Заказ на отцовство (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

- Может быть, такой милой девушке подумать о том, что ее заставляют выносить и родить ребенка непонятно от кого?

- Если ты не хочешь, к чему наша встреча? - Голос за ширмой меняется. Становится требовательным. Стул отодвигается.

Он не может сейчас уйти. Это что значит? Мы же не договорили.

- Побеждает тот, кто готов идти до конца. Твой брат никогда не победит, он слабак. Ты победишь и спасешь его. Цену ты знаешь. У меня время заканчивается. Я приехал сюда на день. Мне надо решить этот вопрос. Ты хочешь брату помочь? Да или нет? Решай сейчас.

- Как вы можете заставить его делать что-то противозаконно?

- Он сам будет просить об этом, когда ломка начнется.

- Вы же обещали…

- Я свое обещание держу. Ответ за тобой. Он влияет на все.

- Можно еще один вопрос?

- Нет. Я устал. - Слышу движение и скрип стула.

- Пожалуйста. Один.

- Не гарантирую, что отвечу. Говори.

- Кирилл сказал, что будет ЭКО. Если я соглашусь, яйцеклетка будет моя или другой женщины?

- Не твоя. Это не будет твой биологический ребенок. Так тебе легче?

Легче… Да уж…

- Одиноким мужчинам по закону нельзя иметь детей от суррогатных матерей. Поэтому хотите сделать это подпольно? - Смелость, подпитываемая злостью от безысходности, подталкивает задать провокационный вопрос.

- Это тебя не касается. - Резко отрезает. - Да или нет? Быстрее решай! Я найду другую женщину, ты брата - вряд ли.

- Вы гарантируете, что с ним ничего не случится и ему не будут насильно колоть наркотики?

Мне кажется или я слышу усмешку.

- Хм, с твоим братом ничего не случится, если он с собой ничего не сделает сам и не влезет еще куда-нибудь. Пока у меня не появится ребенок, твой брат будет под постоянным прицелом. Захотите сбежать, сделать аборт, я найду его. Проигрывать я не люблю. Да или нет? Ты не ответила.

Как потом жить и понимать, что не спасла? Что я могла помочь, но не помогла. Мама же с папой всегда вместе были. Учили нас с братом друг друга держаться. Роднее нет никого. Потом я жалеть буду. Это всего лишь девять месяцев. Выношу этого ребенка. Рожу и отдам. Надо относиться к этому проще, словно продать выросшие длинные косы.

- Я согласна.

- Через несколько дней тебе привезут договор. Подпишешь его. Потом съездишь на прием к врачу и будешь делать все так, как он скажет. Все, что врач будет прописывать, мой человек будет покупать сам и оплачивать. Тебя это не должно волновать. С этого дня ведешь здоровый образ жизни и готовишься вынашивать ребенка.

- Как мне с вами связаться, если что?

- С тобой теперь постоянно будет водитель. Через него решаешь все вопросы. Все понятно?

- Да.

- Мы больше с тобой не увидимся и не встретимся. Это была одна единственная встреча. Мы закончили.

Кирилл появляется у меня через несколько дней. Счастливый, условно-свободный. Но живой.

- Кать, я так скучал, - бледный, но все равно родной. Обнимает меня аккуратно. Я теперь, как дорогая, хрупкая ваза. Жаль, что понял он это только таким путем.

- Как жить теперь будем? - наливаю ему тарелку супа. Я дала согласие. Они выполнили свою часть уговора и отпустили его.

- Мне тут работу предложили на заводе, за станком.

- Ты же этих станков и не видел.

- Увижу, разберусь.

- И все? Ты свободен?

- Сказали, что за мной наблюдают. Могу жить, как раньше, но не делать глупостей.

Смотрю, как он с удовольствием ест. Жену бы ему найти, которая присматривала за ним. Желательно старше него. Я устала быть мамой тому, кто уже считает себя взрослым и не слушает советы, творя при этом дичь.

- Хорошо. Где жить будешь?

- Пока у себя. Кать, я бумаги принес. Тебе надо прочитать и подписать.

Вздыхаю и на него смотрю. Вот уже и мелкая подработка. Хорошо бы и дальше так.

- Прости, что впутал тебя в это.

- Я надеюсь, эта жертва не зря.

- Нет.

Разговор не клеится. Да и что говорить. Он молчит. Для него это ничего. Я ответственная. Я выношу и рожу. Его снова выручили.

- Кирилл, я последний раз что-то для тебя делаю. Прости. Больше не будет шанса.

Он голову опускает. Слова подбирает, но что скажет? В сотый раз прости? Так меня уже от них тошнит.

Если вдруг он меня подведет или опять во что-то такое ввяжется, я, правда, больше не смогу ему доверять. Не смогу выручить.

Предательства не прощу.

Молча просматриваю договор.

Права и обязанности. Особые условия.

Второй договор с заказчиком. Генетическими родителями. Пробегаюсь по нему. Оказывается есть какая-то “мама”, но не я. Она будет воспитывать и заботиться о ребенке. Но вынашивать не хочет. Много условий. Как будто я могу на что-то не согласиться? Главное, что все обеспечение заказчик берет на себя. Оплачивать мне ничего не надо. Даже есть премия на восстановление после родов.

Кирилл следит за мной. Пальцы в кулаки сжимает и молитву, наверное, про себя читает, чтобы я поставила чертову подпись. Взрослый вроде, а как ребенок. Делов натворил, теперь стыдно. Были бы родители живы, может, и не было бы этого. А так я на работе постоянно была, а он где-то с друзьями таскался. Вот и ввязался в такую компанию.

В конце пункт один странный. Суррогатная мать не должна ни при каких условиях искать и объявляться в жизни ребенка, которого родит.

В случае нарушения этого пункта компенсация такая, что придется еще и почку продать. Хотя запрета не жить в определенном городе нет.

- Они просили передать, что сумма это цветочки. В договоре нельзя это прописать, но приближаться к ребенку, которого ты родишь, опасно для твоей жизни.

- Зачем мне это? Это не мой ребенок будет. Я даже и не хочу знать, кто он, как он выглядит, как его назовут и все остальное.

- Ну и хорошо. - Он доедает суп, вытирает рот салфеткой. Расслаблен и доволен.

- Кир, я боюсь. - Ручку беру и нажимаю на кнопку, чтобы стержень появился.

- Чего?

- Не чего, а кого. Тебя боюсь.

- Меня? - Не ожидал.

- Боюсь, что я помогаю тебе такой сумасшедшей ценой, а ты не оценишь.

- Кать, я… - протягивает руку и сжимает мою ладонь. - Я не знаю, как доказать. Я буду помогать, скажи только, что надо сделать. Каждый день буду это доказывать.

Никто не узнает правильно ли поступаю. Потом по факту видно будет.

Я подписываю договор и отдаю ему. Надеюсь, он повзрослеет.

- Хочу, чтобы ты понимал. Я разговаривала с этим человеком. За тобой, правда, будут следить. Но не только они, но и я. Если ты где-то накосячишь, я избавлюсь от ребенка. Меня не тронут, тебя найдут.

- Я знаю. - Крепче руку мою сжимает. Я, может, и не избавлюсь, оставлю ребенка, он-то не виноват ни в чем. Но брат должен бояться этого. Пусть будет его мотивацией.

- Отлично. И не забывай об этом. Ты знаешь, кто этот человек? Хоть что-то хочу знать о том, чьего ребенка мне надо вынашивать.

- Нет. Владеет всем местный. А над ним еще несколько. Этот главный. Кто такой - никто не знает. Из Москвы, вроде. Кать, не думай о нем. Мне кажется лучше не знать лишнюю информацию, отдать, то что он хочет, и жить дальше спокойно. А так будешь привязываться к ребенку, думать. Думаешь, не понимаю, что привяжешься к нему и так. Кто бы ни был родителями ребенка, ты проведешь с ним девять месяцев. Нельзя не привыкнуть к кому-то, если так много времени проводишь с этим человеком. Пусть он и в животе.

Может, он и прав.

Беру банку для сдачи анализов. Надо просто пойти и сделать это, потом сдать анализ крови. У беременных все хорошо должно быть.

Стоп. Должно быть хорошо. А кто меня проверял, что все хорошо? Год назад медкомиссия на работе? Никто не знает, как там все за год могло поменяться.

А если?

Дурная мысль приходит в голову и поселяется там. А если анализы будут плохие? Может, и не будет ничего. Может, вот он способ избежать этого долга. Да, от Кирилла не отстанут, но возможно в силу обстоятельств придумают что-то попроще.