Вперед к спасению души (СИ) - Звягина Роза

Под высокими сводами бассейна раздался гомерический хохот, эхом отдаваясь по огромному помещению.

— Зря стараешься, здесь глубоко, — снова послышался низкий мужской голос.

И тут же ее подхватили руки, подтащили к краю бассейна и бесцеремонно подтолкнули вверх прямо под мягкое место.

Ксения вскочила и, спешно вытирая лицо мокрыми руками, уставилась на испугавшего ее мужчину. Над водой была видна лишь голова с мокрыми, волнистыми волосами и смеющиеся глаза на смуглом лице.

Она в растерянности смотрела на незнакомца и не знала, что ему сказать. Спасибо, что спас? Или накричать за то, что испугал? И как он так тихо плавал, что она не заметила, подивилась Ксеша.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — прочитав ее мысли, ответил мужчина.

Он снова расхохотался, глядя на смешную мокрую девицу, с которой ручьем текла вода.

От этого издевательского смеха у Ксении задрожали губы, и чтобы не разреветься прямо здесь, она развернулась и побежала прочь.

А вслед сквозь смех неслось:

— Эй, малышка, куда же ты? Давай поплаваем вместе! Тебе понравится!

***

— Там, там… — Ксения примчалась на кухню к Анне.

— Что случилось? Где там? — всполошилась Домовиха и, глянув на девчонку, с негодованием хлопнула в ладоши. — Батюшки! Ксеша, ты почему такая мокрая? Ты же сейчас все здесь зальешь!

— Анна Михайловна, у нас в бассейне незнакомый мужчина плавает!

Анна посмотрела странно:

— В смысле? Живой плавает? Или…

Ксеша замахала руками:

— Конечно, живой. Он меня так напугал, что я… — Она не выдержала и все — таки заревела.

— Ну что ты, ей Богу, перепугала меня! Успокойся, это, наверное, Стёпушка, брат Матвея. Он часа два назад приехал. Бассейн — это его любимое место, — она засмеялась.

Ксения удивилась, честно говоря, она впервые видела, чтобы Домовиха смеялась и говорила так ласково.

— Не бойся его. Он странный, но удивительный, — все еще улыбаясь сообщила Анна.

— Да? — Ксения внезапно перестала реветь, ей показалась несуразной характеристика мужчины — странный и удивительный. — Брат?

— Да. Ты не знала, что у Матвея Борисовича есть старший брат? Он всего на три года старше, Матвею тридцать вот-вот будет, а Стёпушке тридцать три, возраст Христа, — с благоговением произнесла она.

— Знала. Но не видела еще ни разу. Но только почему он такой веселый? Почему смеется… — Она пожала плечами.

Действительно странный, у него горе, а он веселится, как ни в чем не бывало. И то, что Анна говорит о нем с такой любовью, тоже странно. Ксении казалось, что в этом доме домомучительница любит только хозяина — Бориса Степановича.

— Ну вот что, иди, переоденься, пока не замочила тут все. А потом беги на второй этаж и приберись в дальней комнате справа. Это комната Стёпушки. А я пока накормлю его ужином. Вика там убралась, но надо бы еще раз все освежить. Да поскорей убирайся, он, наверное, устал с дороги, захочет после ужина отдохнуть, — с нежностью в голосе сказала Анна, чем еще раз поразила Ксению.

Прибежав в свою комнату, девушка скинула мокрую одежду, кое-как вытерлась и быстро переодевшись побежала на второй этаж.

От встречи с братом Матвея у Ксении остался неприятный осадок. Не очень приятный мужчина, думала она, поднимаясь по лестнице, и с сожалением вздохнула, теперь даже в бассейне ей не побыть одной, только в своей маленькой комнате. Оставалось надеяться, что приехал он ненадолго.

Ксения без труда нашла нужную комнату, за это время она уже освоилась и полностью изучила планировку дома. Она не раз помогала Лиде с уборкой и знала, что крайняя справа комната, рядом с рабочим кабинетом Бориса Степановича принадлежит брату Матвея, Стефану. Теперь она с ним познакомилась лично. Да, неприятное знакомство. Она вспомнила его нахальный взгляд и издевательский смех. Ну до чего же неприятный, бестактный тип!

Ксения убиралась в комнате, на всякий случай оставив дверь приоткрытой, чтобы сразу уйти, если вдруг придет этот ненормальный. И тут из коридора послышались отдаленные голоса.

Один голос точно принадлежал Борису Степановичу, а другой… Наверное, Стефану, решила она и тут же поняла, что не ошиблась, так как голоса стали громче.

— Степан, пойдем в кабинет, нам надо поговорить.

Это говорил Горинов.

— Папа, пожалуйста, зови меня Стефан, — послышался в ответ голос того самого наглеца из бассейна. — Хотя бы в память о маме. Это ведь она меня так назвала при рождении, насколько я знаю.

— Да, назвала. Но ты русский, и имя у тебя должно быть русское.

Горинов всегда противился иностранщине, которая заполонила все вокруг.

— Я наполовину поляк, если ты забыл.

— И что? Это ужасно, что все русские слова заменяют на иностранные, и детей называют на иностранный лад, и компании, и все прочее!

Стефан рассмеялся и язвительно заметил:

— Папа, ты серьезно? Однако денежки иностранные ты любишь больше российских и отдыхать предпочитаешь исключительно в заморских странах.

Ксения слушала их разговор и не знала, что делать. Надо было сразу выйти, чтобы они не подумали, что она подслушивает, но теперь было поздно. Тогда она решила дождаться, когда они войдут в кабинет, и сразу быстренько улизнуть.

Но в кабинет собеседники не пошли, а остановились в коридоре прямо рядом с комнатой Стефана. И Ксеша, вместо того, чтобы показаться и не компрометировать себя, испугалась и притихла, понадеявшись, что они скоро уйдут.

— Ладно, все, — прервал отец. — Давай о деле… Я из-за всего, что случилось, плохо себя чувствую. В офисе не бываю…

— И что? — перебил строптивый сын. — Твой бизнес прекрасно крутится без тебя.

— Нет, ошибаешься! — горячился Горинов. — Бизнес требует постоянного внимания и личного присутствия. Потому и крутится, как часовой механизм, что я сутками пропадаю в компании. Пропадал… — Борис схватился за сердце и сел в кресло, стоящее в коридоре у окна.

— И что? Что ты от меня хочешь? Только не говори, что я должен идти и протирать штаны в твоем офисном кресле!

— Не протирать штаны, а руководить.

— Нет, папа. Сразу говорю, я не согласен.

— Что значит, не согласен?! — взревел отец. — Ты просто обязан помочь в трудную минуту!

— Я? Обязан? Это еще почему?

— Потому что я твой отец, а ты старший наследник!

— Нет, папа. Бизнес — это не мое, и ты это знаешь. Мы обсуждали это не раз. Я уже пробовал и понял, что никогда не возглавлю твою компанию. Пусть твой любимый сынок Матюша поработает. Он же помогает тебе и все знает?

— Но зачем я тебя учил?

— Папа, ты хотел меня выучить и выучил. А теперь я вырос и сам выбрал себе работу.

— Да! Я вижу, ты выбрал себе достойное занятие…

Стефан снова перебил:

— Это мой выбор! Я вас с Матвеем не осуждаю за ваш выбор! Так и вы будьте добры, уважайте мой! И хватит папа, я не желаю больше говорить на эту тему!

Стефан развернулся, направившись прямиком в свою комнату, вошел и в сердцах хлопнул дверью. Затем повернулся и тут прямо перед собой увидел «прекрасное виденье». Девчонка из бассейна стояла у окна, прижав к себе швабру, как родную, и виновато хлопала глазами.

— Эй, а ты что здесь делаешь? — Стефан был в гневе и начал на нее наступать.

— Я… я… я убиралась.

Он подошел вплотную, и посмотрел на нее сверху вниз.

— Убралась?!

— Да, я уже почти закончила, п-п-простите, ухожу уже… — Она отпустила наконец швабру, которая с грохотом упала, и попятилась к двери.

— Стоять! — приказал он и схватил ее за руку. — Это что?

Он смотрел на нее гипнотическим, злым взглядом, при этом указывая на упавшую швабру.

А она застыла, глядя на него, как кролик на удава и молчала.

— Я спрашиваю тебя, — все больше горячился Стефан, — что это такое?!

— Швабра, — честно ответила она, продолжая хлопать глазами. Губы задрожали от ужаса и обиды.

А он, посмотрев на нее, внезапно сменил выражение лица, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.