Назови меня чужой (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

Вот только что будет потом? – спрашиваю самого себя. – Ты уедешь. А она останется. И отхватит еще. Напряженно вслушиваюсь, когда Тонечка, жена Ильи, подшучивает, а Яна хихикает. Тот же смех вроде. Только слегка приглушенный. Будто надтреснутый. И голос тихий.

Яна, Яночка! Что же случилось с тобой?

– Нам бы поговорить, – задерживаю ее в пустом коридоре при первой возможности. Схватив за руку, притягиваю к себе.

– Отвали, – устало просит она, аккуратно освобождаясь. – Когда тебя тянет поговорить, Макаров, все в моей жизни летит к чертям. Примета такая, – отрезает, поморщившись. Отходит в сторону.

– Яна, – умоялю, заслышав детские голоса в коридоре.

– Пожалуйста, Никита, – вздыхает она. – Сделай, как я прошу. Мы – чужие друг другу. Не лезь ко мне!

Она уходит к детям. Помогает раздеться двум мальчишкам, ровесникам моей племяннице Нельке.

Я мне ничего не остается, как сбежать в тишину отцовского кабинета и, рассеянно глядя на теплицы и оранжереи, думать о Яне. Она до сих пор настроена непримиримо. Даже обычная беседа вызывает у нее неприятие. Странно. За пять лет могла бы простить обиды.

«Это паника, – доходит до меня запоздало. – Ее аж затрясло, стоило мне схватить ее за руку. Боится? Меня? Почему?» – снова спрашиваю себя. И не нахожу ответа. Весь вечер присматриваюсь издалека.

«Лучше не ввязывайся, – уверяю себя. – Не заметь. Пройди мимо».

Но не могу! Да и не желаю…

Отец и Алина любят принимать гостей. В их доме на праздники всегда шумно и весело. И сейчас, когда в семье появились дети, все вокруг преображается от тоненьких  детских голосков. Кажется, эти маленькие бандиты повсюду. Денис и Нелька, – мои племянники, плюс Янкины – Никос и Алексис. Издалека наблюдаю, как Мишка Агафонов и Илья стараются организовать это броуновское движение. Замечаю как зять, положив руку сестре на живот, горячо что-то шепчет. И судя по шальной улыбке, появившейся на Дуськином лице, понимаю, что у этих двоих все прекрасно. Дай бог!

Внезапно чувствую себя неприкаянным. Словно случайно оказался в чудом доме. Выхожу на задний двор и подставляю лицо весеннему солнышку. Вдыхаю теплый воздух и отчетливо понимаю, что не хочу возвращаться в Питер. Но и здесь мне нет места. К отцу в клинику я не вернусь. Это невозможно. Да и кто бросит прущий в гору бизнес?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​16

По узкой бетонной дорожке прохожу вглубь сада. Трогаю по пути набухшие почки на ветке яблони. И подойдя к двери оранжереи, решаюсь заглянуть внутрь. Интересно, что там выращивает отец? И откуда взялось такое странное хобби на старости лет?

Дернув ручку двери, сразу ощущаю, как в нос бьет сладкий цветочный запах. Розы. Лилии. Орхидеи. Делаю шаг внутрь, желая рассмотреть поближе папины насаждения.

Войдя, оглядываюсь по сторонам и тут же натыкаюсь на раздраженный взгляд Яны.

– От тебя можно хоть где-нибудь укрыться? – вздыхает она, поднимаясь со скамейки.

– В этом доме – нет, – усмехаюсь зло. – Зря ты сюда заявилась…

– После смерти родителей я бываю здесь часто. Твой отец приглашает, – замечает Яна холодно и старается, обогнув меня на безопасном расстоянии, выскочить за дверь.

Рывком притягиваю ее к себе. Стискиваю в объятиях.

– Яна, – прошу или умоляю. Безотчетно зарываюсь носом в волосы. Вдыхаю запах, давным-давно въевшийся под кожу. – Яна, – повторяю, как заведенный. И чувствуя, как ее рука скользит по моей груди, обтянутой тонкой рубашкой, медленно и верно схожу с ума.

Но как только пытаюсь накрыть ее губы своими, она вырывается.

– Отвали, Макаров! Забодал, честное слово!

Приближаюсь вплотную. Обнимаю за плечи.

– Яна, – выдыхаю, убирая с ее лица ненавистные прямые волосы. И теряя остатки разума, впиваюсь в ее губы злым поцелуем.

Пощечина прилетает незамедлительно. Хлесткая и болезненная.

– Ой, мамочки, – испуганно вскрикивает Яна, обхватывая щеки ладонями. В глазах плещется страх, а губы трясутся мелкой дрожью.

– Да мне не больно, – улыбаюсь, потирая ушибленную щеку. – Наверное, заслужил…

– Ты… идиот! – кричит она. – Из-за тебя я потеряла кольцо. Его нужно найти! Срочно! Слышишь, помоги мне!

– Сейчас найдем, – роняю, оглядываясь по сторонам, и с удивлением смотрю на женщину, лихорадочно отодвигающую в сторону листья растений.

– Не стой, Никита! Пожалуйста!

– Ты ударила меня по щеке, и кольцо свалилось? – усмехаюсь, пытаясь представить траекторию полета. – Может, это знак, милая!

– Мне сейчас не до твоих дурацких шуточек, Макаров, – плачет Яна, опускаясь на пол и осматривая каждую трещинку на плиточном покрытии. – Нужно найти… Иначе мне хана, – повторяет как мантру. – Господи, да помоги же мне, Макаров! Все из-за тебя, – рыдает она. – Какого тебе не сиделось в своем Питере!

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​17

Отхожу немного в сторону и, присев на корточки, осматриваю грядки. Внимательно приподнимаю каждый листик. Слышу, как рядом тихо и почти беззвучно рыдает Яна.

– Ну, упало кольцо, – стараясь быть спокойным, твержу я. – Во-первых, не у чужих людей. Оно обязательно найдется, и папа с Алиной тебе его вернут. А во-вторых, у твоего мужа хватит денег, чтобы купить тебе новое…

– Ты идиот, Макаров, или прикидываешься? – охает Яна  и снова безнадежным взглядом обводит цветы в оранжерее.

Подскочить бы на ноги и, прижав к стене, задать парочку вопросов. Но я, действительно, идиот. Ищу дурацкое кольцо под всхлипывания моей бывшей.

– Вот ты где, Яна! – распахивается дверь и в оранжерею влетает Алина. – Что случилось?

– Я кольцо потеряла. Архип меня убьет. Ты же знаешь, – причитает Яночка. – Нужно найти до его приезда…

– Он уже здесь, – серьезно мотает головой Алина. – Я пообещала тебя найти. Пока его Вадик с Мишей отвлекают…

– О, господи! Он идет сюда, – всхлипывает Яна. И повернув голову, я вижу в широкое окно, как к оранжерее приближается Архип Василиди. Мрачный и злой. Рядом, не давая гостю перейти на бег, степенно вышагивает отец. Что-то показывает вдали участка. Отвлекает… Неужели знает, что мы здесь вдвоем?

– Так, Никита, быстро в подсобку, – командует Алина и, затолкав меня в маленький чуланчик для лопат и метелок, закрывает снаружи дверь на засов. А потом, будто наступив на что-то, наклоняется, поднимая с пола Янкину прелесть. Из-за прорехи в бумажной шторке я наблюдаю, как она передает кольцо Яне. Как та судорожно надевает его на палец и наскоро вытирает с глаз слезы. Но только размазывает их по лицу. Вижу, как в оранжерею входит сначала Архип, а за ним отец.

– Ты чего тут ревешь? – спрашивает Василиди жену. Обхватывает пятерней за шею. Внимательно заглядывает в лицо. По каким-то своим причинам не затевает допрос сразу на месте. Лишь подозрительно оглядывается по сторонам, силясь понять, где я мог спрятаться…

– Кольцо потеряла, – всхлипывает Яна и, уткнувшись мужу в грудь, ревет как маленькая.

– Нашлось же? – не понимая, что происходит, вздыхает Архип. – Все хорошо, милая, – легонько прикасается губами к Янкиному лбу. – Придумала из-за чего расстраиваться, – улыбается он, все еще сканируя глазами местность. В какой-то момент мне кажется, что мы встречаемся с ним взглядами. Замираю, стараясь не выдать себя.

Стыдобище, конечно! Сидеть взаперти в собственном доме и наблюдать, как вор, за другими. Чувствую себя загнанным зверем. Выскочить бы сейчас из дурацкого чулана. Набить Архипу морду…

Отец с Алиной тактично выпроваживают королевскую чету Василиди из оранжереи. Следом выходит озадаченный отец. Алина, чуть задержавшись, подбегает к дверце чулана и шипит заговорщицки.

– Потом тебя открою. Сиди тихо.

18

Я возвращаюсь в Питер поездом. Лежу на полке, пытаясь под стук колес понять какие-то очевидные вещи. Чем хорош СВ, никто не мешает. Лишь изредка в дверь купе стучит проводница, спрашивает, буду ли я чай или кофе. Прошу сварить мне кофе. Благо современная техника позволяет. Пью чашку за чашкой, размышляя о случившемся. Папа, естественно, мне ничего не сказал. Алина тоже.