Развод. Последняя измена (СИ) - Лакс Айрин

Именно тогда ко мне и подошел Виталий…

Очаровал с первых же минут, успокоил, развеселил.

Мы вместе еще раз навестили брата, он от радости онемел на несколько секунд.

В отличии от меня, Тоха гонщика сразу же узнал, не то, что я…

У нас был красивый, стремительный роман.

Не без сложностей, конечно, но… я всегда-всегда верила! Душой, сердцем, телом… Верила Виту.

После его травмы все разладилось, а мои попытки растормошить отношения и сделать, как прежде, приводят лишь к раздражению мужа и нашим ссорам.

Тем не менее, после встречи с Ларой я все же направляюсь в клинику.

До палаты мужа нужно пройти еще добрую треть коридора, но я вдруг замираю, услышав за одной из дверей довольные постанывания.

Узнаю голос мужа.

— Дааа… Вот так хорошо. Ммм…

Инесса

Мое воображение мгновенно рисует, как кто-то ублажает моего мужа. Ртом. Или верхом на нем подпрыгивает, раскачиваясь вперед и назад, или…

Словом, вариантов масса, но во всех я вижу Вита полностью расслабленным и довольным, сытым, а ее — неизвестную шлюшку — мокрой, растрепанной и очень-очень старающейся угодить звезде.

Я ему так сейчас…

Не думая, резко шагаю вперед! Нажимаю на ручку, толкаю дверь, влетая яростно.

Первое, что я вижу — профиль Вита. Глаза расслаблены, голова откинута. Губы выпускают выдохи, иногда он еще потягивает воздух через стиснутые зубы…. “Ссссс… “

Потом выдыхает:

— Ааа…

Ругается вполголоса.

Мое зрение ползет пятнами. Картинка разваливается на лоскуты.

Второе, что я замечаю — у него спущены штаны.

Я вижу легкие, хлопчатобумажные штаны, спущенные гармошкой до щиколоток поверх больничных шлепанцев.

Он без штанов, постанывает, и я едва не плачу от злости и разочарования.

Еще девушка — сидит у его ног, спиной ко мне. Ее коротки пушистый хвостик подпрыгивает, и я…

Я не могу смотреть, всхлипываю.

— Как ты мог… Ты…

Изо рта вырывается лишь одно — тыыыыы…

И все, больше ничего!

Горло перехватывает проволокой.

Вит встрепенулся.

— Ин? — уточняет. — Ты бы… дверь закрыла, что ли. Тут процедура.

— Как-к-кая?! Там, где у тебя…

Девушка разворачивается корпусом ко мне, и я узнаю в ней Татьяну — массажистку Виталия.

И еще замечаю то, что мой муж — в трусах.

Он в трусах, а ее рука лежит на бедре мужа, чуть ниже шрама. Это ранение едва не стоило Виту жизни, шрам прячется под трусами, левее пупка на несколько сантиметров.

— Таня? — моргаю.

— Здравствуйте, Инесса, — сухо отвечает она и возвращается к прерванному занятию — разминает мышцы ног.

Я краснею.

Жар стыда заливает меня с головы до ног и обратно. Вит внимательно всматривается в мое лицо и едва заметно качает головой, тяжело вздыхает, переводит взгляд в окно.

Татьяна продолжает свои манипуляции еще несколько минут, потом встает.

— Еще один приступ судорог, и я буду вынуждена рассказать врачу, что вы нарушаете график и увеличиваете нагрузки вне разрешенных пределов. Это вам не шуточки, — скупо отвешивает. — В следующий раз мне не звоните, сразу в больницу.

Она отходит к раковине, тщательно моет руки, перед этим смотрит на меня осуждающе. Она меня с первого же дня невзлюбила. Я тоже не питаю к ней теплых чувств: слышала как-то, что она обо мне говорила в курилке тренировочного центра. Называла тупой куклой, которой Вит сладкую и сытую жизнь преподнес на блюдечке.

Наверное, многие считали так, как она.

Но когда я услышала это своими ушами, мне было очень горько и неприятно слышать столько желчной ненависти от человека, которому я, клянусь богом, не сделала ничего дурного!

Просто жизнь — такая штука. Иногда сам факт твоего существования бесит кого-то до невозможности. Близкого или не очень, или безумно далекого незнакомца…

— Всего хорошего!

Собрав свою сумку, Татьяна покидает кабинет. Вит уже натянул штаны. Я несмело к нему подхожу, смаргивая глупые слезы.

— Привет.

Стою, замерев без движения. В глазах Вита столько всего, я не успеваю разобрать, он распахивает объятия.

— Привет, мась. Я скучал.

Моя выдержка рушится. Падаю к нему в объятия, такие родные, горячие, знакомые. Он меня обнимает и трется щетиной о волосы.

— Я скучал… — повторяет глухо. — Я так скучал!

— Мы немного расстались, ты чего? — спрашиваю его и плачу, плачу, гладя небритые щеки.

— Нет. Я… У меня была остановка сердца. Только молчи. Слышишь? Я с тобой. Там тебя не было, и мне стало страшно.

Я снова плачу, теперь уже не сдерживаясь, смывая слезами страхи и сомнения. Вит обнимает все крепче и крепче, потом сминает пальцами мои скулы и врывается в рот глубоким, взрослым поцелуем.

Я отвечаю ему не менее страстно, взахлеб, стону от того, как его пальцы хлопают по попе, сминают ягодицы, подталкивая вперед, ближе. Оооо… С ума сойти, какой напор, бешеная страсть захлестывает.

— Вит… Вит, сюда войти могут, — бессвязно стону в его рот. — И ты даже не представляешь, как там в коридоре все хорошо слышно.

— Да?

— Да.

— Плевать! — и новый поцелуй запускает опасную реакцию в моем организме.

С ума схожу, когда его пальцы ныряют под юбку, крадутся под ластовицу белья, ставшего влажным. Резкое движение между набухших половых губок, отверстие сочится влагой.

— Хочу… Хочу тебя… — барабанит своим языком об мой.

— Вит…

— Давай, мась.

— Ты же…

— Я таким живым и голодным себя еще никогда не чувствовал, я… Я вообще из больницы хотел уйти, когда судорогой скрутило. Оооо… Иди ко мне… Ты жутко мокрая, давай!

Немного сдвинув тонкие штаны с трусами, тянет на себя и натягивает на колом стоящий член.

Я глушу в себе крик протеста и одновременно горячего удовольствия, когда его эрекция разом входит в меня. Трусы, сдвинутые в сторону, немного натирают кожу.

Вит расслабленно откидывается на кресле и крепко обхватывает меня за ягодицы.

— Теперь трахни меня. Мои силы на дне…

А член внутри — горячий, толстый, пульсирующий.

— Я быстро, мась… На пределе. Давай! — просит он, немного двинув бедра.

Бледный, глаза еще воспаленный и какой горячий, жадный, нетерпеливый.

Его слова обо мне подстегивает и, оглянувшись один раз на дверь, я начинаю двигаться. Склонившись над мужем, обхватывая его рот, постанывая в приглушенном поцелуе.

— Моя девочка. Мася… Хорошая… Хорошая плохая девочка… — едва разбираю глухой рокот. — Трахай меня. Бери… Быстрее…

Наш секс едва ли длится несколько минут. С такой скоростью мы еще никогда не трахались. Так остервенело и жестко не вбивались, стараясь не шуметь, но… шумели точно!

Он кончает в меня, я стискиваю его изо всех сил, испытываю двойной оргазм от того, как он искренне кайфует, не сдерживая своего наслаждения. Потом он смотрит мне в глаза и заявляет.

— Я тебя люблю… — целует. — Господи, как же я тебя люблю. Ты мое… Мое. Абсолютно мое. Моя…

Новые искорки удовольствия запущены под кожу.

Целуемся, шутим. Вит много меня обнимает, нежно, говорит красивые слова. Купаюсь в его любви и меня совершенно не парит взгляды медсестры, которая явно ждала в коридоре, пока мы закончим.

Говорим обо всем.

Вит клянется, что в клубе ничего не было, и я ему верю. Верю во всем, и с гордостью рассказываю ему, какой хорошей и исполнительной женой я сегодня была.

— Ты моя умница. Я даже не представлял, какое это счастье — быть твоим мужем! — говорит он.

В больнице Виту предстоит находиться еще сутки, как минимум. Говорит, его почистили до скрипа… Уходит в душ, и я жду его возвращения с улыбкой на лице, а потом…

Потом замечаю его телефон. Кто-то сыплет сообщениями.

Всплывает последнее: «В смысле, это был последний раз?! Ты меня кинул, что ли?»

И следом — звонок…

С того же номера.

Инесса