готов был согласиться с Антоном: хорошо, что все обошлось. Иначе… Но об этом лучше не думать.