Сосед(ка) из ада (СИ) - Рябинина Татьяна

Царство разврата!

И все было великолепно, пока не позвонила Лизхен и не выкатила предъяву: почему я к ней не приехал.

- А что, должен был? – поинтересовался я и смял в лепешку пивную банку, подумав мимоходом: этот процесс по эмоциональной насыщенности чем-то напоминает выдавливание прыщей.

- Я же просила тебя приехать, - голос Лизы истерично дрогнул. – Вчера.

Так… вторая часть Марлезонского балета. Ну раз на первую зритель не явился.

- Если ты забыла, то напомню. Я поехал. Но не доехал. Потому что пробил колесо.

- Ты сказал, что заедешь завтра. То есть сегодня, - она взлетела еще на тон выше.

- А ты сказала, что раз так, то я могу не приезжать. Я и не приехал.

- Жень, ты издеваешься? – как будто вилкой по зубам провела.

- Ничуть, - я запустил банку в пустую коробку, но не попал. Мда, что-то с целкостью моей стало. А когда-то ведь девяносто восемь из ста выбивал. Старею, наверно. – Лиза, давай конкретно, чего ты от меня хочешь?

- В смысле? – растерялась она.

- В самом прямом. Чего ты от меня ждешь? В перспективе?

Вообще-то такие разговоры по телефону не разговаривают, но… Капало по капельке, капало – и перелилось через край. Перешло количество в качество.

В ухо пульсировало озадаченное молчание. Хотя я бы на ее месте тоже завис. Сложно ответить определенно на такой вопрос. Но, в теории, можно. Например, «хочу за тебя замуж». Или «хочу трахаться в охотку, а заодно выносить тебе мозг». Но, похоже, Лиза сама была не в курсе, что ей нужно.

- Жень, тебе поругаться хочется?

Давай, давай, вали с больной головы на здоровую. Жене на данный момент хочется, чтобы ты отстала и зарылась в тину. И больше ничего. А там видно будет.

Впрочем, она избавила меня от необходимости отвечать, заявив, что в таком тоне со мной разговаривать не намерена. Коротко пискнув, телефон ушел в спячку.

Это тоже было ее коронной фишечкой: перевести стрелки так, чтобы человек почувствовал себя либо виноватым, либо дураком, а лучше – и тем и другим сразу. И гордо уйти в закат. За два года я все это изучил в деталях и подробностях.

Засада была в том, что я тоже не знал, чего от нее хочу. Раньше думал, что знаю. Теперь уже нет. В моей миросистеме общий принцип отношений с женщинами был довольно простым. Либо семья, дети и совместная старость, либо что-то такое временное, несерьезное. Это как беременность: или ребенок родился, или умер. Третьего не дано. И чем дольше тянешь с принятием серьезного решения, тем меньше вероятность, что все-таки его примешь. Видимо, я проскочил тот момент, когда нужно было это сделать.

Да, тогда мне капитально снесло крышу. Но сейчас я отчетливо осознавал, что любовью эта влюбленность так и не стала. А значит, уже и не станет. Наверно, надо было набраться мужества и поставить точку. Вот так в детстве ходишь и шатаешь молочный зуб. Дернуть разок посильнее, перетерпеть боль – и все, можно спокойно ждать, когда вырастет новый. Но страшно ведь!

Так и отношения страшно рвать. Потому что привык. Потому что все равно к ней тянет, несмотря на раздражение. Привычка и секс – довольно прочные канаты. И думаешь: да, наверно, все это скоро закончится. Но только не сегодня, ладно?

Встав с дивана, я подобрал сплющенную банку и пошел на кухню выбросить. Попил водички, посмотрел в окно на Кота – все-таки удобное место, как на ладошке видно. И выезд хороший. Интересно, эта кобра, когда вернется, снова перекроет?

А, нет. Вон она стоит. То есть кобромобиль стоит. Офигеть парканулась. Вот кто бы сказал, почему бабы так мразотно это делают?

Нет, я понимал, что обобщать не стоит, что есть такие тетки, которые за рулем дадут сто очков любому Шумахеру. Но уж точно не эта… соседушка. И кто ей только права продал?

Синяя табуретка пристроилась на повороте к арке, прямо на закруглении тротуара, люто мешая как въезжающим, так и выезжающим. Видимо, какая-то очень сложная религия не позволила ей прижаться к поребрику. Сверху я не мог определить точно, но если примерно, то от колес до него было сантиметров двадцать, не меньше. Жестокая икота на этот вечер ей наверняка обеспечена, потому что ни один проползающий мимо не пожалеет ласкового слова. Хорошо хоть зеркала сложила, а то точно кто-нибудь снес бы.

Наверно, тут я должен был устыдиться и заплакать. Ну как же, выжил беззащитную девушку с пригретого места, вынудил припарковаться по-мартышечьи. Но вот нет. Во-первых, эта беззащитная змеюка сама встала так, что просто испанский стыд. А во-вторых, в следующий раз, как только приедет раньше меня, обязательно захватит место обратно. Слышал я про эти соседские parking wars, похлеще, чем Звездные войны. Главное, чтобы не пошли в ход запрещенные приемы вроде прорезанных шин, забитой выхлопной трубы или написанных губной помадой нецензурных слов.

Впрочем, надолго подвисать я не стал. Потянуло поработать головой. Видимо, это уже превратилось для меня в наркотик. Открыл папку с отложенной разработкой, чтобы еще разок просмотреть все данные и решить наконец, стоит связываться или нет. Фигулечка, снижающая уровень вредного излучения от радиолокационных станций, была безусловно полезной, несложной и обещающей экономический эффект, но не намного больше, чем у действующих аналогов. Не хотелось угробить силы и время на то, что все равно не удастся внедрить. Вот если бы как-то развернуть ее в медицинскую сферу... Но там были свои сложности.

Изначально мы хватались за любые инновации, однако быстро поняли, что разбрасываемся, как сапер, перерезавший неправильный провод. В результате остались две области: военная и медицинская. Причем в медтехнику продавливать разработки оказалось на порядок сложнее. Парадокс, но во все времена вкладываться в уничтожение себе подобных прибыльнее, чем в сохранение жизни. Пашка вообще предлагал сосредоточиться только на военке, но я настоял на том, чтобы оставить оба направления.

Проглядывая колонки цифр и графики, прикидывая аргументы за и против, я не заметил, как вечер перетек в глубокий ночер. К окончательному решению так и не пришел, но хотя бы вымел из головы все лишнее. Уже песня.

Глава 5

Ольга

Я никому не призналась бы, что люблю Федьку больше, чем Генку. И тем не менее, это было так, двоюродного брата я любила сильнее, чем родного.

Нет, с Генкой мы дружили, конечно, насколько вообще могут дружить брат и сестра с восьмилетней разницей в возрасте. Он присматривал за мной, когда родители уходили, по утрам отводил в детский сад и в школу, шел разбираться, если кто-то во дворе пытался меня обижать. И все же относился ко мне с обидной снисходительностью: малявка, что с тебя взять. К тому же он вечно был занят: музыкальная школа, потом училище, консерватория.

Федьку, сына тети Кати, я видела не так уж часто и воспринимала не иначе как божество. Он был на тринадцать лет старше и такой… такой… Красивый, умный, серьезный! Не то что раздолбай Генка. В пять лет я заявила: замуж выйду только за Федьку, и была страшно разочарована, узнав, что это невозможно. То есть в теории возможно, но все равно нехорошо и не нужно.

Иногда он забирал меня на целый день – водил в зоопарк и в кино, угощал мороженым, отвечал на тысячу моих вопросов, причем без противного Генкиного снисхождения, как будто разговаривал с равной. Для меня это каждый раз становилось праздником.

С отцом у нас всегда была дистанция. Нет, он любил нас, заботился, но… по-настоящему близких и теплых отношений так и не сложилось. Пожалуй, в чем-то Федька мне это компенсировал. Именно то мужское внимание, которое девочка в идеале должна получать от отца. Он всегда готов был похвалить мое платье или прическу, уверенно сказать, что нет, никакая я не толстая и что Аксенов из параллельного будет грызть локти, когда поймет, что я лучше мымры Светки.

А еще у нас была одна очень важная общая черта. Мы оба твердо знали: чем бы ты по жизни ни занимался, делать это надо со всей ответственностью. И лучше если это будет любимое занятие. Или хотя бы приносящее удовлетворение. Вряд ли нас можно было назвать фанатами стройматериалов, но нам обоим нравился рабочий процесс и результат. В том числе и выраженный в цифрах на банковском счете.