Сила страсти (СИ) - Бер Надежда

Так и покинула Роксана родные места, как и следует примерной жене, за мужем.

Фекла Русакова не спала всю ночь, Акулина дома не ночевала. «Неужели правду сказал Остап, гулящая она девка, ой, беда! Что будет, как слухи по селу расползутся…» — переживала Фекла. А утром к ним в дом постучал санитар Поликарп.

— Ты, Фекла, не волнуйся, только Акулина твоя в больнице лежит.

Фекла обмякла, на лавку плюхнулась.

— Как в больнице, почему лежит? Умерла?

— Да нет, живая пока. Но шибко больная.

— Неужто холера вернулась?

— То мне неведомо. На холеру вроде не похоже. Доктор говорит, неизвестная болезнь, может, заразная. Так что к ней пока нельзя. Дай Бог и выздоровеет.

— Как же выздоровеет, если болезнь заразная да непонятная. Ой, горе мне, горе!

— Не реви, Фекла! — прикрикнул Поликарп — доктор Акулину лечить будет. Вот как только определит, что за болезнь, так и лекарство ей даст…

«Если раньше не помрет» — подумал Поликарп и ушел.

Фекла сидела на лавке, выла-завывала и думу думала. «Может, оно и к лучшему, коли помрет Акулинушка. Мертвые сраму не имут. Может, это расплата за грех, что честь не сберегла».

Любава нервно губу покусывала, у нее свой интерес: замуж за Миколу охота, а старшая сестра все еще незамужняя, даже не просватана.

И только младшая Настенька искренне под образами молилась за здравие рабы божьей Акулины.

— Мама, свечку бы в церкви поставить — проговорила она тихо, и Фекла встрепенулась.

— Правильно, Настя, говоришь… В церковь надо. Пусть все видят, как мы за здоровье нашей Акулины молимся. Собирайтесь, девки. Все трое пойдем.

Деревня гудела, Акулина в больнице при смерти лежит, не то тиф, не то холера, не то чума непонятная. Вдова Русакова с дочерями в церкви поклоны бьют. Неужто опять смерть с косой пришла? Узнал про это Силантий, загрустил и забоялся. Микола страху нагнал.

— А я ведь у нее воду пил из ведра, помнишь, Сила? А она уж тогда больная была… глаза шальные, лицо в пятнах. Ты не заметил?

— Не-а, не заметил…

— Ганна говорит, Акулька на вечёрки приходила, не в себе. Лихорадило ее.

Тут Силантий и призадумался, не подхватил ли он заразу от Акулины там у ивы. Услышал разговор и Остап.

— Сила, про што Микола говориши?

— Акулина больная, при смерти.

Пригорюнился Остап. Вот только размечтался на молодой красивой девке жениться, а она больная оказалась, что же не везет так? И со вдовой Феклой поссорился, никто им теперь еду не приносит. Приходится к сватье Оксане обращаться за помощью.

«Смертельно больная» Акулина проснулась на рассвете. Железная панцирная койка, серое постельное белье. На Акулине застиранная больничная рубаха. Девушка опустила ноги на пол, села, осмотрелась, почувствовала, как тошнота поступила к горлу, под кроватью стоял таз, он пригодился. «Похоже, я и правда захворала» — подумала Акулина.

Дверь отворилась и вошел доктор.

— Как себя чувствуете, больная? — спросил он и ухмыльнулся — тебя вырвало? Это хорошо. Придет санитар, уберет. А ты лежи, не вставай с кровати. Все уже знают, что ты при смерти.

— Знают?

— Да. Сейчас я пойду к старосте. А после вернусь, и мы поговорим, что с тобой делать дальше.

Он снова ушел, а она легла в кровать, укрывшись серым войлочным одеялом. Санитар Поликарп вошел в палату, вынес таз, вздохнул печально.

— Эх, грехи наши тяжкие. Такая молодая, выживет ли…

Акулина притаилась. Лежать в кровати, ничего не делая, для крестьянской девушки, это непросто. Но что делать? Уйти? Ей даже нечего одеть. Ее одежду доктор сжег при санитаре в целях дезинфекции, ужасное расточительство.

Доктор вернулся и принес ей поесть, она с жадностью накинулась на еду.

— Аппетит, вижу, хороший… А что ты решила с ребенком? Избавить тебя от него, или оставишь? — спросил он.

Акулина вздрогнула, принять такое решение, снова совершить страшный грех, но она опустила голову и прошептала:

— Избавьте, умоляю.

— Не стоит драматизировать, Акулина. Я знал, что примешь такое решение. Выпей эту настойку, и все будет кончено… Одной проблемой меньше.

Акулина дрожащей рукой взяла пузырек с лекарством.

— И все-таки кто посмел отказаться от такой девушки? — поинтересовался Герман.

Акулина не хотела раскрывать имя любимого.

— Он бы не отказался, если бы не его отец. Он заставляет жениться на другой.

— Запомни, детка, если мужчина любит, он не откажется, и найдет способ быть вместе с любимой. При условии, что он мужчина и он, действительно, любит ее.

— Неужели Сила не любил, обманывал — пробормотала Акулина, опустив голову.

— Значит, твой возлюбленный — Силантий. Я почему-то так и подумал. Вижу, глубоко запал тебе в сердце этот парень. Любовь коварна — за сладкие минуты счастья расплата горькая… Ты думаешь, что достигла дна? Упала низко, не подняться? Когда нечего терять, то нечего бояться…

За время нахождения в больнице, Акулина много думала о своей незавидной участи. Произошло переосмысление: жизнь несмотря ни на что все-таки лучше смерти. И что бы кто ни говорил за твоей спиной, нужно жить.

Через несколько дней она «выздоровела». Доктор сообщил ее матери, что опасность для жизни миновала, и Акулину можно забрать из больницы. Фекла долго благодарила его, принесла одежду дочери и повела ее домой. Похудевшая, задумчивая Акулина сидела тихо за столом, молчала.

— Слава Богу, ты вернулась, сестра! — обрадовалась Настя.

— На вечёрки с нами пойдешь? — спросила Любава.

Акулина головой покачала.

— Какие ей вечёрки. Дома пусть сидит, сил после болезни набирается — заворчала мать.

— Ну да, сиди-сиди… А знаешь, Сила Ганну сосватал. Свадьба будет осенью, после Покрова. Ганна радостная ходит — сообщила Любава.

Сердце жалобно ёкнуло. Фекла взглянула на дочь настороженно.

— Так ведь это давно понятно было, что поженятся они.

Акулина сидела с каменным лицом, словно ей это не интересно совсем.

Сестры на улицу ушли, а Фекла на Акулину внимательно посмотрела.

— Жалеешь, что я не умерла? — спросила Акулина прямо.

Фекла глаза вытаращила.

— Что ты говоришь, дочка?

— Я же мешаю вам: и тебе, и Любаве. Я — позор семьи. Так?

Теперь, когда она почти умерла, говорить правду не боялась и не стеснялась. Зачем притворяться и лгать? А Фекла дар речи потеряла.

— Скажи лучше, Остап Маркер все еще хочет меня в жены?

— Не знаю — пробормотала Фекла.

— Так спроси у него. Или мне самой к нему пойти?

— Я спрошу… а ты что, согласна?

— Согласна.

Остап был доволен, жизнь наладилась. Фекла вернулась, принесла поесть, корову подоила и предложила постирать белье.

— Не злишься уже, Фекла? — спросил Остап.

— Нет, я и не злилась. Просто не в духе была… Акулина, дочка моя любимая болела.

— Здорова ли Акулина?

— Слава Богу, поправилась дочурка, очень я этому рада.

— А як же наш разговор, отдашь за меня Акулину?

Фекла призадумалась.

— Если обижать мою кровинушку не станешь… отдам.

Остап расплылся в довольной улыбке, усы расправил.

— Не обижу…

После сенокоса решено было вечер собрать, скромный, некогда да ни к чему праздники праздновать: жених немолод, невеста хворая.

— Эта наглая девка Акулька выйдет за дядьку Осипа? И она будет жить в хате Маркеров? — удивилась Ганна, когда узнала новость.

— Да, а шо такого? — ответил ей Микола, держа за руку Любаву.

— Эй! Что ты имеешь против моей сестры?! — прикрикнула Люба — сама ты наглая.

— Шо ты казала, дурында?

— Ухи прочисти, если оглохла…

Микола остановил их перепалку.