Первые (СИ) - Палла Иоланта

— Не-не-не, — Кир улыбается, съеживаясь от порыва холодного ветра. Вечер сегодня напоминает о том, что наступила чертова осень. Густые сумерки добавляют прохлады и напоминают о том, что внутри у мня такая же черная пропасть. Пока нет и намека на светлые вспышки. Тону, сука, в противной болотной жиже и не могу выбраться. Ноги крепко засасывает.

— Серьезно, Кир. Я пить не буду, — хлопаю дверью и иду к водительской. Лабук запрыгивает на соседнее пассажирское и влипает в телефон, пока я завожу мотор.

— Я тебе пить и не предлагаю. Дело твое вливать в себя бухло или нет, — загадочно давит лыбу, постукивая пальцами по экрану, — пацаны в боулинг играют. Давай сгоняем?

Медленно выдыхаю, простреливая взглядом темное пространство за лобовым стеклом, думаю о том, что может быть дома, когда вернусь, и скриплю оплеткой. Так стискиваю ее, что пальцы на мгновение немеют. Сигнал поворотника скребет по мозгам, и я киваю. Как бы я не любил свою мать, а видеть каждый день бледное лицо и потухшие глаза становится невыносимо. Весь запал вытягивать ее из ямы с тоской по отцу сошел на нет за прошедшие месяцы. Я уже не вывожу. Лабуков довольно присвистывает и говорит адрес. На его лице буквально светится удовольствие. Я тихо завидую. Уже не помню, когда искренне радовался. Хотя нет. Помню… Снова с силой сжимаю руль и ослабляю хватку, как только оказываемся на месте.

Привычный торговый центр встречает гулом голосов. Люди мельтешат перед глазами. Проходим через холл первого этажа к залу, где катают шары, и я ищу среди посетителей наших парней. Ни одного. Скашиваю взгляд на довольную рожу друга и стопорюсь, потому что за его плечом в нескольких метрах от нас около стойки находится Кирьянова в компании Ростовой. Похожа на ангелочка. В белом спортивном костюме. Волосы уложены в те самые ушки. На лице бесподобная улыбка. Она заливисто смеется, а я обтекаю, наблюдая за каждым изменением ее мимики. Лиза ежится, словно чувствует меня, ведет взглядом от стойки по направлению к нам и напрягается, когда устанавливаем с ней зрительный контакт.

Сердце резко меняет ритм. Словно объемнее становится. Разбухает до размеров волейбольного мяча и давит на ребра. Если бы не Лабук, толкающий меня в бок локтем, то я бы так и стоял, прибитый стопами к полу.

— Ты спецом это сделал, да? — рыкаю на него, когда отходим к свободному столику. Злость перекрывает все другие реакции. Бесят эмоции, которые циркулярной пилой проходятся по внутренним органам, стоит лишь посмотреть на НЕЕ. Сглатываю и упираюсь ладонями в спинку стула. Кирилл строит невинные глазки и пожимает плечами.

— Я за Наташкой сюда пришел. Не знал, что она тут с ЭТОЙ, — кивает на девчонок и подмигивает Ростовой, которая в ответ выдает ему смачную комбинацию — средний по стойке смирно и четыре плашмя.

— И где пацаны?

— На подходе, — стискиваю спинку еще сильнее, игнорируя зуд между лопаток, — не злись, Тох. Сядь.

— Я домой, — разворачиваюсь, чтобы уйти. Лабуков подрывается с места и перегораживает мне путь. В область зрения врывается другая картинка. Лиза и ее хмырь. Ласкаются, как мартовские киски.

— Тоха, я же за тебя всегда, — Кирилл следит за моим взглядом и злорадно улыбается, — тебе нужно сравнять счет.

— Не понял?

Хмурюсь, фокусируя внимание на довольной роже друга. Он с важностью министерской задницы улыбается.

— Доведи дело до конца. Трахни ее, — кивает на Лизу, — и закрой гештальт.

Я не умею катать шары в боулинге и вообще мало увлекаюсь играми. Находясь в нескольких метрах от столика, за которым обосновался Антон, думаю о том, как меня сюда занесло? И почему Маршал снова мелькает перед глазами, как новогодние атрибуты за месяц до торжества? С ответом на первый вопрос все просто. Дима. Он нарисовался на пороге моей квартиры как раз в тот момент, когда Инна сняла обувь. Мы собирались устроить пижамную вечеринку. По крайней мере, такое предложение поступило от Ростовой по телефону, но, судя по ее виду, она не собиралась тухнуть в четырех стенах. Инна умело пускала шар по дорожке и выбивала страйк, словно постоянно практиковалась в этом. Дима немного уступал ей, но тоже мастерски показывал навыки в игре. Я отсиживалась за столиком последние двадцать минут и ощущала, как затылок припекает. И ответа на второй вопрос не находила…

За лето, которое я провела в городе, я ни разу не столкнулась с Маршалом. Где бы ни проходила, куда бы ни шла, его не было. Даже намека на его присутствие в городе. Только сейчас судьба издевается надо мной с пристрастием озабоченного мазохиста. Скидывает нас в одно пространство и наблюдает, гадая, когда произойдет взрыв. Не знаю, что испытывает Антон и испытывает ли, но меня таскает на качелях адского масштаба. Тело огнем горит. Напряжение в нем настолько мощное, что от маленького движения поблизости дребезжит каждое нервное окончание. Спина неестественно ровная. Вместо слов подруги в ушах стоит гул. По вискам ударяет. Я вздрагиваю, как дикая, когда ко мне со спины подходит Дима и щекочет дыханием кожу на шее.

— Хватит сидеть, Лиз, — слегка подталкивает меня вперед, — ты обещала попробовать.

— Сомневаюсь, что у меня что-то получится.

— Если не понравится, то снова вернешься на скамейку запасных, — выдыхает в ухо со смешком и вновь чмокает в щеку.

За все время, проведенное здесь, он уже раз сто умудрился меня обнять и поцеловать то в щеку, то в шею. Ничего криминального не случилось. Простое проявление чувств. Мне даже приятно. Было. Пока на горизонте не возник Антон.

— Сейчас покажу тебе, как нужно бросать, а там, вот увидишь, ты войдешь во вкус, — Дима улыбается. Ямочки на его щеках тут же становятся глубже. Выглядит очень мило. Он симпатичный. Практические черные волосы. Зеленые глаза. Высокий. Широкие плечи. Спортивное телосложение. Занимается боксом в свободное время. Часто берет подработку, чтобы помочь матери. Не парень, а настоящая находка. И эта находка теперь моя.

Улыбаюсь и ощущаю, как на щеках проявляется румянец, когда Дима переплетает наши пальцы. Подушечки тут же обжигает, словно с них срезали верхний слой кожи, но я не отнимаю руку. Будет выглядеть очень странно, если я отпряну от него в такой момент. Списываю неприятие тактильной близости на свою дикость и отсутствие опыта с парнями. Просто нужно привыкнуть. От дружеского общения мы перешли на другой уровень. Вполне логично, что я сейчас нахожусь не в своей тарелке, особенно на глазах у посторонних людей.

— Так, бери, пальцы сюда, аккуратно, Лиз, — посмеивается Дима, когда я пытаюсь справиться с огромным шаром. Он прижимается ко мне со спины, усиливая чувство неловкости, которое поглощает меня с головы до пят, оплетает крепкими руками, фиксирует положение и помогает запустить в полет первый шар. Падает лишь пара кеглей. Восторг на миг затмевает разум. Мне хочется повторить. Дима снова контролирует весь процесс. На этот раз страдает три кегли. Я вхожу во вкус, забывая на некоторое время о том, что Маршал находится рядом. Не просто в одном помещении, а за соседним столиком.

Вспоминаю об этом, когда самостоятельно сбиваю все кегли и прыгаю от радости. Компания парней шумно присвистывает, и я скашиваю на них взгляд. Замечаю Маршала и тут же поворачиваюсь спиной, чтобы избежать малейшего контакта с его величественной персоной. Теперь кроме Антона и Кирилла за нами наблюдает еще трое парней. Один из них Дамир Грех. Остальных видела у него в доме на вечеринке, но имен не знаю. Они громко смеются. Ведут себя максимально шумно, вызывая у Инны недовольство. Она дует щеки, как хомяк, когда натыкается на Лабукова, а тот старается ее задеть. Выглядят их столкновения намеренными. Со стороны Кирилла точно. Я стараюсь не обращать внимания ни на него, ни на других. Смелее играю, но стоит в очередной раз подойти к с полке с шарами, как дыхание сбивается. Легкие заполняются знакомым ароматом. Стойким. Одурманивающим. Разница лишь в том, что раньше этот запах действовал, как успокоительное, а сейчас раздражал рецепторы.