Мой (не) случайный - Наталья Евгеньевна Шагаева

– Совсем? Даже немножечко?

– Совсем, – качает головой.

– Сдается мне, вы лукавите, Алесандр, не знаю как вас по отчеству.

– Яковлевич. Так себе из тебя гадалка, – кривит губами. – Но речь впечатлила, ты умнее, чем кажешься.

– Это вы сейчас хотите сказать, что я создаю впечатление дурочки? – распахиваю глаза от возмущения.

– Я хочу сказать, что ты непосредственная, хочешь казаться инфантильной, потому что так проще жить, но внутренне глубже.

– Даже не знаю, как реагировать, какой–то многослойный комплимент или тонкий подкол.

– Скорее, комплимент, – усмехается.

– Тогда спасибо. Вкусные салатики? – язвительно интересуюсь я.

– Ничего, сойдет.

– А как же здоровое питание, майонез и все такое?

– Переживу.

– Вот какой вы... – качаю головой, не находя слов.

– Какой?

– Вредный, тяжёлый, высокомерный гад!

– Гадом меня еще никто не нарекал, – смеётся, и я вместе с ним.

– Вообще–то у меня еще есть тарталетки с красной икрой. Но вы их не заслужили!

– Даже так? – протягивает мне бутылку. Забираю, делаю уже несколько уверенных глотков. Гулять так гулять. Кажется, моментально пьянею еще больше. Будто по традиции, съедаю растаявшую конфету с его рук, наблюдая, как Александр выпивает сам. – И чем же надо заслужить икру? – игриво спрашивает он.

– Ну не знаю, придумайте что–то оригинальное, – внаглую заглядываю ему в глаза. Серые глаза захватывают мои. Пауза, замираем. Сглатываю, когда Александр тянется ко мне, а я в ступоре не отшатываюсь. Он облизывает губы, и я только сейчас замечаю, насколько они у него сексуальные, опускаю на них взгляд и сглатываю, голова кружится, тело легкое, ватное. Его дыхание опаляет мои губы, горячо, бабочки в животе вдруг просыпаются, начиная порхать, щекоча изнутри, словно пытаются вырваться наружу. Он прикасается к моим губам и тут же захватывает в плен, запуская руки в мои волосы, дергает за затылок, одновременно проникая настойчивым горячим языком мне в рот. От растерянности размыкаю губы, впуская его в себя.

Мать вашу, мы целуемся. Реально целуемся, по–взрослому. Вместо того, чтобы оттолкнуть гада, я цепляюсь за его плечи, стискивая идеальный пиджак. Вместо того, чтобы дать этой самоуверенный сволочи пощёчину, я начинаю отвечать на поцелуй. Я сошла с ума. Рехнулась. Иначе я не знаю, как объяснить то, что я издаю стон в этот порочный рот, когда мужчина, всасывает мои губы, лаская языком, даже не думая меня отпускать. И самое страшное, и ненормальное – то, что меня заводит терпкий запах этого мужчины, вкус коньяка на его губах, его напористость и страсть, его сильная рука в моих волосах, которая не позволяет вырваться. По телу прокатывается волна жара, и мне дико хочется большего. Ужасней всего то, что, несмотря на степень опьянения, чётко осознаю: с Димкой я такого никогда не испытывала даже в постели.

Мы замираем, приходя в себя, только когда лифт издает писк, дергается и начинает подниматься выше…

Алевтина

Я трезвею за секунды. За эти же секунды, пока лифт поднимается вверх, я отталкиваю Александра, быстро поднимаюсь на ноги, утираю губы тыльной стороной ладони и собираю контейнеры в сумку. Я все это делаю на какой–то панике. Мужчина тоже поднимается на ноги, подбирает свое пальто и облокачивается на стенку лифта.

Лифт останавливается, по ту сторону слышны голоса, а между нами, звенящая тишина. Я даже не дышу, стараюсь смотреть куда угодно, только не на мужчину. Мне почему–то кажется, что я вся помятая, использованная, и на моем лице большими буквами написано, как я только что страстно целовалась с совершенно незнакомым мужчиной.

Одергиваю платье, поправляю волосы, надеваю пуховик, словно пытаясь скрыть следы преступления. А мужчина все это время продолжает пристально меня рассматривать с ухмылкой на губах.

Хочется залепить ему пощечину за то, что посмел прикоснуться и так нагло вторгся в мой рот. Только это все лишнее. Я сама не оттолкнула, не сказала нет, не остановила. Отвечала ему, стонала, как гулящая девка, и мне жутко стыдно и неловко, лицо горит.

Да господи, зачем я пила этот чёртов коньяк!

Почему я такая ненормальная и не могу себя контролировать? Противно. От себя противно. Никогда такого со мной не было. Я даже всегда осуждала таких женщин, которые не могут держать себя в руках и вешаются на первых встречных. Хочется провалиться сквозь землю.

Хочется сказать этому наглецу что–то колкое, чтобы не смел так на меня смотреть, словно ему совсем не стыдно. Но впервые теряю дар речи и не нахожу слов.

– А... – только собираюсь с мыслями, как створки лифта разъезжаются.

– Аля! – кидается ко мне Димка, а я к нему, расталкивая не совсем трезвых мужчин, которые чинили лифт.

Даже не оборачиваюсь назад, на Александра. Я вообще хочу забыть все, что произошло в этом чёртовом лифте, словно и не было ничего. – Аля, как ты?

– Все нормально, пойдем скорее в квартиру, – тяну его за собой. Мне хочется, чтобы он тоже не смотрел на Александра, иначе все поймет. Не знаю как, но поймет.

– Да ты иди, – заботливо распахивает для меня дверь квартиры, пропуская. – Я сумку твою заберу.

Черт. Приходится обернуться. Выдыхаю, когда понимаю, что Александр уже скрывается за дверьми соседней квартиры и не сталкивается с Димкой.

Снимаю пуховик, сапоги, распахиваю все двери в квартире в поисках ванной. Хочется ‘срочно почистить зубы и помыться. Мне кажется, в меня въелся запах чужого мужчины. Запираюсь, открываю воду, начиная умываться, портя макияж. Какой, к черту, уже макияж! Я совесть свою замарала. Я ведь любила Димку, замуж за него хотела. После того как я его встретила, прекратила даже смотреть на других мужчин.

Чертов коньяк!

Боже, прости меня!

Я никогда... Слышишь? Никогда не буду больше пить!

Пусть только Димка ничего не узнает.

Вытираюсь полотенцем, смотря на отражение в зеркале, пытаясь успокоиться и не выдать себя с головой.

В конце концов, мы с этим гадом из двух разных миров и, надеюсь, никогда не пересечемся. И я все забуду.

Боже, лучше отшиби у меня память.

– Аля, все хорошо?! – кричит по ту сторону двери Дима. Голос такой заботливый, взволнованный.

– Да! Я сейчас!

Глубоко вдыхаю, все равно пахнет терпкими мужскими духами.

Почему они такие стойкие!

Ненавижу его за это!

Хотя должна ненавидеть себя. Не оправдывает меня мое опьянение.