Мы влипли (СИ) - Стужева Инна

Ладони загорелись не меньше лица.

— Кем бы он ни оказался, ты не будешь с ним встречаться, Полина.

Сказал таким безапелляционным тоном, что во мне тут же начало расти негодование. Хоть у меня и нет никакого парня, но он не имеет права вести себя так и указывать, с кем мне встречаться, а с кем нет. Я не собиралась молчать.

— Что? Ты не можешь мне указывать, не имеешь права!

— Не обсуждается. Лучше тебе свыкнуться с этой мыслью прямо сейчас, чтобы в будущем не возникло проблем.

— Проблем?

— Именно. У него, у тебя. У вас обоих.

— Что?

Все внутри похолодело.

— Ты… ты мне угрожаешь?

— Информирую.

Я потеряла дар речи и не могла сразу сообразить, что говорить или делать дальше. Ясно только одно, Сонин план потерпел оглушительное крушение. А то, что я узнала о Матвее, не дает усомниться в его словах.

На тело навалилась неконтролируемая слабость. Как же хорошо, что в реальности у меня никого нет, иначе… я бы не знала, чего ожидать.

Его руки все еще сжимали, иначе я бы не устояла.

Двухминутный разговор с ним вымотал сильнее многочасовой тренировки. Я отвела взгляд и даже прикрыла глаза, чтобы хоть как-то собраться с мыслями.

— Матвей, зачем тебе это? Если мы… расстались, то… незачем.

— Это плохо скажется на моей репутации. Все, что тебе нужно знать, — отчеканил он.

На репутации? Он серьезно?

— Все, о чем ты можешь думать, это… это… какая-то репутация?

Вновь вскинула на него глаза.

Они сейчас были чернее ночи. Два омута, которые затягивают и не отпускают. Страшно, но хочется. Так хочется шагнуть за черту. Я сделала это, больно упала и теперь мне будет очень сложно подняться.

— О чем еще я по-твоему должен думать, Муромцева?

Муромцева, даже не Полина.

— И всего за неделю, что меня не было. Быстро. В общем, надеюсь, ты все поняла и второй раз повторять не придется.

Он резко отпустил, развернулся и пошел прочь.

Я прислонилась к стене и сползла по ней вниз.

Через несколько секунд рядом со мной оказалась Соня.

— Полин, что? Что он тебе сказал?

Я подняла голову и посмотрела на подругу.

В ее голосе и лице сквозило такое неподдельное беспокойство, что я решила не расстраивать ее подробностями. Ведь это она ляпнула про парня, хотела сделать как лучше.

— Да, так, — вздохнула и тут же добавила, — Сонь, твой план провалился. Все, что ему важно, это его репутация. Всего лишь репутация.

Придя домой я и правда померила температуру. Тридцать восемь и девять.

Впервые за все время работы в клубе решила пропустить. Позвонила напарнице и попросила заменить меня на занятиях.

Весь вечер я провела в постели. Просто лежала и смотрела в одну точку. На то, чтобы повернуться на другой бок, требовались колоссальные усилия, не говоря уже о том, чтобы встать и заварить себе чая.

— Полин, что случилось?

Как только мама пришла с работы, сразу же принялась суетиться вокруг меня.

— Заболела?

— Да, что-то неважно себя чувствую, — не стала скрывать очевидного. Вот только причину болезни не назвала. Мама сразу же решила, что у меня простуда.

— Ну вот, доработалась, досиделась на диетах, — тут же начала она причитать.

Принесла мне любимый напиток с имбирем и лимоном, и продолжила охать. В конце концов сказала, чтобы звала ее в любой момент и удалилась.

Осторожно села на кровати, взяла в руки чашку.

В нос ударил хорошо мне известный специфический запах, и я чуть не расплакалась. Несмотря на то, что пью этот напиток уже много лет, последнее воспоминание, связанное с данным ароматом — мне заваривал его Матвей.

Потому что запомнил.

Так и получалось. Все, о чем бы я не думала неизменно возвращалось к мыслям о нем. О том, каким внимательным он был ко мне, и каким заботливым. Совсем не похожим на того Матвея, каким он предстал сегодня.

На лекции на следующий день я также не поехала, решив пропустить.

— Полин, как ты? Все так серьезно? — спросила Соня по телефону, когда я осталась дома еще и на следующий день.

— Сонь, мне уже лучше, завтра обязательно приду.

На самом деле мне было не лучше и не хуже. Также. Температура спала еще вчера, но слабость и отсутствие радости жизни никуда не делись. Мне хотелось к нему.

— Полин, знаешь, — сказала вдруг Соня, — а Матвей интересовался, куда ты пропала. В смысле, что с тобой происходит.

Я замерла, а пальцы, сжимающие новенький айфон, который я так и не рискнула вернуть, задрожали.

— Он спрашивал обо мне?

— Ну, не прям лично он. Никита очень активно выяснял. Ясно же для кого.

Я отмахнулась.

— Ничего не ясно. Мало ли, может Никита просто так спрашивал, для поддержания разговора.

— А я думаю, для Матвея. Не могу поверить, что ты вот так вдруг резко стала ему безразлична.

— И что ты сказала Никите?

— Блин, Поль, мы же с тобой не договорились, что нужно говорить. Так что сказала, как есть, ты неважно себя чувствуешь. Нормально?

— Да, какая разница.

— И еще, знаешь, что я заметила? Эти два дня Матвей ходил без девушек. То есть, никто вокруг него не ошивался. В смысле, конечно вертелись, но знаешь, на расстоянии держались. Не так близко, как он позволял им при тебе. Может… может все не так плохо?

Может и не так плохо.

И у нас с Соней розовые очки на глазах. Ведь мне так хотелось поверить. Я настолько сильно скучала, что готова была уже наплевать на принципы и сделать первый шаг. Ей показалось, что Матвей интересуется мной и ведет себя вызывающе специально, чтобы вызвать ревность, а мне казалось, что в тот вечер он был где-то рядом.

Паранойя.

Я специально выходила на кухню при выключенном свете и смотрела в окно. Место, где он обычно парковался пустовало.

Я возвращалась в комнату.

Почти тут же шла в коридор и толклась у входной двери. Странная фантазия, что стоит мне ее открыть и я увижу Матвея.

Конечно, я не открыла, даже не попыталась. Матвей не из тех, кто будет поделывать такое, околачиваться у кого-то под дверью.

Мое разочарование было бы слишком сильным, а мне так хотелось помечтать.

Когда на третий день я появилась в универе, Матвей вел себя как ни в чем не бывало. Зря Соня обнадеживала и хорошо, что я ей не сильно поверила.

Мы сталкивались несколько раз. В коридорах, в столовой. И все эти разы обменивались лишь мимолетными взглядами. Я старалась поменьше смотреть в его сторону, он делал то же самое.

Такая ситуация длилась больше недели и становилась все невыносимей, по крайней мере для меня. Что чувствовал Матвей я не знала, вполне возможно, что ничего. Девицы снова крутились вокруг, также, как и парни из свиты. Не верилось, что он сильно скучает.

В тот день у меня был выходной.

Я решила провести вечер дома, как обычно. В отличие от всех, кто планировал оторваться на дне рождения одного из приятелей Матвея и просто повеселиться за чужой счет. Дело двигалось к сдаче сессии, и все считали, что перед активной работой нужно хорошо отдохнуть. День рождения пришелся как раз кстати.

Меня несколько раз приглашали присоединиться, как лично, так и писали в мессенджере. Я отвечала всем, что подумаю, сама же планировала посвятить вечер учебе.

Уселась с конспектами за стол. Но вместо того, чтобы включить лампу и начать заниматься, принялась пялиться на деревья за окном. Точнее на одно конкретное дерево. То, что посадил Матвей.

Как недавно это было и в то же время так давно.

Но стоило вспомнить, как он лично, под одобрительным руководством бабы Шуры, сажал его, как я не могла сосредоточиться ни на чем больше.

Как он сказал тогда: будешь смотреть на него и вспоминать обо мне.

Как раз этим я сейчас и занималась.

А потом на ум пришел эпизод, когда я решила, что он везет меня к себе и дико испугалась, ведь тогда между нами еще ничего не было. А он между тем просто довез до дома. Хотя и сказал, что само собой, мы едем к нему.