Горничная для тирана (СИ) - Шагаева Наталья

Уже темнеет, в беседке загорается свет и ночная подсветка дорожек во всем дворе. Люба ушла в свой домик, мой рабочий день тоже закончен, но мне велено не уходить, и я сижу на террасе в плетеном кресле, в ожидании, когда Марк проводит гостей. Не могу зайти в дом, иначе не услышу, если меня позовут.

От музыки, громкого смеха, криков компании болит голова. Я уже пять раз принесла им лед, еще шампанского, которое они хлещут как не в себя, и собрала осколки разбитого бокала.

Они все примерно мои ровесники. Я тоже не против повеселиться, но не так, как делают эти молодые люди. Слишком громко, развязно и грязно. Одна из девок уже танцует на столе в нижнем белье и поливает себя шампанским. Две других сидят на коленях у Марка, поглаживая его голую грудь в распахнутой рубашке, и что-то шепчут.

Я дико устала за этот день. Василиса болеет, и я работаю за двоих, мне хочется в душ и спать. Чтобы не уснуть в кресле, играю в игрушку на телефоне, но все равно клюю носом.

Вздрагиваю, когда слышу очередной звон разбившейся посуды и смех девушек. Смешно им!

Глубоко втягиваю воздух, беру совок, щетку и иду в беседку.

Девушка, которая танцует на столе, смахнула еще бокал и тарелку. Собираю осколки, стараясь не обращать внимания на окружающих и на то, как одна из девушек откровенно шарится у Марка в штанах.

Из кальяна идет какой-то специфический запах травы. Я даже догадываюсь, что это, и становится противно от всей этой компании. Они уже невменяемые. Второй парень затягивается кальяном, долго держит дым в себе и смотрит на меня. Стараюсь убирать осколки быстрее.

Дергаюсь от неожиданности, когда друг Марка хватает меня за локоть.

– Оставь это все, хватит бегать, – усмехается, осматривая меня пьяными стеклянными глазами. – Присядь, выпей.

– Нет, спасибо, – стараюсь быть вежливой, дергаю рукой, но парень не выпускает, крепче сжимая.

– Да все нормально будет, я не обижу, куколка. Расслабься, – подмигивает мне и тянет к себе.

– Что, Стасян, понравилась телка? – ухмыляется Марк. – Она безрукая, безмозглая дура. Ах да, забыл, тебе же нравится такие. – Все начинают смеяться, а мне хочется закричать. – Напомни мне почему? По твоей теории, они одаренно отсасывают?

Все ржут еще громче, меня кидает в жар от обиды, гнева и возмущения. Пытаюсь вырваться и убежать, Я закроюсь в домике и ни за что не выйду до утра. Я отказываюсь обслуживать этих уродов. В моем договоре ничего подобного не написано.

– Можешь забирать эту мышку, – взмахивает рукой Марк, отдавай меня своему другу, как вещь, словно имеет на это право. И тут меня сковывает ужасом. Парень сильно дергает меня на себя. Совок с осколками выпадает из моих рук, и я лечу на диван в объятья этого невменяемого отморозка.

Мамочка...

Дарина

– Не надо! Отпустите! – пытаюсь вырваться из хватки отморозка, но он противно смеётся, наваливаясь на меня всем телом. Мои крики тонут в музыке, которая становится громче.

– Тихо, ты что такая дерганая, целка, что ли? – хрипит парень. А я мотаю головой, отчаянно пытаясь его оттолкнуть. Сердце колотится, готовое выпрыгнуть из груди от страха.

– Точно целка, – усмехается мне в лицо. Удается вырваться, но не успеваю я сделать и шагу, как парень хватает меня за шкирку и вновь дергает на себя, заваливая на диван. Размахиваюсь, пытаясь дать отморозку пощечину, он уворачивается, и я прохожусь ногтями по его щеке, оставляя красные следы.

– Вот, сука! – злится парень и дает мне пощёчину. Боли не чувствую, но из глаз сами собой брызжут слезы, в глазах темнеет. Слышу треск, понимая, что это рвётся верх моего платья. Маленькие пуговички отлетают, обнажая грудь в бюстгальтере.

– Пожалуйста, отпустите меня! – умоляю я, но в стеклянных глазах отморозка лишь дурман и похоть. Мне больно, страшно и стыдно. Слезы льются сами собой, застилая глаза. От отморозка отвратительно пахнет алкоголем и сигаретами. Тошнит.

– Тихо, тихо, малышка, – хрипит парень и начинает задирать мое платье, несмотря на то, что рядом Марк и девушки. Всем все равно. Их забавляет изнасилование. – Хотя можешь рыдать, меня это заводит.

И я замираю, кусая губы, прекращаю плакать. Не могу же я вот так сдаться и позволить изнасиловать себя в этой грязной компании. В конце концов, в доме полно народу.

– Помогите! Помогите! – начинаю вопить, как ненормальная, до хрипоты в голосе. Дергаюсь, пинаюсь, царапаюсь, еще раз получаю по лицу, но ничего не чувствую. Снова кричу. Воздуха не хватает. И вот когда я начинаю терять силы, отморозок отлетает от меня.

Хочу подняться, еще ничего не соображая, но ноги подкашиваются, и я падаю на колени возле дивана.

– Ты че, берега попутал! – соскакивает Марк. Фокусирую взгляд и только сейчас понимаю, что меня спас охранник. Савелий. – Ты ох*ел! – Марк налетает на Савелия, а тот стоит на месте, как скала, стискивая челюсть.

– Дарина, иди в дом, – отсылает меня охранник.

– А ты кто, бля, такой, чтобы здесь распоряжаться? Скройся, пес! – пренебрежительно кидает ему Марк.

– Заберу девочку и уйду! – стоит на своём Савелий.

– Уволен! – кидает Марк и сплевывает на пол рядом с Савелием. Охранник просто кивает.

– Осторожно, сзади! – кричу я, когда замечаю, что на Савелия идёт друг Марка с пустой бутылкой из-под шампанского в руках. Савелий разворачивается, уклоняется от удара, отбирает бутылку у отморозка и откидывает ее в сторону. Настоящий профессионал. Он грамотно защищается, но не трогает отморозков.

– Марк, успокойся, иначе…

– Что иначе?! Что?!

Теперь мне страшно за Савелия.

– Ты че, пес, мне угрожаешь? Мне, сыну Демидова? Ты, мать твою, это осознаешь?! Я же тебя закопаю! – Марк идёт на Савелия, но охранник отступает. Сразу видно, что Савелий сильнее, более спортивен и подготовлен, но не трогает Марка только потому, что он сын хозяина.

– Дарина, иди в дом! – уже рявкает на меня Савелий. Прихожу в себя, соскакиваю с места и несусь за особняк к нашим домикам.

Залетаю внутрь, запираюсь на замок, облокачиваюсь на дверь и съезжаю по ней на пол, пытаясь отдышаться.

– Ты чего?! – Василиса откладывает ноутбук, соскакивает с кровати и подлетая ко мне. – Что случилось? – зажимает рот рукой, осматривая меня.

– Я... Я... Я... – пытаюсь объяснить, но ком в горле мешает.

– Так, тихо, дыши, – Вася берет с тумбы бутылку воды и протягивает мне. Жадно пью воду, только сейчас понимаю, как трясутся руки.

– Там Марк с друзьями... – пытаюсь объяснить... – Они... А он... – слезы сами по себе брызжут из глаз.

– Все ясно! Бухают, травкой балуются?

Быстро киваю, закрывая лицо руками.

– Это Марк порвал одежду?

– Нет, – качаю головой. – Его друг.

– Но он же ничего не сделал? – с подозрением спрашивает Василиса.

– Нет, там охранник, Савелий... – не могу связно объяснить, мысли путаются. Поступая на работу в огромный дом к серьёзным, состоятельным людям, не могла даже подумать, что такое может случиться.

А дальше я впадаю истерику. Со мной никогда ничего подобного не случалось, я вообще никогда не сталкивалась с отморозками. И не могу прийти в себя от шока.

Вася отправляет меня в душ. Но вода не смывает ощущения гадких рук на теле.

Уже не плачу, на мне теплый, пушистый халат, но все равно трясет. Всхлипываю, как ребенок после истерики, и трясусь. Вася кутает меня в одеяло и убегает. Через десять минут в домике появляется Люба с каким-то пузырьком и Василиса с чаем,

Люба поит меня горьким успокоительным, давлюсь, но женщина строго заставляет меня все выпить, ругает за то, что осталась обслуживать Ирода, за то, что не позвала ее. Васька поит меня чаем с медом. Савелий приходит узнать, как дела. А я только и могу кивать, убеждая всех, что со мной все хорошо.

Не помню, как уснула, Любино успокоительное вырубило меня.

Просыпаюсь, вздрагивая от громкого стука в дверь.